А что если они перебегут по дну каньона и нападут на него? Тогда рейнджеры бросят его — это уж как пить дать.
— Спускайте меня побыстрее, — попросил он. — Мне не терпится вернуться назад.
Когда до собаки оставалось футов пятнадцать, она начала поскуливать и царапать выступ. Пес понял, что Гас спускается, чтобы спасти его, но вожжи были коротковаты, а между Гасом и Джебом пролегла гладкая каменная стена. Гас чувствовал возрастающий страх. Если рейнджеры упустят страховочные вожжи или же если он поскользнется, пытаясь схватить собаку, тогда он сверзнется на сотни футов вниз и разобьется насмерть. Но ему так хотелось получить повышение и он так жаждал любви Клары, что все его страхи исчезли — их поглотило чувство, заставившее добровольно пойти на риск.
Кончились выступы, дальше он спускаться не мог, и он понял, что проиграл: вожжи оказались слишком короткими.
— Полковник, позовите его! — крикнул Гас. — Ниже мне не спуститься, может, он сам сможет немного подняться вверх.
Калеб Кобб позвал пса, и тот стал карабкаться вверх.
— Ко мне, Джеб! Ко мне! — кричал Калеб.
Собака предпринимала неимоверные усилия, карабкаясь по отвесной стене. Она сделала отчаянный рывок, и Гас сумел ухватить ее за толстый ошейник. Но пес оказался слишком тяжелым — он весил не меньше небольшого человека. Когда Гас попытался поднять собаку за ошейник. Калл чуть было не свалился в каньон, но Длинноногий вовремя схватил его за ремень и удержал.
Из-за тяжелой собаки Гас соскочил с последнего выступа, где можно было стоять. Он повис в воздухе, держа пса одной рукой за ошейник. Затем, к своему ужасу, он стал вращаться на вожжах, а они все туже затягивались на его талии. Вращался он под воздействием веса собаки. Через секунду-другую его перевернуло головой вниз, а ногами вверх.
— Тащи меня! Тащи! — заорал он.
Открыв глаза, он увидел, что все вокруг вертится. Перед ним мелькали то голая каменистая стена, то голубое небо. В момент очередного оборота к нему подлетели два ястреба-канюка, да так близко, что он даже ощутил, как трепещут в воздухе их крылья.
И вдруг, в одно мгновение, собака выскользнула из ошейника, да так быстро, что не успела даже тявкнуть. Гас все еще держал ошейник в руке, а худая собачья морда вдруг пропала. Пока рейнджеры затаскивали Гаса вверх, он продолжал крутиться в воздухе. Когда его вытащили и положили на спину на землю, он глянул на безбрежное небо и потерял сознание. Очнувшись, он увидел стоящих над ним Калла, Длинноногого и Верзилу Билла. В руке Гаса был крепко зажат собачий ошейник. Он встал и протянул ошейник Калебу Коббу, тот взял его с сердитым видом.
— Не будет тебе повышения, капрал, — промолвил Калеб. — Мне нужна была собака, а не ошейник.
С этими словами он медленно ушел.
— Радуйся хоть тому, что вернулся невредимым на твердую землю, — произнес Длинноногий.
— А я и радуюсь, все в порядке — я и вправду рад, — ответил Гас.
19
Выгоревшие прерии тянулись от каньона на добрые пять миль. Рейнджеры вынуждены были тесниться на маленьком пятачке целый день, поскольку в других местах тлеющая трава прожигала им сапоги.
— Какие-то наши лошади, должно быть, прорвались, — заметил Гас. — Сомневаюсь, чтобы все они сгорели.
— Тех, которые уцелели, увел Бизоний Горб, — охладил его Длинноногий. — Теперь нам следует полагаться лишь на собственные ноги. Я-то счастливчик — у меня они здоровые.
— А у меня нет, — с опаской произнес Джонни Картидж. — По сути дела, у меня всего лишь одна нога. Сколько же нам придется шагать, чтобы добраться до мексиканцев?
На этот вопрос никто ничего не ответил, ибо понятия не имел, что отвечать.
— Думаю, топать придется изрядно, — изрек Верзила Билл. — Так долго, что мы начнем подыхать от жажды, прежде чем наткнемся на ручей или речушку.
Некоторые рейнджеры присели на корточки и глядели на почерневшую от пожара равнину.
Серьезная угроза нависла над ними. Все только и думали о воде. Будь у них лошади, все равно в этих местах не так-то просто найти источники. Пешком они могут пройти всего несколько дней в поисках воды. Калеб Кобб никак не мог успокоиться, потеряв своего пса. Он сидел на краю каньона, свесив ноги в пропасть и болтая ими, и ни с кем не разговаривал. К нему опасались подходить, хотя и понимали, что он должен принимать решение как можно скорее. Они не могут сидеть на одном месте, без пищи и почти без воды. Кое у кого имелись фляжки, но у большинства их не было, поскольку они рассчитывали на кожаные бурдюки с водой, а те сгорели или полопались при пожаре.
