Когда его подозвали, он провел пони вперед, и не проронив ни слова, мастерски проехал первый участок дороги. За ним спустился Маккенна, после него остальные, а последним, с рукой под серапе, направленной в спину Микки Тиббсу, Пелон. Неуравновешенный юнец вновь впал в одно из своих меланхолических настроений и поэтому наплевал на полукровку и его чрезмерное к нему внимание. Как и Хачите, ему не было дела до дискриминационной политики вожака. Он, как обычно, ехал с вытащенным из кобуры винчестером.
Ниже первого поворота тропы, выбрасывая из отвесной, гладкой скалы каменный язык, смахивающий на балкон, находился наблюдательный уступ. Это было единственное «обозревательное» место, приходившееся на весь спуск и искатели приключений, спешившись, подошли к его краю — как наверняка за тридцать три года до них сделали Эдамс с Брюером — инстинктивно собирая все свое мужество для последующего спуска. Своим ястребиным оком Хачита первым углядел внизу то, что ускользнуло от взгляда его товарищей.
— Миран, — указал он, хрюкнув. — Избушка.
Пелон, Маккенна и Микки тут же кинулись к нему, пристально вглядываясь вниз. Кавалерийский разведчик вытащил полевой бинокль. Слюна собралась в уголках его губ. Он облизал юрким язычком волчий клык, а заодно и рот.
— Боже мой, — прошепелявил он на английском, опуская бинокль. — Это сожженная хижина. Отсюда можно разглядеть даже очаг.
Маккенна отнял у него бинокль. Быстро взглянув, он отдал прибор Пелону.
— Все верно, хефе, — сказал он. — Хижина, плита возле очага, луг, поток и пороги выше по каньону. Сам посмотри.
Пелон сфокусировал линзы, чертыхаясь и урча. Увидев то, что увидели остальные, он не смог сдержаться и принялся, как безумный отплясывать на краю уступа. У Маккенны мелькнула мысль о том, как было бы хорошо подтолкнуть бандита в спину и разом покончить со всеми страхами. Но не успела идея как следует оформиться в мозгу, как вожак прекратил свои выкрутасы. А ведь оставался еще и Микки Тиббс, по физиономии которого можно было понять, что и в его голове гуляют мысли ничуть не лучше маккеннских.
Вся троица разом отпрянула от края обрыва.
— Поехали! — рявкнул Пелон. — Чего мы ждем?
— Есть одно обстоятельство, — начал Маккенна, — или, по крайней мере, на него есть надежда. Ты увидел все собственными глазами. Все, о чем говорил Эдамс, ждет тебя внизу. Так почему бы тебе не отпустить нас с девушкой?
Пелон дьявольски расхохотался и в ту же секунду нахмурился, будто вслед за громом небо прочертила молния.
— Будь ты проклят! — гаркнул он. — Ты что, увидел там золото? Разглядел в бинокль, а? Болван! Хочешь меня провести? Наша сделка четко определена. Ты должен привести нас к золоту. Золоту, ясно?
В его голосе прозвучали угрожающие нотки, и Маккенна счел лучшим уступить.
— Слышал, слышал, хефе. Поехали, Хачита.
Но апач нахмурился и покачал головой.
— Мне просто необходимо вспомнить… Кажется, напоминание касалось именно этого места. Я о том, что мне говорил друг…
— Да-да. Но надо ехать. Ведь твой друг не запрещал спускаться в Сно-та-эй…
— Нет, не запрещал.
Они принялись спускаться — Хачита впереди. Снова и снова казалось, что вот сейчас, вот один из пони споткнется и ухнет с обрыва — но… все проходило гладко. Примерно через час отряд наконец встал на дне каньона. Сгрудившись в конце тропы, люди рассматривали темнеющий луг и извилистый ручей, который — как было известно — означал конец длинного пути.
Маккенна запрокинул голову и посмотрел наверх, туда, где на высоте восьмисот футов виднелось начало зигзагообразной тропы. Прищурился.
На краю восточной стены лежал узкий поясок солнечного света, венчавший каменную громаду.
— Закат, — тихо сказал он вслух. — Точно в этот час тридцать три года назад Кривоух доставил сюда отряд Эдамса.
— Духи! — внезапно прокаркала Маль-и-пай. — Бог не простит этого нам, индейцам. Что мы наделали? Привели сюда этих проклятых? Айе, айе! Мы пришли в священное место! Это же Сно-та-эй! Айе, айе, айе!..
Она принялась причитать по-апачски, раскачиваясь иссохшим телом из стороны в сторону.
