И сейчас, видя ее сквозь пламя костра, он дрожал от мысли о том, насколько близко подвел ее к смертельной ловушке Сно-та-эй. Но все было теперь позади. Оставался последний, но все-таки шанс на искупление собственных грехов. Маккенна пока еще мог доказать самому себе, что он не хапуга, не трус, и что у него хватит отваги, здравого смысла и — да-да — неуемной хитрости, чтобы умыкнуть юную леди из этого прибежища зла, добраться вместе с ней до большака, ведущего в форт Уингейт, поселка Грантс и дальше в Нью-Мексико — убежать, укрыться…
Первостепенной проблемой — так как ужин был закончен, а кофе налит по последнему кругу — было каким-то образом отозвать Фрэнчи в сторонку и сообщить ей, во-первых, об опасном положении, в котором они находились, а, во-вторых, о своем решении бежать. К его удивлению, Пелон не стал возражать, когда Маккенна попросил разрешения поговорить с девушкой с глазу на глаз. Ему хотелось, сообщил он вожаку, перевести Фрэнчи предложение Маль-и-пай, сделанное несколько стоянок назад, — насчет дележа одной подстилки.
— Отлично, отлично, — приподнял уголки рта в безрадостной ухмылке Пелон. — А я-то все гадал, когда ты ее наконец завалишь? Мне казалось, что она должна была давным-давно с ума сойти от страсти. По тебе, разумеется. Ты понимаешь, омбре?
— Конечно, понимаю, и, — ответил Маккенна, — миль грасиас.
Он взял Фрэнчи под руку и отвел ее в сторонку, так, чтобы находиться для остальных в пределах видимости, но чтобы их полушепотливый разговор на английском не услышал и не подслушал никто. Еще не понимая его затеи, девушка улыбнулась и крепко прижалась к Маккенне, пока они топали до ближайшего нагромождения скал. Шотландец услышал, как хихикнула Маль-и-пай. Смех старой карги навел старателя на мысль воспользоваться этим и придать разговору вид ухаживания — что будет, без сомнения, приятным сюрпризом для Фрэнчи. Поэтому он неуклюже обнял девушку за плечи. Рука была слишком длинной, не предназначенной для обнимания столь мелких особей. Жилистая ладонь зашла слишком далеко и — непреднамеренно — потерлась о колышущиеся поджарые девичьи ягодицы. Ладонь, разумеется, тут же отдернулась, но это «тут же» несколько протянулось во времени. Тонкая, девичья рука сразу же поймала мужскую и водворила ее обратно.
— Пусть себе, — прошептала она Глену Маккенне, — мне так нравится. — Тут шотландцу стало плохо и почему-то сдавило горло: в голове кроме одной-единственной мысли не осталось ничего.
Но он мгновенно пришел в себя. Резко посадив девушку на скалу, Маккенна сказал:
— Теперь слушай: ты должна сидеть и делать вид, что разговариваешь со мной так, как только что разговаривала. Но «понарошку». Потому что все, что я тебе сейчас скажу — вопросы жизни и смерти. В общем, навостри уши и вникай…
Глен быстро пересказал факты: о ситуации, в которой они оказались, страшной опасности, которой подвергаются, а также о той возможности, которую преподносит им старая дорога — возможности возврата к цивилизации, последнем шансе на долгожданную свободу. И когда он выложил все это и принялся разрабатывать подробный план побега, эта шестнадцатилетка, возбужденно поблескивая глазками, внезапно заявила:
— Но, Глен, я вовсе не хочу убегать! В последние два дня я много говорила с Маль-и-пай и теперь ни за что в мире не откажусь от золотого каньона! Зачем, ведь такого шанса в жизни больше не будет. Настоящее золото. Куски, глыбы, проваливающиеся в золотой песок… Как говорит Маль-и-пай, там все усеяно самородками. Ты только прикинь! За тридцать лет в каньоне не побывала ни одна живая душа. И вот мы почти дошли, золото почти у нас в кармане: осталось лишь войти и разделить его на всех. Мы разбогатеем, Глен! Поженимся и нарожаем столько детей, сколько захотим. Будем посылать их в лучшие школы и колледжи. А ты хочешь отказаться от таких деньжищ? Когда они сами плывут в руки? От всего этого золота?..
И услышав, до какого визга поднялся ее голос, как она выделила слово «золото», Маккенна содрогнулся.
Эта девчонка, эта психованная острогрудая шишка на ровном месте заразилась лихорадкой. Золотой. И болезнь протекала в самой тяжелой форме. Фрэнчи Стэнтон страдала от вируса «эдамс голдис».
