И будет ли оно, возвращение?
Продолжая балагурить, охранники расплатились с буфетчиком и пошли к выходу. Судя по тому, как небрежно и естественно они носили оружие, это были опытные люди, и полковник подумал, что Индио не так легко будет справиться с ними, если он и решится напасть на их дилижанс.
– Ва… Ва… Ваше преосвященство, я хотел спросить у вас, – пробормотал Клавдий Питерсон, опуская голову на стол и складывая руки под щекой. – Вы только… Никуда не исчезайте…
– Убрать его? – спросил Альвино.
– Незачем, – полковник встал, закупорил бутылку и положил её в свою дорожную сумку. Но, вспомнив кое-что, тут же достал обратно, откупорил и плеснул виски в стакан индейца. – В счёт его долга.
– Осталось девятнадцать.
– Я ищу фургон, – сказал полковник. – Армейский фургон, передние колёса обтянуты холстом, на задних – голые железные ободья. На правом борту след оторванного ящика.
– Три ночи назад он был здесь, – сказал Альвино. – Уехал в сторону Эль Пасо.
– Спасибо за содержательную беседу, – сказал полковник. – Кстати, чем вы занимаетесь в «городе белых»?
– Живу, – ответил индеец.
ПОБЕГ В ПУСТЫНЮ
Тюрьма Аламогордо имела всего лишь одно, но очень важное преимущество перед всеми остальными тюрьмами штата Нью-Мексико. Из неё никто никогда не убегал, потому что бежать было некуда. До ближайшего соседнего жилья отсюда было миль семьдесят в одну сторону, миль сто в другую, но пройти эти мили было не так-то просто. Одна-единственная дорога, которая начиналась у ворот тюрьмы и проходила сквозь городок, через пару миль превращалась в еле заметную тропу, круто подымавшуюся в горы. С юга и с севера к тюрьме подступали белые пески пустыни Чихуахуа. Если двинуться на запад по руслу пересыхающей речки, то через десяток миль можно попасть в долину Тулароза, в объятия гостеприимных апачей. Любой, кто слышал об апачах хотя бы краем уха, предпочёл бы сгнить в тюремной камере, чем познакомиться с ними.
Обдумав все особенности географического положения тюрьмы, О'Райли понял, что выкрасть Санчо Переса будет несложно. Полковник Мортимер посетил тюрьму, воспользовавшись дорогой через горы. О'Райли решил подобраться к Аламогордо со стороны пустыни.
Его пятнистая лошадка принадлежала к редкой породе лошадей, аппалуза, и была выведена индейцами племени Нейпире. Она чувствовала себя одинаково уверенно и среди скалистых гор, и среди безжизненных песков, и даже там, где сам О'Райли начинал боязливо ёжиться – среди зарослей кактусов. Досталась она белым совсем недавно, когда остатки племени насильно переселили в Оклахому после неудачной попытки сбежать в Канаду. Племя преодолело на своих лошадках две тысячи миль, но было перехвачено в тридцати милях от канадской границы.
Лошадки этой породы невысокие, лёгкие, но необычайно работоспособные и умеют пробираться между кактусами, не задевая их и не наступая на колючки, валяющиеся на земле. Все прочие животные относятся к кактусам с гораздо большим почтением. И олени, и пумы, и койоты огибают заросли кактусов стороной, даже если спешат. О'Райли не раз приходилось пересекать на своей аппалузе такие места, где жили только юркие кенгуровые крысы, кошачьи хорьки да вездесущие птицы, не боящиеся колючек.
К тому же пустыня, лежавшая между Эль Пасо и Аламогордо, была вовсе не такой уж безлюдной, как принято было думать. Мир становился все теснее и меньше. И то, что вчера казалось недостижимым, завтра будет в одном шаге от тебя. По крайней мере, в этом был уверен старина Кеннеди, который отправил земляка в нужном направлении.
Выехав из Эль Пасо задолго до рассвета, к обеду О'Райли остановил коня у палаточного лагеря посреди пустыни. Грузовые фургоны, стоявшие кольцом вокруг дюжины брезентовых палаток, свидетельствовали, что здесь ещё опасались индейцев. Однако землекопы, сидевшие под длинным навесом с дымящимися мисками в руках, были безоружны. О'Райли заметил вдалеке троих всадников с ружьями. Было очевидно, что здесь никто не мешает прокладывать очередную железнодорожную нитку. Возможно, индейцы не знали об этой стройке, как не знал о ней почти никто в самом Эль Пасо. Пройдёт каких-то два-три года, и на линии Эль Пасо – Аламогордо будут курсировать пассажирские поезда. Тогда, конечно, и тюремщики будут более бдительными. Но это благословенное время ещё не наступило, и О Таили поспешил воспользоваться предоставленными возможностями.
Он привязал коня в тени длинного навеса, под которым стояли, обмахиваясь хвостами, четыре осёдланные лошади.
