Думал, померещилось. Ан нет — он, оказывается, повинился-покаялся и вроде теперь на нашу ФСБ в меру своих сил служит.
— Скажи, где служит? Я его голыми руками, суку, задушу! — закричал Боцман.
— Мы в доме не одни, прошу не выражаться, — посмотрел я на него грозно. — Да и поздно уже. Его во Фрибуре снайпер завалил. С горы, с километрового расстояния. Чувствуете класс?
— Во Фрибуре? Где это такой?
— В Швейцарии.
— Жаль, что не я. — Боцман вздохнул. — А вообще, знаешь, что я тебе скажу, Сережа: сколько веревочке ни виться, все равно собаке — собачья смерть!
— Экий ты беспощадный! Он ведь раскаялся, на благо отечества трудиться начал.
— Угу, это ты кому другому расскажи. — Боцман нахмурился, налил себе полную рюмку водки и залпом в одиночку выпил.
За столом вдруг воцарилось молчание. Каждый из нас вспоминал тот страшный бой под Хал-Килоем.
* * *
Все химические заводы по производству героина — чуть ли не самый прибыльный бизнес в дудаевской Ичкерии — были уничтожены нашей авиацией в самом начале первой чеченской кампании. По крайней мере, так в то время писали газеты. На самом деле, в горах бомбой или ракетой химический завод не возьмешь, потому что спрятан он чаще всего в пещере, из которой только большая вентиляционная труба торчит, да и та тщательнейшим образом замаскирована. Химическими заводами, расположенными в горах, пещерах, занимались вовсе не военные летчики, а диверсионные группы спецназа. Вот и мы с парнями удостоились этой чести.
Выбросили нас ночью в горах, подальше от населенных пунктов, чтобы «чехи» не смогли сразу нас обнаружить. До итоевских заводов километров десять по перевалам топать. Но только оказалось, что вся эта конспирация для дураков предназначена. Уже через полчаса после десантирования мы вышли прямиком на засаду. Засада была устроена согласно классической тактике партизанской войны в горах. Пока ты идешь вдоль хребта по склону, все тихо: камешек нигде не упадет, ветка не щелкнет, но как только спустился вниз, на открытое пространство, с того склона, по которому ты только что шел, по тебе начинают бить из пулеметов. Назад не отойти, вверх не успеть. Кинешься из-под обстрела вперед по ущелью, а там тебя уже тоже поджидают. Все рассчитано.
Но только в этот раз у «чехов» вышла промашка. Для моих парней ночная война в горах — как для школьника «аз» и «буки». У иного снайпера винтовка не так пристреляна, как у моих бойцов автомат, у каждого — ночной прицел и ПБС на стволе на тот случай, если нужно бесшумно и незаметно через тылы противника пройти. Я часть своих бойцов, наиболее метких, на склонах позади себя оставил, и вот, когда мы уже в ущелье спустились, «чехи» начали свои огневые точки занимать. Сидят мои бойцы тихо, как мыши, и видят в ночные прицелы, как из-за хребта людишки с оружием появляются, чтобы моей группе в спину начать стрелять. Да только все они у моих парней уже на мушке. Тут главное — противника опередить. А когда с теми, кто на склонах, покончено, снова поднимаешься на горы и обходишь сверху засаду, которая внизу, в ущелье.
Но такая тактика ночного боя только на открытых пространствах годится, а если кругом «зеленка» — труба! Тут уже другая засада — по тебе чуть ли не в упор бьют, и никуда ты, голубчик, не денешься!
Тогда моей диверсионной группе удалось без потерь обойти две чеченских засады и к рассвету выйти на обозначенную на карте точку. Но только те засады, как выяснилось позже, были цветочки, ягодки нас ждали впереди...
Никаких признаков химического производства мы в свои полевые бинокли в обозначенной на карте точке обнаружить не смогли. Склон как склон, мелким кустарником покрыт, кое-где скалы торчат. Времени ждать, когда противник себя обнаружит, у меня не было. Приказ командира — двое суток на всю операцию. Сутки на обнаружение объекта, сутки на то, чтобы его уничтожить. В том случае, если объект обнаружен, но для людей неприступен, авианаводчик, который вместе с моей группой по горам ходит, должен дать точные целеуказания «летунам». Они обработают подступы да и сам вход в пещеру камнями засыплют, а дальше уже наше дело. Да вот только попробуй этот объект обнаружь!
