Он заорал изо всех сил, призывая успокоиться, но его крика никто не слушал — половина техасцев успела заплыть чуть ли не до середины реки, отчаянно молотя руками, чтобы поскорее добраться до другого берега.
Мексиканские кавалеристы и даже майор Ларош весьма удивились, увидев, что голых людей вдруг охватила паника. Секунду-другую майор колебался, не зная, что предпринять, и в этот момент к нему побежал Длинноногий, чтобы сообщить, что люди просто чего-то испугались.
Калл, Гас и Матильда отошли немного вниз по реке и стояли на отмели, как раз напротив кавалеристов. Гас порезал ступню, наступив на острую двустворчатую раковину. Калл и Матильда помогали ему выйти на сушу, и тут началась паника. Верзила Билл Колеман посчитал, что достаточно просидел в холодной воде и уже возвращался на берег, надеясь отыскать в куче одежды более или менее чистую рубашку или штаны и обтереться ими насухо.
— Ребята, плывите назад! — кричал Длинноногий, вылезая из воды, но лишь пять или шесть рейнджеров, находящихся поблизости, поняли его команду. Один из чернокожих пытался поджечь одежду техасцев, он тыкал горящей щепкой в рубашки, надеясь, что засаленная одежда все же загорится.
В это время майор Ларош увидел приближающегося Длинноногого и понял, что происходит. Он махнул рукой своим кавалеристам, чтобы те подъехали поближе, злясь, что те нечетко выполняют приемы. Те же, не разобрав сигнала и увидев, что половина пленных, похоже, совершает побег, кинулись мимо майора в реку, стреляя на скаку в убегающих людей.
— Нет! Нет! Идиоты! Не стреляйте, не убивайте их! — кричал майор.
Но его выкрики заглушали топот копыт и ружейные выстрелы. Он сидел в седле, чувствуя, как его охватывает холодная ярость при виде картины, когда всадники пришпоривают лошадей, направляя их в реку, перезаряжают мушкеты и рубят на скаку саблями уплывающих техасцев.
Калл, Гас, Матильда, Верзила Билл и еще несколько рейнджеров кинулись к майору, надеясь, что он призовет своих людей к порядку. Но на них направили ружья и пистолеты негры. Никто — ни техасцы, ни майор, ни чернокожие — не могли ничего поделать, оставалось стоять на месте и выжидать. Длинноногий и майор орали со всей мочи, пытаясь вернуть кавалеристов назад, пока те не перестреляли и не изрубили всех убегающих техасцев.
Длинноногий, вытянув руки вверх, чтобы показать, что не намерен причинять вреда, подошел к майору ближе, насколько позволяли чернокожие.
— Майор, разве никак нельзя остановить их? — взмолился он. — Может, у вас есть горнист?
Майор Ларош вынул подзорную трубу и приложил к глазу. Несколько голых рейнджеров успели перебраться на другой берег в узком месте реки, но и многие кавалеристы пересекли ее тоже и теперь преследовали мечущихся между кактусами и кустарниками голых техасцев, стреляя и размахивая саблями.
Майор Ларош опустил подзорную трубу и, покачав головой, сказал:
— Нет у меня горниста, месье. Был один, да повадился шастать к супруге судьи, ну, тот и пристрелил его. К большой нашей досаде, разумеется.
Гас оглянулся назад, на реку, и увидел лошадей, с брызгами рассекавших воду, да людей, пытающихся перебежать по мели или переплыть реку, чтобы увернуться от кавалеристов. Но деться им было некуда. Он видел, как Джеки Баттонс поднырнул под лошадиное брюхо, но река в этом месте оказалась слишком мелкой. Джеки вынырнул с перепачканным илом лицом, и кавалерист выстрелил в него в упор.
— О Боже мой! Да они же перебьют всех ребят — они всех их поубивают! — кричала Матильда.
Рядом с ней стоял ничего не соображающий интендант Брогноли со слегка подергивающейся головой, — она стала подергиваться еще с того пожара у каньона Пало-Дуро. Матильда иногда помогала ему идти, но по большей части Брогноли шел самостоятельно. Теперь же он, голый, стоял и совершенно безучастно смотрел, как истребляют его боевых товарищей.
Калл тоже смотрел молча. Рейнджеры поступили глупо, бежав, когда кавалеристы лишь занимались упражнениями; но еще глупее, что их никто не остановил. Чарли Баттонс выполз на другой берег, но сразу же был сбит с ног и зарублен двумя всадниками. Он упал обратно в реку и течение потащило его вниз, кровь окрасила воду, словно пырнули острогой крупную рыбу.
— Майор, остановите их! В них ничего человеческого не осталось! — продолжал кричать Длинноногий.