– Ты из города, братец? – подошёл к нему краснолицый крепкий старик в соломенной шляпе и дырявом комбинезоне, надетом на голое тело.
– Да, – кивнул О'Райли. – Мне бы с Динглом повидаться.
– С Динглом, говоришь? А ты сам-то откуда?
– Из города, – терпеливо повторил О'Райли.
– Так тебе Дингл нужен… А кто тебя к нему послал?
О'Райли сдвинул шляпу на затылок и постарался изобразить дружелюбную улыбку:
– Один его дружок. Дружку этому вчера сто двадцать лет стукнуло, он побрился, слез со своего сундука, разогнал тараканов со стола и сидит, ждёт гостей.
Выдав такую длинную фразу, О'Райли тут же закурил огрызок сигары, чтобы перевести дух. Он отвык от таких церемоний, но со стариками нельзя разговаривать запросто, как, например, с Малышом Кавано. Особенно, если от него так многое зависит.
Старик прищурился, и его тонкие бесцветные губы растянулись в улыбке во всю ширину лица, подставляя солнцу и ветрам дюжину жёлтых кривых зубов.
– Эге, да ты, значит, от Патрика Кеннеди прибыл? Ну тогда знай, что если хочешь увидеть Дингла, то возьми вон там, за печкой, железную щётку да протри себе оба глаза. А если хочешь передать Динглу привет, то положи свою бутылку прямо в мой карман, потому что меня уже шестьдесят лет зовут Динглом, а других Динглов до самого Альбукерка ты не найдёшь.
С этими словами старик выпятил свой живот, подставляя О'Райли большой нагрудный карман комбинезона. Как только карман обвис под тяжестью тёмно-зелёной бутылки из лавки Фитцджеральда, Дингл цепко подхватил О'Райли под локоть и повёл за собой к палатке, стоявшей отдельно от других.
– Вот моё королевство, и я тут король, – провозгласил старик, оттягивая полог и широким жестом приглашая О'Райли внутрь. – Только сигару затуши. Сам знаешь, братец, как тяжело возить сюда динамит. И если рванёт, меня потом долго возчики ругать будут.
– Поделишься? – спросил О'Райли, окинув взглядом деревянные ящики с пугающими надписями и рисунками.
– Отчего же не поделиться с хорошим человеком. Ты ведь, как я понимаю, не просто так сюда завернул?
– Не просто так.
– Даже не верится, – Дингл хлопнул в ладоши. – Семнадцать лет прошло. Семнадцать лет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Продолжая балагурить, охранники расплатились с буфетчиком и пошли к выходу. Судя по тому, как небрежно и естественно они носили оружие, это были опытные люди, и полковник подумал, что Индио не так легко будет справиться с ними, если он и решится напасть на их дилижанс.
– Ва… Ва… Ваше преосвященство, я хотел спросить у вас, – пробормотал Клавдий Питерсон, опуская голову на стол и складывая руки под щекой. – Вы только… Никуда не исчезайте…
– Убрать его? – спросил Альвино.
– Незачем, – полковник встал, закупорил бутылку и положил её в свою дорожную сумку. Но, вспомнив кое-что, тут же достал обратно, откупорил и плеснул виски в стакан индейца. – В счёт его долга.
– Осталось девятнадцать.
– Я ищу фургон, – сказал полковник. – Армейский фургон, передние колёса обтянуты холстом, на задних – голые железные ободья. На правом борту след оторванного ящика.
– Три ночи назад он был здесь, – сказал Альвино. – Уехал в сторону Эль Пасо.
– Спасибо за содержательную беседу, – сказал полковник. – Кстати, чем вы занимаетесь в «городе белых»?
– Живу, – ответил индеец.
ПОБЕГ В ПУСТЫНЮ
Тюрьма Аламогордо имела всего лишь одно, но очень важное преимущество перед всеми остальными тюрьмами штата Нью-Мексико. Из неё никто никогда не убегал, потому что бежать было некуда. До ближайшего соседнего жилья отсюда было миль семьдесят в одну сторону, миль сто в другую, но пройти эти мили было не так-то просто. Одна-единственная дорога, которая начиналась у ворот тюрьмы и проходила сквозь городок, через пару миль превращалась в еле заметную тропу, круто подымавшуюся в горы. С юга и с севера к тюрьме подступали белые пески пустыни Чихуахуа. Если двинуться на запад по руслу пересыхающей речки, то через десяток миль можно попасть в долину Тулароза, в объятия гостеприимных апачей. Любой, кто слышал об апачах хотя бы краем уха, предпочёл бы сгнить в тюремной камере, чем познакомиться с ними.
Обдумав все особенности географического положения тюрьмы, О'Райли понял, что выкрасть Санчо Переса будет несложно. Полковник Мортимер посетил тюрьму, воспользовавшись дорогой через горы. О'Райли решил подобраться к Аламогордо со стороны пустыни.