Наблюдал я за противоположным склоном горы и размышлял про себя как быть. По кустарнику огонь открыть? А что толку? «Чехам» от этого ни жарко ни холодно: они за многометровой каменной стеной сидят и наверняка себя никак не проявят, не выдадут. Этот завод им десятки миллионов долларов прибыли ежегодно приносит. А может, послать на гору бойцов? «Чехи» струхнут, что они их замаскированный вход в пещеру обнаружат, и проявятся. Нет, не могу я людей на верную гибель посылать. Одно дело — в бою смерть принять, другое — в разведке, за героин этот треклятый! Язык у меня не повернется такой приказ пацанам отдать!
В общем, за весь день в засаде ничего путного я так и не придумал. Но тут, когда уж смеркаться стало, смотрю, метрах в пятидесяти от меня две козы ветки обгладывают. Причем козы не дикие, домашние. Дикие — они маленькие, а эти здоровые. То ли от хозяев убежали, то ли от большого стада отбились. Меня словно током ударило — вот оно!
Подозвал я своих пацанов и говорю: «Делайте что хотите, но чтобы через пятнадцать минут обе козы пойманы были!» Скоро к моему укреплению обеих за рога притащили. Напялили мы на них маскхалаты, кепочки и под прикрытием «зеленки» к противоположному склону погнали. На открытом пространстве в бинокль козу от человека сразу отличить можно, а вот если сумерки да за кустами — ни за что! Диверсант, да и только! Таких вот случаев во время афганской и чеченских кампаний тысячи были. Часовые вместо противника в коз да ишаков стреляют. Страшно... спросонья!
Направили мы коз в нужную сторону прикладами да пинками и сразу бинокли к глазам — наблюдать. И точно: ошиблись «чехи» — открыли стрельбу. Я их точку засек — и на нее огонь из всех видов оружия: и автоматы, и пулеметы, и подствольные, и станковые гранатометы — все в дело пустил! Пока они очухаться не успели, я с одной группой на гору полез, а другую прикрывать оставил. Ребята поверх наших голов лупили, а я по рации их огонь корректировал.
Когда мы уже близко к цели были, приказал я огонь прекратить. Короче, обнаружили мы пещеру, а рядом десяток «чехов» убитых. И тут совершил я ту роковую ошибку, которой себе до сих пор простить не могу! Вошел я со своей группой в пещеру! Ведь у меня конкретное задание было: завод по производству героина уничтожить! Это уж я позже понял, что пещер этих замаскированных у них в горе с десяток! Глубоких, неглубоких, больших, маленьких... Склады, лаборатория, казарма, камуфляж. А тогда решил, что именно в этой завод и задание можно считать выполненным. Ну вошли мы внутрь и сами себя загнали в ловушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Скажи, где служит? Я его голыми руками, суку, задушу! — закричал Боцман.
— Мы в доме не одни, прошу не выражаться, — посмотрел я на него грозно. — Да и поздно уже. Его во Фрибуре снайпер завалил. С горы, с километрового расстояния. Чувствуете класс?
— Во Фрибуре? Где это такой?
— В Швейцарии.
— Жаль, что не я. — Боцман вздохнул. — А вообще, знаешь, что я тебе скажу, Сережа: сколько веревочке ни виться, все равно собаке — собачья смерть!
— Экий ты беспощадный! Он ведь раскаялся, на благо отечества трудиться начал.
— Угу, это ты кому другому расскажи. — Боцман нахмурился, налил себе полную рюмку водки и залпом в одиночку выпил.
За столом вдруг воцарилось молчание. Каждый из нас вспоминал тот страшный бой под Хал-Килоем.
* * *
Все химические заводы по производству героина — чуть ли не самый прибыльный бизнес в дудаевской Ичкерии — были уничтожены нашей авиацией в самом начале первой чеченской кампании. По крайней мере, так в то время писали газеты. На самом деле, в горах бомбой или ракетой химический завод не возьмешь, потому что спрятан он чаще всего в пещере, из которой только большая вентиляционная труба торчит, да и та тщательнейшим образом замаскирована. Химическими заводами, расположенными в горах, пещерах, занимались вовсе не военные летчики, а диверсионные группы спецназа. Вот и мы с парнями удостоились этой чести.
Выбросили нас ночью в горах, подальше от населенных пунктов, чтобы «чехи» не смогли сразу нас обнаружить. До итоевских заводов километров десять по перевалам топать. Но только оказалось, что вся эта конспирация для дураков предназначена. Уже через полчаса после десантирования мы вышли прямиком на засаду. Засада была устроена согласно классической тактике партизанской войны в горах. Пока ты идешь вдоль хребта по склону, все тихо: камешек нигде не упадет, ветка не щелкнет, но как только спустился вниз, на открытое пространство, с того склона, по которому ты только что шел, по тебе начинают бить из пулеметов. Назад не отойти, вверх не успеть. Кинешься из-под обстрела вперед по ущелью, а там тебя уже тоже поджидают. Все рассчитано.