— Боже мой, Фрэнчи, — сказал старатель хрипло, — ты не должна так думать. Нельзя же верить в то, что все будет настолько просто: что мы спустимся в каньон и заберем то, что валяется на поверхности. Заклинаю тебя всеми святыми: не позволяй этой идиотской идее пачкать тебе мозги. Выкинь ее из головы, слышишь, Фрэнчи! Потому что ничего хорошего не выйдет. Пойми, твоя фантазия просто поганая грязная ложь! Неужели не ясно? Ты что, вообще меня не слушала? Люди, с которыми мы едем, убьют тебя! Увидишь, как они работают, когда поработают над тобой! Вот перережут тебе глотку, размозжат головенку или пустят пулю в живот — это они запросто и настолько быстро, что не успеешь сказать «буэнос диас» или «адиос». Теперь понимаешь?! Если нет, то самое время об этом подумать!
Фрэнчи посмотрела на него, и ее серые глаза запылали огнем.
— Глен, — ответила она, — я хочу увидеть это золото. Хочу опустить в него руки. Пощупать. Набить им дорожные сумки, карманы, все-все… Ты хочешь уйти? Уходи. Маль-и-пай не позволит Пелону меня тронуть. Так что со мной все будет в порядке.
Маккенна покачал головой, пораженчески опустив рыжую бороду на грудь.
— Конечно, — сказал он. — Конечно, Маль-и-пай не позволит Пелону убить тебя. Я к ней присоединюсь. Поедем дальше.
Маккенна увидел, как вспыхнули ее глазки, когда он капитулировал, и не смог удержать томной дрожи, почувствовав, как девушка потянулась к нему и взяла обе его руки в свои. Может быть, все и обойдется, сказал он себе. Что-нибудь придумаем… И в следующую секунду хриплый голос напомнил Маккенне, что лучше ему поторопиться.
— Отлично сказано, амиго, — произнес Пелон, вылезая из-за скалы, на которой примостилась парочка. — Ты поступил мудро. Сделал правильный выбор. Тебе же, чикита, особенное спасибо. — Он поклонился Фрэнчи. — Ума у тебя больше, чем у твоего приятеля. А ты, Маккенна, меня разочаровал.
Одним прожигающим горло глотком Маккенна проглотил ярость, страх и смятение.
— Я сам себя разочаровал, — сказал он Пелону. — Не следовало упускать тебя из вида. Это непростительный промах.
— Верно, — подтвердил бандит.
Они смерили друг друга.
Наконец, Пелон процедил:
— Давайте вернемся к костру. Там гораздо легче переносить холод железных кандалов.
Маккенна, который было двинулся вперед, вдруг резко остановился.
— Снова закуешь? — спросил он.
— Разумеется, — пожал плечами Пелон. — А ты что думал?
Голубые глаза Маккенны застыли.
Он прошел несколько шагов и встал перед Пелоном.
— Предложения закончились, — тихо сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Первостепенной проблемой — так как ужин был закончен, а кофе налит по последнему кругу — было каким-то образом отозвать Фрэнчи в сторонку и сообщить ей, во-первых, об опасном положении, в котором они находились, а, во-вторых, о своем решении бежать. К его удивлению, Пелон не стал возражать, когда Маккенна попросил разрешения поговорить с девушкой с глазу на глаз. Ему хотелось, сообщил он вожаку, перевести Фрэнчи предложение Маль-и-пай, сделанное несколько стоянок назад, — насчет дележа одной подстилки.
— Отлично, отлично, — приподнял уголки рта в безрадостной ухмылке Пелон. — А я-то все гадал, когда ты ее наконец завалишь? Мне казалось, что она должна была давным-давно с ума сойти от страсти. По тебе, разумеется. Ты понимаешь, омбре?
— Конечно, понимаю, и, — ответил Маккенна, — миль грасиас.
Он взял Фрэнчи под руку и отвел ее в сторонку, так, чтобы находиться для остальных в пределах видимости, но чтобы их полушепотливый разговор на английском не услышал и не подслушал никто. Еще не понимая его затеи, девушка улыбнулась и крепко прижалась к Маккенне, пока они топали до ближайшего нагромождения скал. Шотландец услышал, как хихикнула Маль-и-пай. Смех старой карги навел старателя на мысль воспользоваться этим и придать разговору вид ухаживания — что будет, без сомнения, приятным сюрпризом для Фрэнчи. Поэтому он неуклюже обнял девушку за плечи. Рука была слишком длинной, не предназначенной для обнимания столь мелких особей. Жилистая ладонь зашла слишком далеко и — непреднамеренно — потерлась о колышущиеся поджарые девичьи ягодицы. Ладонь, разумеется, тут же отдернулась, но это «тут же» несколько протянулось во времени. Тонкая, девичья рука сразу же поймала мужскую и водворила ее обратно.
— Пусть себе, — прошептала она Глену Маккенне, — мне так нравится. — Тут шотландцу стало плохо и почему-то сдавило горло: в голове кроме одной-единственной мысли не осталось ничего.
