О'Райли не любил задерживаться в больших городах. Если на улице было больше четырёх домов, у него начинало свербить между лопатками, а кольт сам норовил выскочить из кобуры при малейшем шорохе сзади.
Но здесь, он чувствовал, придётся задержаться. Пришелец остановился на площади перед банком и спрыгнул с лошади. Направо от него высилось двухэтажное здание отеля с каменным цоколем и деревянными стенами в изысканной бурой краске. Налево красовалась вывеска «Салун и номера».
Пока О'Райли размышлял, чем отличается «отель» от «номеров», его коня уже подхватил под уздцы расторопный местный житель лет двенадцати от роду.
– Эй, сеньор! Мистер! Капитан, добро пожаловать в Эль Пасо! Меня зовут Фернандо, я вас провожу. Вам нужна комната с ванной? Вы ищете, где конюшня? Вот ваш отель, генерал!
– Погоди, приятель. Куда ты меня ведёшь?
– В отель, куда же ещё?
– Почему в этот?
– Потому что он самый лучший, сеньор, именно то, что вам нужно. В салуне вы изведёте все свои патроны, отстреливаясь от тараканов. А здесь все комнаты чистые и недорогие. А вечером к вам заглянет хозяйка.
– Хозяйка? – О'Райли поскрёб щетину. – Так она, наверно, замужем?
– Конечно. Но ей всё равно, а вам тем более, разве не так?
Бойкий мальчишка мог бы и дальше перечислять все достоинства отеля, но О'Райли уже и сам заметил его главное преимущество. Угловые окна верхнего этажа выходили на площадь и на главную улицу, так что можно было видеть и банк, и все подходы к нему.
Фернандо не оставил без внимания изучающие взгляды своего клиента и затараторил с новой силой:
– А это наш банк. Когда у меня появятся деньги, я обязательно сделаю вклад и буду жить на проценты. Красота, правда, сеньор? Ничего не делаешь, только приходишь в кассу и получаешь свои денежки, а они растут себе и растут, как трава.
– Ты можешь заработать на первый взнос уже сегодня, – сказал О'Райли. – Скажем, пятьдесят центов. Видишь монетку? Она будет твоя, когда ты заметишь здесь поблизости незнакомца, и сразу скажешь мне об этом.
– Гоните монету, сеньор, – Фернандо протянул руку. – Он появился в городе сегодня утром. С поезда сошёл.
О'Райли бросил ему монетку и спросил:
– Ты заметил, где он остановился?
– Конечно.
– И где?
Вместо ответа Фернандо показал пустую ладошку. О'Райли усмехнулся и бросил мальчишке вторую монетку.
– В салуне, где же ещё, – ответил Фернандо, пряча свой заработок в карман. – Я сам его туда и пристроил. Да вон он, стоит на крылечке. Только не поворачивайтесь к нему всем телом, сеньор, и не показывайте пальцем – он смотрит как раз на нас.
О'Райли и сам уже заметил у салуна человека в чёрном плаще. Незнакомец раскуривал трубку, отворачиваясь от ветерка. После чего, выпустив облачко дыма, пересёк площадь и поднялся по ступеням банка, скрывшись за массивной дверью.
– А от него ты ещё не получал денег? – спросил О'Райли. – Что он у тебя спрашивал?
– Ничего, сеньор.
Глаза Фернандо лучились светом честности и простодушия, но О'Райли уже слышал, что в кармане мальчишки бренчат не только две монетки.
– Ты можешь хорошо заработать, – сказал он. – Дай мне знать, если увидишь на площади ещё каких-нибудь незнакомцев. Только дай мне знать первому. Договорились?
– Конечно, сеньор! А чем вас этот не устраивает?
– Этот? Он слишком гладко выбрит, – сказал О'Райли. – А меня интересуют небритые, лохматые, в запылённых сапогах с большими шпорами.
– То есть похожие на вас, сеньор? Понятно!
О'Райли уже предвкушал, как он растянется на широкой кровати, скинув тяжёлые сапоги. Войдя в отель, он обратился к портье:
– Мне нужна угловая комната наверху.
– К сожалению, сеньор, этот номер занят, – без малейшего сожаления в голосе ответил портье. – И все соседние номера тоже. У нас наверху нет ни одного свободного номера. К величайшему сожалению.
Вот за что ещё О'Райли не любил большие города, так это за то излишнее внимание, с которым горожане разглядывали его одежду. Почему-то все они считали, что добропорядочный христианин не может носить толстое пончо, простреленную шляпу и солдатскую рубашку? Вот и этот клоп с напомаженными волосами считает, что человек в таких сапогах недостоин переночевать в его клоповнике.
Он нахмурился и облокотился о стойку, за которой стоял портье.
– Я могу переговорить с хозяином?
– Вы уже с ним говорите, – надменно задрал голову портье.
– Значит, вы уверены, что этот номер занят?
– То есть как? Конечно, уверен. Вот журнал, пожалуйста, – портье распахнул толстую тетрадь. – Смотрите, номер «три». Его занял сеньор Мартинес.
– Ах, Мартинес, – кивнул О'Райли. – Ну, тогда всё в порядке. Он, видимо, просто забыл вас предупредить о своём отъезде.
Не дожидаясь ответа, ирландец перекинул через плечо седельную сумку и зашагал по лестнице вверх.
– Постойте, сеньор, – запоздало воскликнул портье.
Но О'Райли уже поднялся на лестничную площадку, где во всю стену сияло начищенное зеркало. В нём он и увидел то, что было скрыто до сих пор: за гостиничной стойкой, у распахнутого шкафа со стопками белья, скрытая выступом стены, сидела спиной к нему крупная рыжеволосая дама. По всей видимости, это благодаря ей были заняты все номера в гостинице.
– Какой высокий, – донёсся до О'Райли её мечтательный вздох. – Какой красавчик…
– Очнись, Мари, – сердито сказал портье. – Или ты не видишь, какие игрушки висят на поясе у этого красавчика? У нас приличное заведение, а не бандитский притон.
Он сказал это вполне внятно и в то же время достаточно приглушённо, чтобы посетитель не имел повода для претензий, а мог обижаться только на свой чересчур чуткий слух.
Это были лишние предосторожности, потому что О'Райли не был обидчив. Если кому-то его внешность и представлялась не слишком приличной, то какое ему дело до чужого мнения? На его грубом пончо оставили свою пыль многие горные тропы и пустынные дороги. На штанах темнели пятна, которые бесполезно было отстирывать. Это въелись бурые капли крови, и это была чужая кровь. Что ж теперь, выбрасывать почти новые штаны? Тем более, что другая пара была не лучше. Можно было бы, конечно, помыться, подстричься и побриться. Но все эти процедуры как-то не с руки проделывать под открытым небом, а за последний месяц О'Райли только сегодня оказался под крышей.
Лёгким, как бы застенчивым, пинком он открыл дверь номера, в котором хотел остановиться. Если сеньор Мартинес и был удивлён тем, что к нему вошли без стука, то он успел скрыть своё удивление. Это был весьма упитанный джентльмен с закрученными усиками, и сейчас он, стоя перед зеркалом, как раз снимал предохранительную сетку со своих замечательных усов.
Не говоря ни слова, О'Райли извлёк из-под накидки свёрнутый в рулон плакат и развернул его перед сеньором Мартинесом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66