Но только в этот раз у «чехов» вышла промашка. Для моих парней ночная война в горах — как для школьника «аз» и «буки». У иного снайпера винтовка не так пристреляна, как у моих бойцов автомат, у каждого — ночной прицел и ПБС на стволе на тот случай, если нужно бесшумно и незаметно через тылы противника пройти. Я часть своих бойцов, наиболее метких, на склонах позади себя оставил, и вот, когда мы уже в ущелье спустились, «чехи» начали свои огневые точки занимать. Сидят мои бойцы тихо, как мыши, и видят в ночные прицелы, как из-за хребта людишки с оружием появляются, чтобы моей группе в спину начать стрелять. Да только все они у моих парней уже на мушке. Тут главное — противника опередить. А когда с теми, кто на склонах, покончено, снова поднимаешься на горы и обходишь сверху засаду, которая внизу, в ущелье.
Но такая тактика ночного боя только на открытых пространствах годится, а если кругом «зеленка» — труба! Тут уже другая засада — по тебе чуть ли не в упор бьют, и никуда ты, голубчик, не денешься!
Тогда моей диверсионной группе удалось без потерь обойти две чеченских засады и к рассвету выйти на обозначенную на карте точку. Но только те засады, как выяснилось позже, были цветочки, ягодки нас ждали впереди...
Никаких признаков химического производства мы в свои полевые бинокли в обозначенной на карте точке обнаружить не смогли. Склон как склон, мелким кустарником покрыт, кое-где скалы торчат. Времени ждать, когда противник себя обнаружит, у меня не было. Приказ командира — двое суток на всю операцию. Сутки на обнаружение объекта, сутки на то, чтобы его уничтожить. В том случае, если объект обнаружен, но для людей неприступен, авианаводчик, который вместе с моей группой по горам ходит, должен дать точные целеуказания «летунам». Они обработают подступы да и сам вход в пещеру камнями засыплют, а дальше уже наше дело. Да вот только попробуй этот объект обнаружь!
Наблюдал я за противоположным склоном горы и размышлял про себя как быть. По кустарнику огонь открыть? А что толку? «Чехам» от этого ни жарко ни холодно: они за многометровой каменной стеной сидят и наверняка себя никак не проявят, не выдадут. Этот завод им десятки миллионов долларов прибыли ежегодно приносит. А может, послать на гору бойцов? «Чехи» струхнут, что они их замаскированный вход в пещеру обнаружат, и проявятся. Нет, не могу я людей на верную гибель посылать. Одно дело — в бою смерть принять, другое — в разведке, за героин этот треклятый! Язык у меня не повернется такой приказ пацанам отдать!
В общем, за весь день в засаде ничего путного я так и не придумал. Но тут, когда уж смеркаться стало, смотрю, метрах в пятидесяти от меня две козы ветки обгладывают. Причем козы не дикие, домашние. Дикие — они маленькие, а эти здоровые. То ли от хозяев убежали, то ли от большого стада отбились. Меня словно током ударило — вот оно!
Подозвал я своих пацанов и говорю: «Делайте что хотите, но чтобы через пятнадцать минут обе козы пойманы были!» Скоро к моему укреплению обеих за рога притащили. Напялили мы на них маскхалаты, кепочки и под прикрытием «зеленки» к противоположному склону погнали. На открытом пространстве в бинокль козу от человека сразу отличить можно, а вот если сумерки да за кустами — ни за что! Диверсант, да и только! Таких вот случаев во время афганской и чеченских кампаний тысячи были. Часовые вместо противника в коз да ишаков стреляют. Страшно... спросонья!
Направили мы коз в нужную сторону прикладами да пинками и сразу бинокли к глазам — наблюдать. И точно: ошиблись «чехи» — открыли стрельбу. Я их точку засек — и на нее огонь из всех видов оружия: и автоматы, и пулеметы, и подствольные, и станковые гранатометы — все в дело пустил! Пока они очухаться не успели, я с одной группой на гору полез, а другую прикрывать оставил. Ребята поверх наших голов лупили, а я по рации их огонь корректировал.
Когда мы уже близко к цели были, приказал я огонь прекратить. Короче, обнаружили мы пещеру, а рядом десяток «чехов» убитых. И тут совершил я ту роковую ошибку, которой себе до сих пор простить не могу! Вошел я со своей группой в пещеру! Ведь у меня конкретное задание было: завод по производству героина уничтожить! Это уж я позже понял, что пещер этих замаскированных у них в горе с десяток! Глубоких, неглубоких, больших, маленьких... Склады, лаборатория, казарма, камуфляж. А тогда решил, что именно в этой завод и задание можно считать выполненным. Ну вошли мы внутрь и сами себя загнали в ловушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66