— Боюсь, что вы правы, — холодно произнес майор. — Все это означает, что когда мы доберемся до Эль-Пасо, церемония приема будет укорочена. Полагаю, судье это не понравится, да и генералу Медино тоже.
— Какой прием, какая церемония! Они же просто ударились в панику и больше ничего, — говорил Длинноногий.
По зеленым водам реки плыли мертвые тела людей и пятна крови. Джону Грину, малорослому рейнджеру из Миссури, удалось вырвать саблю из рук одного кавалериста, он хотел пырнуть ею солдата, но промахнулся и угодил в брюхо лошади. Та встала на дыбы и рухнула, подмяв под себя Джона Грина и всадника. Лошадь барахталась, пытаясь выбраться на отмель, а Джон и солдат так и не всплыли.
— Месье, как я уже сказал, нет у меня горниста, — заметил майор Ларош. — Мои люди — солдаты. Они чуют запах крови. Теперь их могут остановить лишь выстрелы из пушки, но у меня нет пушки.
Калл и Гас видели, как на другом берегу убегают немногие техасцы. Некоторые успели удалиться от реки на сотню и больше ярдов, но за каждым из них гнались по несколько всадников, а скрыться рейнджерам было негде. Раздавались выстрелы мушкетов, в ярких лучах солнца сверкали сабли. Несколько техасцев на восточном берегу реки молча наблюдали за финальной сценой массовой бойни беззащитных людей. Гас почувствовал, что внутри у него все захолодело. Калл окаменел, Матильда Робертс металась вдоль реки так и не одевшись — она не отрывала глаз от противоположного берега, но ничего не видела и не соображала. Верзила Билл Колеман сидел и насылал песок на свои голые ноги, словно малое дитя. Майор Ларош покуривал в седле.
В конце концов, перебив всех техасцев, мексиканские кавалеристы стали возвращаться назад. Некоторые в пылу погони за убегавшими рейнджерами ускакали почти на милю от берега реки. Другие, сидя в седлах, все еще находились в реке и стреляли в белые тела, проплывающие мимо, или рубили саблями показавшихся им еще живыми. Майор Ларош взглянул на солнце и подъехал к самому берегу. Он не кричал и не махал руками, просто сидел в седле, а все солдаты, один за другим, глядя на него, мало-помалу начинали приходить в себя. Двое кавалеристов выглядели озадаченными. Они смотрели на восточный берег и видели, что в живых осталось всего несколько техасцев. Какой-то молодой солдат только что рубанул саблей плывущее тело — Калл знал лишь, что несчастного звали Бобом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Мексиканские кавалеристы и даже майор Ларош весьма удивились, увидев, что голых людей вдруг охватила паника. Секунду-другую майор колебался, не зная, что предпринять, и в этот момент к нему побежал Длинноногий, чтобы сообщить, что люди просто чего-то испугались.
Калл, Гас и Матильда отошли немного вниз по реке и стояли на отмели, как раз напротив кавалеристов. Гас порезал ступню, наступив на острую двустворчатую раковину. Калл и Матильда помогали ему выйти на сушу, и тут началась паника. Верзила Билл Колеман посчитал, что достаточно просидел в холодной воде и уже возвращался на берег, надеясь отыскать в куче одежды более или менее чистую рубашку или штаны и обтереться ими насухо.
— Ребята, плывите назад! — кричал Длинноногий, вылезая из воды, но лишь пять или шесть рейнджеров, находящихся поблизости, поняли его команду. Один из чернокожих пытался поджечь одежду техасцев, он тыкал горящей щепкой в рубашки, надеясь, что засаленная одежда все же загорится.
В это время майор Ларош увидел приближающегося Длинноногого и понял, что происходит. Он махнул рукой своим кавалеристам, чтобы те подъехали поближе, злясь, что те нечетко выполняют приемы. Те же, не разобрав сигнала и увидев, что половина пленных, похоже, совершает побег, кинулись мимо майора в реку, стреляя на скаку в убегающих людей.
— Нет! Нет! Идиоты! Не стреляйте, не убивайте их! — кричал майор.
Но его выкрики заглушали топот копыт и ружейные выстрелы. Он сидел в седле, чувствуя, как его охватывает холодная ярость при виде картины, когда всадники пришпоривают лошадей, направляя их в реку, перезаряжают мушкеты и рубят на скаку саблями уплывающих техасцев.
Калл, Гас, Матильда, Верзила Билл и еще несколько рейнджеров кинулись к майору, надеясь, что он призовет своих людей к порядку. Но на них направили ружья и пистолеты негры. Никто — ни техасцы, ни майор, ни чернокожие — не могли ничего поделать, оставалось стоять на месте и выжидать. Длинноногий и майор орали со всей мочи, пытаясь вернуть кавалеристов назад, пока те не перестреляли и не изрубили всех убегающих техасцев.
