Это охладило пыл фашистов, они больше не пытались взять Харьков в клещи.
В те дни мы снова убедились, как важно соблюдать суворовское правило: каждый воин должен знать свой маневр. То ли из-за спешки, то ли из-за стремления сохранить все в тайне в некоторых подразделениях не только рядовым бойцам, но и командирам не разъясняли смысл предстоящего отхода. А кое у кого сложилось мнение: коль отступаем, значит, враг уже в нашем тылу. И наиболее ретивых приходилось задерживать довольно далеко от своих дивизий.
Военный совет немедленно обсудил этот вопрос. Начальник политуправления фронта бригадный комиссар С. Ф. Галаджев признал, что командиры и политработники допустили серьезную ошибку, не разъяснив людям существо предстоящего маневра. Военный совет направил в войска соответствующую директиву. На места выехали специальные группы командиров и политработников из фронтового аппарата. Им было поручено не только помочь в организации разъяснительной работы, но и принять некоторые практические меры, чтобы упорядочить отход — сосредоточить на маршрутах движения войск тягачи и тракторы для рассасывания пробок, наладить службу регулирования, обратиться к местному населению с просьбой помочь в ремонте дорог.
На призыв Военного совета фронта горячо откликнулись партийные организации всех частей. В подразделениях были проведены беседы с бойцами. В результате в войсках еще больше повысились организованность и дисциплина.
К 22 октября соединения Юго-Западного фронта стали сосредоточиваться на очередном промежуточном рубеже по линии река Сейм, исток Северского Донца, города Белгород, Харьков, Славянск.
Мы все беспокоились за Харьков. Ведь на оборону такого большого города были выделены всего лишь одна стрелковая дивизия и бригада войск НКВД. Но события показали правильность решения главкома. Он считал, что после отпора, который получили фашисты при попытке обойти город, они будут вынуждены атаковать его в лоб. А такие атаки сможет отбить и сравнительно небольшой гарнизон, если он использует оборонительные сооружения, созданные на подступах к городу и внутри него.
Не успели наши войска закрепиться на новом рубеже, как опять завязались ожесточенные бои на многих участках фронта. Стремясь избежать неоправданных потерь, маршал Тимошенко собирался продолжить отвод армий на очередной промежуточный рубеж. Но представители фронтового командования донесли, что все дороги к востоку от Белгорода и Харькова до предела забиты тыловыми частями и учреждениями. Автомашины из-за осенней распутицы продвигаются медленнее черепахи. И главком вынужден был отдать приказ — до 25 октября удерживать занятый рубеж. Тем временем штаб фронта и штабы армий прилагали все силы, чтобы продвинуть застрявшие на дорогах колонны. Было принято решение: автомашины по возможности заменять мобилизованным в колхозах и в учреждениях гужевым транспортом, а высвободившиеся грузовики стягивать в тыл и создавать из них резервные автобатальоны.
Убедившись, что работа по расчистке дорог идет полным ходом, маршал Тимошенко 23 октября распорядился подготовить армиям директиву об организации отхода на назначенный Ставкой новый оборонительный рубеж: Касторное, Старый Оскол, Красный Лиман. В 13 часов я принес проект директивы главкому. Он подписал ее, внеся лишь одно исправление: отход начать не в ночь на 26 октября, а на сутки раньше. «Нечего войскам нести лишние потери», — пояснил он причину поправки. По замыслу маршала сосредоточение войск на новом рубеже должно было завершиться до 2 ноября.
Вглядываясь в карту, Семен Константинович проговорил:
— Меня очень тревожит, где идут сейчас бои в Харькове: на окраине или уже в самом городе. Я предупредил Цыганова, что он не может уйти из Харькова раньше назначенного срока и пока не выведет из строя все важные в военном отношении объекты. Штабу фронта надо проследить, чтобы это было выполнено в точности.
Когда я пришел к Бодину, чтобы доложить о новом распоряжении главкома, у него был Галаджев. Начальник политуправления фронта говорил ему с жаром:
— Нет, Павел Иванович, так дальше продолжаться не может! Нужно немедленно поставить вопрос на Военном совете.
— Успеется, Сергей Федорович, — ответил Бодин. — До того ли сейчас, чтобы толковать о наградах. Да и не ради орденов наши люди сражаются.
В живых карих глазах Галаджева промелькнула досада.