— Каллате! — рыкнул Пелон, могучей рукой встряхивая старуху. — Слышишь меня, старая? Заткнись! Ты, что, хочешь разбудить всех мертвых сукиных детей, чьи кости валяются в каньоне и там, выше? — Изрыгая проклятия по-испански, он указал на тропу, по которой они только что спустились, но старая скво не переставала раскачиваться и безумно вопить. Тогда к ней подошел Микки Тиббс и шваркнул ладонью по губам. Удар был силен, выступила кровь. Но так как он помог заткнуться фонтану старой леди, то Пелон, казалось, был совсем не против такого проявления жестокости по отношению к собственной матери. — Ну что, карга старая? Получила. Говорил тебе — заткнись. Я бы и сам наподдал, если бы не был достойным сыном достойного отца. Дьявольщина. Эти мне индейцы. Все психи. Ладно. Маккенна, поехали. Где тут у нас золотые россыпи?
— Точно, черт бы подрал все и всех! — прошипел Микки. — Света еще достаточно, чтобы увидеть, как блестит золото. Арриба!
— Насколько я помню карту, — пробормотал Маккенна, — основная порода должна быть в восьмиобразной петле возле ручья с ближней стороны луга. Видите, где гравийный нанос разбивает воду на два серпообразных потока?
— Да, да!..
— Там надо искать золото, «в корнях травы».
Пелон с Микки обменялись настороженными взглядами и тут же припустили к берегу ручья. Фрэнчи бросила поводья и рванула вслед. Маль-и-пай, все еще бормоча апачские молитвы и прижимая развевающиеся юбки к костлявым коленям, не отставала от девушки. Все бежали к тому месту, «где золотые зерна лежат кучами, как сугробы».
Лишь Хачита с Маккенной остались у подножия зигзагообразной тропы.
— В том, что сказала сейчас старуха, — пробормотал великан-апач, — был определенный смысл. Черт меня подери, ну почему я никак не могу вспомнить?
— Не тревожься о Маль-и-пай и духах, — сказал Маккенна. — Она их где угодно найдет. Ты же знаешь.
— Нет, не духи меня беспокоят.
— Что бы это ни было — забудь. Друг мой, ты все вспомнишь, дай только время. Разве я не обещал?
— Да, правильно. Пойдем, взглянем на золото.
И они пошли к гравийной отметке. Издалека было видно, как Пелон, Фрэнчи, Маль-и-пай и Микки вопят и пригоршнями бросают вверх гравий: они находились в полной отключке. Наклонившись над редкой, ломкой травой и захватив в ладонь пригоршню песка и отполированного гравия, Маккенна понял причину всеобщего безумия. Даже находясь в конце дня на дне восьмисотфутового каньона, держа песок, перемешанный с гравием, на расстоянии вытянутой руки, и разглядывая его невооруженным глазом, даже после приличной выработки, которую провели Эдамс со своими ребятами, даже принимая все это во внимание, в породе было столько песка, самородков и золотой мелочи, что его бы хватило не на один рабочий день в обычной штольне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Ниже первого поворота тропы, выбрасывая из отвесной, гладкой скалы каменный язык, смахивающий на балкон, находился наблюдательный уступ. Это было единственное «обозревательное» место, приходившееся на весь спуск и искатели приключений, спешившись, подошли к его краю — как наверняка за тридцать три года до них сделали Эдамс с Брюером — инстинктивно собирая все свое мужество для последующего спуска. Своим ястребиным оком Хачита первым углядел внизу то, что ускользнуло от взгляда его товарищей.
— Миран, — указал он, хрюкнув. — Избушка.
Пелон, Маккенна и Микки тут же кинулись к нему, пристально вглядываясь вниз. Кавалерийский разведчик вытащил полевой бинокль. Слюна собралась в уголках его губ. Он облизал юрким язычком волчий клык, а заодно и рот.
— Боже мой, — прошепелявил он на английском, опуская бинокль. — Это сожженная хижина. Отсюда можно разглядеть даже очаг.
Маккенна отнял у него бинокль. Быстро взглянув, он отдал прибор Пелону.
— Все верно, хефе, — сказал он. — Хижина, плита возле очага, луг, поток и пороги выше по каньону. Сам посмотри.
Пелон сфокусировал линзы, чертыхаясь и урча. Увидев то, что увидели остальные, он не смог сдержаться и принялся, как безумный отплясывать на краю уступа. У Маккенны мелькнула мысль о том, как было бы хорошо подтолкнуть бандита в спину и разом покончить со всеми страхами. Но не успела идея как следует оформиться в мозгу, как вожак прекратил свои выкрутасы. А ведь оставался еще и Микки Тиббс, по физиономии которого можно было понять, что и в его голове гуляют мысли ничуть не лучше маккеннских.
Вся троица разом отпрянула от края обрыва.
— Поехали! — рявкнул Пелон. — Чего мы ждем?
— Есть одно обстоятельство, — начал Маккенна, — или, по крайней мере, на него есть надежда. Ты увидел все собственными глазами. Все, о чем говорил Эдамс, ждет тебя внизу. Так почему бы тебе не отпустить нас с девушкой?