Наконец, продумав целых три часа, Калеб встал.
— Вот что, все не так плохо, — произнес он и зашагал прямо на запад.
За ним медленно потянулись рейнджеры, боясь обжечься о тлеющую траву. На равнине там и сям тянулись тоненькие струйки дыма, поднимающиеся от тлеющих растений. Калл шел невдалеке от Калеба. Он увидел, как тот нагнулся и схватил обуглившуюся тушку кролика, неосторожно выскочившего из норы во время пожара. Калеб легко содрал с тушки обгорелую кожу и принялся поедать кроличье мясо прямо на ходу. Оглянувшись назад, он увидел, что Калл с удивлением смотрит на него.
— Теперь, капрал, мы не должны брезговать никакой пищей, — назидательно произнес Кобб. — Лучше поищи кролика и для себя.
Минут через десять Каллу на глаза попался другой поджарившийся кролик. Он поднял его за лапы и понес — пока не ощущал такого голода, чтобы немедленно приняться за еду. Гас, еще не оправившийся с перепуга, увидел, как его друг поднял с земли кролика.
— На кой черт тебе этот кролик? — спросил он.
— Чтобы съесть его, — объяснил Калл. — Полковник уже закусывает. Он говорит, что нам нужно теперь есть все, что попадется под руку. До стоящей жратвы нам еще шагать и шагать.
— Я предпочел бы найти что-нибудь повкуснее, чем этот проклятый кролик, — заявил Гас. — Может, мне посчастливится увидеть оленя или вилорогую антилопу, если только позорче смотреть.
— Лучше брать то, что попадется под руку, — настоятельно посоветовал Длинноногий. — Лично я высматриваю зажарившегося скунса. Мясо у него повкуснее кроличьего.
Чуть позднее они наткнулись на пять обгоревших лошадиных туш. По-видимому, кони хотели вместе пробиться сквозь стену огня и вместе погибли. Среди них лежал и маленький гнедой Калла — вспомнив, как эта лошадка тащила его через Бразос, Калл загрустил. А еще больше опечалился он, когда увидел, что обугленная земля заканчивается в ста ярдах от места, где лежали лошади. Если бы они бежали чуть быстрее или ветер задул в другую сторону, как знать, может, они и проскочили бы сквозь огонь.
— К чему нам уходить от этакой горы мяса? — спросил Чадраш.
На ногах он носил мокасины — поэтому переход через равнину, прожигающую жаром даже подметки сапог, стал для него хождением по мукам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
— Спускайте меня побыстрее, — попросил он. — Мне не терпится вернуться назад.
Когда до собаки оставалось футов пятнадцать, она начала поскуливать и царапать выступ. Пес понял, что Гас спускается, чтобы спасти его, но вожжи были коротковаты, а между Гасом и Джебом пролегла гладкая каменная стена. Гас чувствовал возрастающий страх. Если рейнджеры упустят страховочные вожжи или же если он поскользнется, пытаясь схватить собаку, тогда он сверзнется на сотни футов вниз и разобьется насмерть. Но ему так хотелось получить повышение и он так жаждал любви Клары, что все его страхи исчезли — их поглотило чувство, заставившее добровольно пойти на риск.
Кончились выступы, дальше он спускаться не мог, и он понял, что проиграл: вожжи оказались слишком короткими.
— Полковник, позовите его! — крикнул Гас. — Ниже мне не спуститься, может, он сам сможет немного подняться вверх.
Калеб Кобб позвал пса, и тот стал карабкаться вверх.
— Ко мне, Джеб! Ко мне! — кричал Калеб.
Собака предпринимала неимоверные усилия, карабкаясь по отвесной стене. Она сделала отчаянный рывок, и Гас сумел ухватить ее за толстый ошейник. Но пес оказался слишком тяжелым — он весил не меньше небольшого человека. Когда Гас попытался поднять собаку за ошейник. Калл чуть было не свалился в каньон, но Длинноногий вовремя схватил его за ремень и удержал.
Из-за тяжелой собаки Гас соскочил с последнего выступа, где можно было стоять. Он повис в воздухе, держа пса одной рукой за ошейник. Затем, к своему ужасу, он стал вращаться на вожжах, а они все туже затягивались на его талии. Вращался он под воздействием веса собаки. Через секунду-другую его перевернуло головой вниз, а ногами вверх.
— Тащи меня! Тащи! — заорал он.
Открыв глаза, он увидел, что все вокруг вертится. Перед ним мелькали то голая каменистая стена, то голубое небо. В момент очередного оборота к нему подлетели два ястреба-канюка, да так близко, что он даже ощутил, как трепещут в воздухе их крылья.
