Из квартиры не раздавалось никаких подозрительных звуков. Едва был слышен шум льющейся воды. Может, её пытают? Решив действовать, он осторожно толкнув дверь — вдруг не заперто. Но та не поддавалась. Николаев опять прислушался. Он не знал, чего можно ожидать, и на всякий случай ещё несколько секунд простоял у двери… Все тот же шум воды. Что бы это значило? Странно. Непонятно: только что человек взывал о помощи, и на тебе — судя по звукам, Александра собирается принять душ… Это ещё что за кроссворд?
Он нажал на звонок. Опять прислушался. В квартире раздались осторожные шаги. Странно. На Сашку не похоже — та открыла сразу нараспашку, обычно не спрашивая и нисколько не заботясь, кто стоит за дверью… Человек за дверью споткнулся. Алексей услышал, как кто-то шёпотом чертыхнулся. Шаги приблизились. Эх, дьявольщина! И оружия у него, как назло, нет. Что делать, если там бандиты? С одним-двумя он ещё как-нибудь смог бы справиться. А вдруг их там целая кодла? Эти чёртовы сектанты небось в одиночку не ходят.
— Кто там? — осторожно спросил голос Александры.
Это все-таки она!
— Это я, Алексей, — чётко ответил Николаев.
— Ты один?
— Да. С тобой все порядке?
— Точно?
Почему она не ответила на его вопрос? — насторожился Алексей.
— Саша, открывай. Я один… За дверью что-то прошуршало, потом упала с металлическим звоном цепочка, затем лязгнул замок. Дверь открылась ровно настолько, чтобы Николаев мог войти.
Очень странно. Но делать нечего — назвался груздем… Выдохнув воздух и уже готовый к самому худшему, Алексей проскользнул в щель и быстро прильнул к стене полутёмного коридора. Саша стояла рядом и тяжело дышала.
— Кто у тебя? — выдохнул он.
— Никого, — удивлённо ответила девушка.
Пошарив по стене, Алексей быстро нажал на кнопку. Зажёгся свет. Шура Потапова стояла напротив с красным от слез лицом и темно-коричневым полотенцем на голове. Что это? Кровь?!
Видимо, все переживания были написаны у него на лице. Сашка удивлённо уставилась на Николаева.
— Лёша, ты чего? — испуганно спросила она.
— А ты чего? — Николаев подозрительно посмотрел на подругу. — Что стряслось? Я сейчас с ума сойду. Ты можешь нормально рассказать?..
— Лешенька… — вдруг захныкала Саша. — Я так тебя ждала… так ждала… — О господи! Что случилось?!
— Лёша… Я не могу… Я не могу теперь выйти из дома.
Так он и знал. Это Сурок!
— Тебе угрожают? Кто? Где они? Они звонили сюда?..
— С чего ты взял?! Кто звонил?.. Мне никто не угрожает. Все гораздо хуже!
— Сашка, я тебя сейчас убью! Ты скажешь, наконец, что случилось? — взмолился сбитый с толку Алексей. — Тебя нашёл Сурок?
— Смотри!
Девушка сняла с головы полотенце и горестно поджала губы. Он внимательно оглядел, но ничего странного не заметил. Главное — не было никаких ран… — Чего «смотри»? ничего не вижу особенного. Голова как голова.
— Пойдём на свет. Увидишь. Только не падай… Сашка схватила его за руку и потащила за собой. Дневной свет заливал квадратной формы уютную комнату. На столе стоял компьютер, вокруг него валялись какие-то бумаги, фотографии, три-четыре больших карандаша-фломастера, треснутая ручка «паркер», полупустая бутылка из-под сока, пачка сигарет и пепельница в виде огромной капитанской фуражки… — Теперь видишь? — Саша повертела головой, потом повернулась кругом.
— Ты вымыла голову? Поздравляю.
— Я её не вымыла голову, я её… Она плюхнулась на стул и закрыла лицо руками. Её плечи мелко-мелко задрожали. Николаев не знал, как ему себя вести. Происками сектантов здесь явно не пахло. Скорее всего, обычные женские выкрутасы. Вздохнув, он присел на корточки. Напряжение последних минут отпустило его. Дотянувшись, Николаев взял бутылку и плеснул в стакан остатки сока. Выпил и, уже окончательно успокоившись, спросил:
— Саша, ты чего?
— Я теперь знаешь кто?
— Кто?
— Кустарник, вот кто.
— Почему кустарник? Почему не мухомор? — Он только теперь заметил, что девушка заметно изменилась. — Ты покрасила волосы?
— Р-р-решила сменить имидж, — рыдала Саша, — а цвет получился зелёный.
Представляешь? Как я теперь выйду на улицу? У меня же сегодня съёмки. Меня, дуру, с работы выгонят!..
— Господи! — Николаев сел на пол. — Какая ты идиотка, честное слово, как ты меня напугала… — Лёша, что мне делать? Я уже три часа мою голову, а краска не смывается.
В инструкции написано, что после восьми раз она смоется, а я её мыла уже раз сто — и все безрезультатно!
Это была сказано таким трагическим тоном, что Алексей, не выдержав, захохотал.
— Я теперь кустарник! — завыла Саша.
— Почему кустарник? Может быть, просто ёлочка или берёзка. Да что ты так убиваешься, в самом деле?! Подумаешь, зелёный цвет волос. У людей и не такой бывает. Я даже видел фиолетовые головы в одном ночном клубе на Васильевском. И ничего. Смотрится.
— Фиолетовый — это концептуально. А зелёный — это… ужас что. И я теперь зелёная, как… как кустик. Как я теперь на съёмки пойду?!
Алексей беззаботно махнул рукой.
— Подумаешь! Разве не может, например, человек заболеть? Запросто может.
— Тебе-то легко рассуждать… А меня с работы попрут.
— Ничего, вместе что-нибудь придумаем… — Николаев посмотрел на часы. — Благодаря твоим зелёным волосам я сегодня вечером лишился возможности полакомиться пельменями… Услышав про пельмени, Сашка мгновенно вспыхнула:
— Ах так! Ну и катись отсюда. А ещё друг называется. Я ему, можно сказать, всей душой, а он… А он… На её глазах вновь выступили слезы. Поняв, что сморозил глупость, Алексей нежно привлёк девушку к себе, обнял и зашептал ей на ухо ласковые слова. Он знал, что в таких ситуациях совершенно неважно, что говорить. Главное — говорить, не переставая, стараться успокоить. Обиженный человек в первую очередь реагирует на интонацию, а не на смысл… Через несколько минут Сашка действительно успокоилась настолько, что уже не так бурно реагировала на собственное отражение. К тому же Алексей благоразумно прикрыл и убрал (настолько это было возможно) зеркала в квартире.
Наверное, со стороны это выглядело смешно — он следовал за подругой неотступной тенью, нёс какую-то чепуху, рассказывая истории из своей весёлой жизни во вгиковском общежитии, а сам одновременно успевал опрокидывать, поворачивать или прикрывать собственным телом зеркальные поверхности. Наконец на лице девушки появилась слабая улыбка и она остановила его:
— Спасибо тебе, Лёша. Я уже успокоилась.
— Уф, я и не знал, что у тебя в квартире столько зеркал! — выдохнул он.
Она нежно прижалась к нему. Прикрыла глаза.
— Какой ты хороший… — Раз я хороший, то давай поужинаем… Стоп! Не стоит волноваться. И не смотри на меня, пожалуйста, такими страшными глазами. Мы никуда не выходим, мы останемся здесь… У нас будет тихий семейный ужин при свечах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56