Его пятнистая лошадка принадлежала к редкой породе лошадей, аппалуза, и была выведена индейцами племени Нейпире. Она чувствовала себя одинаково уверенно и среди скалистых гор, и среди безжизненных песков, и даже там, где сам О'Райли начинал боязливо ёжиться – среди зарослей кактусов. Досталась она белым совсем недавно, когда остатки племени насильно переселили в Оклахому после неудачной попытки сбежать в Канаду. Племя преодолело на своих лошадках две тысячи миль, но было перехвачено в тридцати милях от канадской границы.
Лошадки этой породы невысокие, лёгкие, но необычайно работоспособные и умеют пробираться между кактусами, не задевая их и не наступая на колючки, валяющиеся на земле. Все прочие животные относятся к кактусам с гораздо большим почтением. И олени, и пумы, и койоты огибают заросли кактусов стороной, даже если спешат. О'Райли не раз приходилось пересекать на своей аппалузе такие места, где жили только юркие кенгуровые крысы, кошачьи хорьки да вездесущие птицы, не боящиеся колючек.
К тому же пустыня, лежавшая между Эль Пасо и Аламогордо, была вовсе не такой уж безлюдной, как принято было думать. Мир становился все теснее и меньше. И то, что вчера казалось недостижимым, завтра будет в одном шаге от тебя. По крайней мере, в этом был уверен старина Кеннеди, который отправил земляка в нужном направлении.
Выехав из Эль Пасо задолго до рассвета, к обеду О'Райли остановил коня у палаточного лагеря посреди пустыни. Грузовые фургоны, стоявшие кольцом вокруг дюжины брезентовых палаток, свидетельствовали, что здесь ещё опасались индейцев. Однако землекопы, сидевшие под длинным навесом с дымящимися мисками в руках, были безоружны. О'Райли заметил вдалеке троих всадников с ружьями. Было очевидно, что здесь никто не мешает прокладывать очередную железнодорожную нитку. Возможно, индейцы не знали об этой стройке, как не знал о ней почти никто в самом Эль Пасо. Пройдёт каких-то два-три года, и на линии Эль Пасо – Аламогордо будут курсировать пассажирские поезда. Тогда, конечно, и тюремщики будут более бдительными. Но это благословенное время ещё не наступило, и О Таили поспешил воспользоваться предоставленными возможностями.
Он привязал коня в тени длинного навеса, под которым стояли, обмахиваясь хвостами, четыре осёдланные лошади.
– Ты из города, братец? – подошёл к нему краснолицый крепкий старик в соломенной шляпе и дырявом комбинезоне, надетом на голое тело.
– Да, – кивнул О'Райли. – Мне бы с Динглом повидаться.
– С Динглом, говоришь? А ты сам-то откуда?
– Из города, – терпеливо повторил О'Райли.
– Так тебе Дингл нужен… А кто тебя к нему послал?
О'Райли сдвинул шляпу на затылок и постарался изобразить дружелюбную улыбку:
– Один его дружок. Дружку этому вчера сто двадцать лет стукнуло, он побрился, слез со своего сундука, разогнал тараканов со стола и сидит, ждёт гостей.
Выдав такую длинную фразу, О'Райли тут же закурил огрызок сигары, чтобы перевести дух. Он отвык от таких церемоний, но со стариками нельзя разговаривать запросто, как, например, с Малышом Кавано. Особенно, если от него так многое зависит.
Старик прищурился, и его тонкие бесцветные губы растянулись в улыбке во всю ширину лица, подставляя солнцу и ветрам дюжину жёлтых кривых зубов.
– Эге, да ты, значит, от Патрика Кеннеди прибыл? Ну тогда знай, что если хочешь увидеть Дингла, то возьми вон там, за печкой, железную щётку да протри себе оба глаза. А если хочешь передать Динглу привет, то положи свою бутылку прямо в мой карман, потому что меня уже шестьдесят лет зовут Динглом, а других Динглов до самого Альбукерка ты не найдёшь.
С этими словами старик выпятил свой живот, подставляя О'Райли большой нагрудный карман комбинезона. Как только карман обвис под тяжестью тёмно-зелёной бутылки из лавки Фитцджеральда, Дингл цепко подхватил О'Райли под локоть и повёл за собой к палатке, стоявшей отдельно от других.
– Вот моё королевство, и я тут король, – провозгласил старик, оттягивая полог и широким жестом приглашая О'Райли внутрь. – Только сигару затуши. Сам знаешь, братец, как тяжело возить сюда динамит. И если рванёт, меня потом долго возчики ругать будут.
– Поделишься? – спросил О'Райли, окинув взглядом деревянные ящики с пугающими надписями и рисунками.
– Отчего же не поделиться с хорошим человеком. Ты ведь, как я понимаю, не просто так сюда завернул?
– Не просто так.
– Даже не верится, – Дингл хлопнул в ладоши. – Семнадцать лет прошло. Семнадцать лет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66