И вдруг, в одно мгновение, собака выскользнула из ошейника, да так быстро, что не успела даже тявкнуть. Гас все еще держал ошейник в руке, а худая собачья морда вдруг пропала. Пока рейнджеры затаскивали Гаса вверх, он продолжал крутиться в воздухе. Когда его вытащили и положили на спину на землю, он глянул на безбрежное небо и потерял сознание. Очнувшись, он увидел стоящих над ним Калла, Длинноногого и Верзилу Билла. В руке Гаса был крепко зажат собачий ошейник. Он встал и протянул ошейник Калебу Коббу, тот взял его с сердитым видом.
— Не будет тебе повышения, капрал, — промолвил Калеб. — Мне нужна была собака, а не ошейник.
С этими словами он медленно ушел.
— Радуйся хоть тому, что вернулся невредимым на твердую землю, — произнес Длинноногий.
— А я и радуюсь, все в порядке — я и вправду рад, — ответил Гас.
19
Выгоревшие прерии тянулись от каньона на добрые пять миль. Рейнджеры вынуждены были тесниться на маленьком пятачке целый день, поскольку в других местах тлеющая трава прожигала им сапоги.
— Какие-то наши лошади, должно быть, прорвались, — заметил Гас. — Сомневаюсь, чтобы все они сгорели.
— Тех, которые уцелели, увел Бизоний Горб, — охладил его Длинноногий. — Теперь нам следует полагаться лишь на собственные ноги. Я-то счастливчик — у меня они здоровые.
— А у меня нет, — с опаской произнес Джонни Картидж. — По сути дела, у меня всего лишь одна нога. Сколько же нам придется шагать, чтобы добраться до мексиканцев?
На этот вопрос никто ничего не ответил, ибо понятия не имел, что отвечать.
— Думаю, топать придется изрядно, — изрек Верзила Билл. — Так долго, что мы начнем подыхать от жажды, прежде чем наткнемся на ручей или речушку.
Некоторые рейнджеры присели на корточки и глядели на почерневшую от пожара равнину.
Серьезная угроза нависла над ними. Все только и думали о воде. Будь у них лошади, все равно в этих местах не так-то просто найти источники. Пешком они могут пройти всего несколько дней в поисках воды. Калеб Кобб никак не мог успокоиться, потеряв своего пса. Он сидел на краю каньона, свесив ноги в пропасть и болтая ими, и ни с кем не разговаривал. К нему опасались подходить, хотя и понимали, что он должен принимать решение как можно скорее. Они не могут сидеть на одном месте, без пищи и почти без воды. Кое у кого имелись фляжки, но у большинства их не было, поскольку они рассчитывали на кожаные бурдюки с водой, а те сгорели или полопались при пожаре.
Наконец, продумав целых три часа, Калеб встал.
— Вот что, все не так плохо, — произнес он и зашагал прямо на запад.
За ним медленно потянулись рейнджеры, боясь обжечься о тлеющую траву. На равнине там и сям тянулись тоненькие струйки дыма, поднимающиеся от тлеющих растений. Калл шел невдалеке от Калеба. Он увидел, как тот нагнулся и схватил обуглившуюся тушку кролика, неосторожно выскочившего из норы во время пожара. Калеб легко содрал с тушки обгорелую кожу и принялся поедать кроличье мясо прямо на ходу. Оглянувшись назад, он увидел, что Калл с удивлением смотрит на него.
— Теперь, капрал, мы не должны брезговать никакой пищей, — назидательно произнес Кобб. — Лучше поищи кролика и для себя.
Минут через десять Каллу на глаза попался другой поджарившийся кролик. Он поднял его за лапы и понес — пока не ощущал такого голода, чтобы немедленно приняться за еду. Гас, еще не оправившийся с перепуга, увидел, как его друг поднял с земли кролика.
— На кой черт тебе этот кролик? — спросил он.
— Чтобы съесть его, — объяснил Калл. — Полковник уже закусывает. Он говорит, что нам нужно теперь есть все, что попадется под руку. До стоящей жратвы нам еще шагать и шагать.
— Я предпочел бы найти что-нибудь повкуснее, чем этот проклятый кролик, — заявил Гас. — Может, мне посчастливится увидеть оленя или вилорогую антилопу, если только позорче смотреть.
— Лучше брать то, что попадется под руку, — настоятельно посоветовал Длинноногий. — Лично я высматриваю зажарившегося скунса. Мясо у него повкуснее кроличьего.
Чуть позднее они наткнулись на пять обгоревших лошадиных туш. По-видимому, кони хотели вместе пробиться сквозь стену огня и вместе погибли. Среди них лежал и маленький гнедой Калла — вспомнив, как эта лошадка тащила его через Бразос, Калл загрустил. А еще больше опечалился он, когда увидел, что обугленная земля заканчивается в ста ярдах от места, где лежали лошади. Если бы они бежали чуть быстрее или ветер задул в другую сторону, как знать, может, они и проскочили бы сквозь огонь.
— К чему нам уходить от этакой горы мяса? — спросил Чадраш.
На ногах он носил мокасины — поэтому переход через равнину, прожигающую жаром даже подметки сапог, стал для него хождением по мукам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146