Но он мгновенно пришел в себя. Резко посадив девушку на скалу, Маккенна сказал:
— Теперь слушай: ты должна сидеть и делать вид, что разговариваешь со мной так, как только что разговаривала. Но «понарошку». Потому что все, что я тебе сейчас скажу — вопросы жизни и смерти. В общем, навостри уши и вникай…
Глен быстро пересказал факты: о ситуации, в которой они оказались, страшной опасности, которой подвергаются, а также о той возможности, которую преподносит им старая дорога — возможности возврата к цивилизации, последнем шансе на долгожданную свободу. И когда он выложил все это и принялся разрабатывать подробный план побега, эта шестнадцатилетка, возбужденно поблескивая глазками, внезапно заявила:
— Но, Глен, я вовсе не хочу убегать! В последние два дня я много говорила с Маль-и-пай и теперь ни за что в мире не откажусь от золотого каньона! Зачем, ведь такого шанса в жизни больше не будет. Настоящее золото. Куски, глыбы, проваливающиеся в золотой песок… Как говорит Маль-и-пай, там все усеяно самородками. Ты только прикинь! За тридцать лет в каньоне не побывала ни одна живая душа. И вот мы почти дошли, золото почти у нас в кармане: осталось лишь войти и разделить его на всех. Мы разбогатеем, Глен! Поженимся и нарожаем столько детей, сколько захотим. Будем посылать их в лучшие школы и колледжи. А ты хочешь отказаться от таких деньжищ? Когда они сами плывут в руки? От всего этого золота?..
И услышав, до какого визга поднялся ее голос, как она выделила слово «золото», Маккенна содрогнулся.
Эта девчонка, эта психованная острогрудая шишка на ровном месте заразилась лихорадкой. Золотой. И болезнь протекала в самой тяжелой форме. Фрэнчи Стэнтон страдала от вируса «эдамс голдис».
— Боже мой, Фрэнчи, — сказал старатель хрипло, — ты не должна так думать. Нельзя же верить в то, что все будет настолько просто: что мы спустимся в каньон и заберем то, что валяется на поверхности. Заклинаю тебя всеми святыми: не позволяй этой идиотской идее пачкать тебе мозги. Выкинь ее из головы, слышишь, Фрэнчи! Потому что ничего хорошего не выйдет. Пойми, твоя фантазия просто поганая грязная ложь! Неужели не ясно? Ты что, вообще меня не слушала? Люди, с которыми мы едем, убьют тебя! Увидишь, как они работают, когда поработают над тобой! Вот перережут тебе глотку, размозжат головенку или пустят пулю в живот — это они запросто и настолько быстро, что не успеешь сказать «буэнос диас» или «адиос». Теперь понимаешь?! Если нет, то самое время об этом подумать!
Фрэнчи посмотрела на него, и ее серые глаза запылали огнем.
— Глен, — ответила она, — я хочу увидеть это золото. Хочу опустить в него руки. Пощупать. Набить им дорожные сумки, карманы, все-все… Ты хочешь уйти? Уходи. Маль-и-пай не позволит Пелону меня тронуть. Так что со мной все будет в порядке.
Маккенна покачал головой, пораженчески опустив рыжую бороду на грудь.
— Конечно, — сказал он. — Конечно, Маль-и-пай не позволит Пелону убить тебя. Я к ней присоединюсь. Поедем дальше.
Маккенна увидел, как вспыхнули ее глазки, когда он капитулировал, и не смог удержать томной дрожи, почувствовав, как девушка потянулась к нему и взяла обе его руки в свои. Может быть, все и обойдется, сказал он себе. Что-нибудь придумаем… И в следующую секунду хриплый голос напомнил Маккенне, что лучше ему поторопиться.
— Отлично сказано, амиго, — произнес Пелон, вылезая из-за скалы, на которой примостилась парочка. — Ты поступил мудро. Сделал правильный выбор. Тебе же, чикита, особенное спасибо. — Он поклонился Фрэнчи. — Ума у тебя больше, чем у твоего приятеля. А ты, Маккенна, меня разочаровал.
Одним прожигающим горло глотком Маккенна проглотил ярость, страх и смятение.
— Я сам себя разочаровал, — сказал он Пелону. — Не следовало упускать тебя из вида. Это непростительный промах.
— Верно, — подтвердил бандит.
Они смерили друг друга.
Наконец, Пелон процедил:
— Давайте вернемся к костру. Там гораздо легче переносить холод железных кандалов.
Маккенна, который было двинулся вперед, вдруг резко остановился.
— Снова закуешь? — спросил он.
— Разумеется, — пожал плечами Пелон. — А ты что думал?
Голубые глаза Маккенны застыли.
Он прошел несколько шагов и встал перед Пелоном.
— Предложения закончились, — тихо сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61