Пелон дьявольски расхохотался и в ту же секунду нахмурился, будто вслед за громом небо прочертила молния.
— Будь ты проклят! — гаркнул он. — Ты что, увидел там золото? Разглядел в бинокль, а? Болван! Хочешь меня провести? Наша сделка четко определена. Ты должен привести нас к золоту. Золоту, ясно?
В его голосе прозвучали угрожающие нотки, и Маккенна счел лучшим уступить.
— Слышал, слышал, хефе. Поехали, Хачита.
Но апач нахмурился и покачал головой.
— Мне просто необходимо вспомнить… Кажется, напоминание касалось именно этого места. Я о том, что мне говорил друг…
— Да-да. Но надо ехать. Ведь твой друг не запрещал спускаться в Сно-та-эй…
— Нет, не запрещал.
Они принялись спускаться — Хачита впереди. Снова и снова казалось, что вот сейчас, вот один из пони споткнется и ухнет с обрыва — но… все проходило гладко. Примерно через час отряд наконец встал на дне каньона. Сгрудившись в конце тропы, люди рассматривали темнеющий луг и извилистый ручей, который — как было известно — означал конец длинного пути.
Маккенна запрокинул голову и посмотрел наверх, туда, где на высоте восьмисот футов виднелось начало зигзагообразной тропы. Прищурился.
На краю восточной стены лежал узкий поясок солнечного света, венчавший каменную громаду.
— Закат, — тихо сказал он вслух. — Точно в этот час тридцать три года назад Кривоух доставил сюда отряд Эдамса.
— Духи! — внезапно прокаркала Маль-и-пай. — Бог не простит этого нам, индейцам. Что мы наделали? Привели сюда этих проклятых? Айе, айе! Мы пришли в священное место! Это же Сно-та-эй! Айе, айе, айе!..
Она принялась причитать по-апачски, раскачиваясь иссохшим телом из стороны в сторону.
— Каллате! — рыкнул Пелон, могучей рукой встряхивая старуху. — Слышишь меня, старая? Заткнись! Ты, что, хочешь разбудить всех мертвых сукиных детей, чьи кости валяются в каньоне и там, выше? — Изрыгая проклятия по-испански, он указал на тропу, по которой они только что спустились, но старая скво не переставала раскачиваться и безумно вопить. Тогда к ней подошел Микки Тиббс и шваркнул ладонью по губам. Удар был силен, выступила кровь. Но так как он помог заткнуться фонтану старой леди, то Пелон, казалось, был совсем не против такого проявления жестокости по отношению к собственной матери. — Ну что, карга старая? Получила. Говорил тебе — заткнись. Я бы и сам наподдал, если бы не был достойным сыном достойного отца. Дьявольщина. Эти мне индейцы. Все психи. Ладно. Маккенна, поехали. Где тут у нас золотые россыпи?
— Точно, черт бы подрал все и всех! — прошипел Микки. — Света еще достаточно, чтобы увидеть, как блестит золото. Арриба!
— Насколько я помню карту, — пробормотал Маккенна, — основная порода должна быть в восьмиобразной петле возле ручья с ближней стороны луга. Видите, где гравийный нанос разбивает воду на два серпообразных потока?
— Да, да!..
— Там надо искать золото, «в корнях травы».
Пелон с Микки обменялись настороженными взглядами и тут же припустили к берегу ручья. Фрэнчи бросила поводья и рванула вслед. Маль-и-пай, все еще бормоча апачские молитвы и прижимая развевающиеся юбки к костлявым коленям, не отставала от девушки. Все бежали к тому месту, «где золотые зерна лежат кучами, как сугробы».
Лишь Хачита с Маккенной остались у подножия зигзагообразной тропы.
— В том, что сказала сейчас старуха, — пробормотал великан-апач, — был определенный смысл. Черт меня подери, ну почему я никак не могу вспомнить?
— Не тревожься о Маль-и-пай и духах, — сказал Маккенна. — Она их где угодно найдет. Ты же знаешь.
— Нет, не духи меня беспокоят.
— Что бы это ни было — забудь. Друг мой, ты все вспомнишь, дай только время. Разве я не обещал?
— Да, правильно. Пойдем, взглянем на золото.
И они пошли к гравийной отметке. Издалека было видно, как Пелон, Фрэнчи, Маль-и-пай и Микки вопят и пригоршнями бросают вверх гравий: они находились в полной отключке. Наклонившись над редкой, ломкой травой и захватив в ладонь пригоршню песка и отполированного гравия, Маккенна понял причину всеобщего безумия. Даже находясь в конце дня на дне восьмисотфутового каньона, держа песок, перемешанный с гравием, на расстоянии вытянутой руки, и разглядывая его невооруженным глазом, даже после приличной выработки, которую провели Эдамс со своими ребятами, даже принимая все это во внимание, в породе было столько песка, самородков и золотой мелочи, что его бы хватило не на один рабочий день в обычной штольне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61