Длинноногий, вытянув руки вверх, чтобы показать, что не намерен причинять вреда, подошел к майору ближе, насколько позволяли чернокожие.
— Майор, разве никак нельзя остановить их? — взмолился он. — Может, у вас есть горнист?
Майор Ларош вынул подзорную трубу и приложил к глазу. Несколько голых рейнджеров успели перебраться на другой берег в узком месте реки, но и многие кавалеристы пересекли ее тоже и теперь преследовали мечущихся между кактусами и кустарниками голых техасцев, стреляя и размахивая саблями.
Майор Ларош опустил подзорную трубу и, покачав головой, сказал:
— Нет у меня горниста, месье. Был один, да повадился шастать к супруге судьи, ну, тот и пристрелил его. К большой нашей досаде, разумеется.
Гас оглянулся назад, на реку, и увидел лошадей, с брызгами рассекавших воду, да людей, пытающихся перебежать по мели или переплыть реку, чтобы увернуться от кавалеристов. Но деться им было некуда. Он видел, как Джеки Баттонс поднырнул под лошадиное брюхо, но река в этом месте оказалась слишком мелкой. Джеки вынырнул с перепачканным илом лицом, и кавалерист выстрелил в него в упор.
— О Боже мой! Да они же перебьют всех ребят — они всех их поубивают! — кричала Матильда.
Рядом с ней стоял ничего не соображающий интендант Брогноли со слегка подергивающейся головой, — она стала подергиваться еще с того пожара у каньона Пало-Дуро. Матильда иногда помогала ему идти, но по большей части Брогноли шел самостоятельно. Теперь же он, голый, стоял и совершенно безучастно смотрел, как истребляют его боевых товарищей.
Калл тоже смотрел молча. Рейнджеры поступили глупо, бежав, когда кавалеристы лишь занимались упражнениями; но еще глупее, что их никто не остановил. Чарли Баттонс выполз на другой берег, но сразу же был сбит с ног и зарублен двумя всадниками. Он упал обратно в реку и течение потащило его вниз, кровь окрасила воду, словно пырнули острогой крупную рыбу.
— Майор, остановите их! В них ничего человеческого не осталось! — продолжал кричать Длинноногий.
— Боюсь, что вы правы, — холодно произнес майор. — Все это означает, что когда мы доберемся до Эль-Пасо, церемония приема будет укорочена. Полагаю, судье это не понравится, да и генералу Медино тоже.
— Какой прием, какая церемония! Они же просто ударились в панику и больше ничего, — говорил Длинноногий.
По зеленым водам реки плыли мертвые тела людей и пятна крови. Джону Грину, малорослому рейнджеру из Миссури, удалось вырвать саблю из рук одного кавалериста, он хотел пырнуть ею солдата, но промахнулся и угодил в брюхо лошади. Та встала на дыбы и рухнула, подмяв под себя Джона Грина и всадника. Лошадь барахталась, пытаясь выбраться на отмель, а Джон и солдат так и не всплыли.
— Месье, как я уже сказал, нет у меня горниста, — заметил майор Ларош. — Мои люди — солдаты. Они чуют запах крови. Теперь их могут остановить лишь выстрелы из пушки, но у меня нет пушки.
Калл и Гас видели, как на другом берегу убегают немногие техасцы. Некоторые успели удалиться от реки на сотню и больше ярдов, но за каждым из них гнались по несколько всадников, а скрыться рейнджерам было негде. Раздавались выстрелы мушкетов, в ярких лучах солнца сверкали сабли. Несколько техасцев на восточном берегу реки молча наблюдали за финальной сценой массовой бойни беззащитных людей. Гас почувствовал, что внутри у него все захолодело. Калл окаменел, Матильда Робертс металась вдоль реки так и не одевшись — она не отрывала глаз от противоположного берега, но ничего не видела и не соображала. Верзила Билл Колеман сидел и насылал песок на свои голые ноги, словно малое дитя. Майор Ларош покуривал в седле.
В конце концов, перебив всех техасцев, мексиканские кавалеристы стали возвращаться назад. Некоторые в пылу погони за убегавшими рейнджерами ускакали почти на милю от берега реки. Другие, сидя в седлах, все еще находились в реке и стреляли в белые тела, проплывающие мимо, или рубили саблями показавшихся им еще живыми. Майор Ларош взглянул на солнце и подъехал к самому берегу. Он не кричал и не махал руками, просто сидел в седле, а все солдаты, один за другим, глядя на него, мало-помалу начинали приходить в себя. Двое кавалеристов выглядели озадаченными. Они смотрели на восточный берег и видели, что в живых осталось всего несколько техасцев. Какой-то молодой солдат только что рубанул саблей плывущее тело — Калл знал лишь, что несчастного звали Бобом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146