— Вот и ты тоже заладил: некогда, дескать, сейчас заниматься пустяками, нужно, мол, поскорее пробки на дорогах рассасывать да выводить войска из-под ударов… А кто будет рассасывать пробки? Кто держит врага, не щадя жизни? Люди, наши замечательные бойцы и командиры. А мы упускаем возможность отметить их подвиг, влить в людей новые силы.
— Да все это я понимаю…
— А если понимаешь, почему не хочешь поддержать меня? Ведь что у нас сейчас получается? Вот уже почти четыре месяца идет война, и наши люди сражаются геройски. Не их вина, что подчас обстановка складывается не в нашу пользу и нам приходится отходить. Ну согласен: пока можно и не спешить с награждением высшего командного состава, а вот бойцов и командиров тактического звена обязательно нужно награждать. Пусть видят, что народ, командование знают и ценят их боевые дела. А пока ведь с этим плохо. Знаешь, сколько награждено на нашем фронте за все время, что мы воюем? Всего 399 человек! А отличившихся тысячи, десятки тысяч! Вот я и настаиваю обсудить вопрос на Военном совете. Возможно, пора и в правительство обратиться с предложением дать командующим право награждать отличившихся в боях орденами и медалями от имени Президиума Верховного Совета СССР…
— Ну хорошо, — сдался Бодин, — сегодня же буду говорить об этом с главкомом и думаю, что он поддержит нас.
— Вот это другое дело! — Галаджев широко улыбнулся и, молча кивнув нам, покинул кабинет.
— Ох и настойчивый же! — сказал Бодин. — Уж коль вцепится в дело, то добьется своего.
Я доложил начальнику штаба об указании маршала Тимошенко и свои предложения по их выполнению. Договорились, что сегодня же пошлем в Харьков офицеров нашего штаба, чтобы они на месте помогли командованию гарнизона города.
Наши товарищи самолетом добрались до Харькова. Город был окутан дымом — противник безжалостно бомбил и обстреливал жилые кварталы.
Начальник гарнизона генерал И. И. Маршалков сообщил, что части держатся стойко, хотя в большинстве они состоят из необстрелянных бойцов, вооруженных только винтовками и гранатами. Не хватает транспорта. Боеприпасы на позиции приходится подвозить на трамваях. Неоценимую помощь войскам оказывают харьковчане. Они сформировали полк народного ополчения — более тысячи человек. Желающих было во много раз больше, но не всем хватило оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
В те дни мы снова убедились, как важно соблюдать суворовское правило: каждый воин должен знать свой маневр. То ли из-за спешки, то ли из-за стремления сохранить все в тайне в некоторых подразделениях не только рядовым бойцам, но и командирам не разъясняли смысл предстоящего отхода. А кое у кого сложилось мнение: коль отступаем, значит, враг уже в нашем тылу. И наиболее ретивых приходилось задерживать довольно далеко от своих дивизий.
Военный совет немедленно обсудил этот вопрос. Начальник политуправления фронта бригадный комиссар С. Ф. Галаджев признал, что командиры и политработники допустили серьезную ошибку, не разъяснив людям существо предстоящего маневра. Военный совет направил в войска соответствующую директиву. На места выехали специальные группы командиров и политработников из фронтового аппарата. Им было поручено не только помочь в организации разъяснительной работы, но и принять некоторые практические меры, чтобы упорядочить отход — сосредоточить на маршрутах движения войск тягачи и тракторы для рассасывания пробок, наладить службу регулирования, обратиться к местному населению с просьбой помочь в ремонте дорог.
На призыв Военного совета фронта горячо откликнулись партийные организации всех частей. В подразделениях были проведены беседы с бойцами. В результате в войсках еще больше повысились организованность и дисциплина.
К 22 октября соединения Юго-Западного фронта стали сосредоточиваться на очередном промежуточном рубеже по линии река Сейм, исток Северского Донца, города Белгород, Харьков, Славянск.
Мы все беспокоились за Харьков. Ведь на оборону такого большого города были выделены всего лишь одна стрелковая дивизия и бригада войск НКВД. Но события показали правильность решения главкома. Он считал, что после отпора, который получили фашисты при попытке обойти город, они будут вынуждены атаковать его в лоб. А такие атаки сможет отбить и сравнительно небольшой гарнизон, если он использует оборонительные сооружения, созданные на подступах к городу и внутри него.
Не успели наши войска закрепиться на новом рубеже, как опять завязались ожесточенные бои на многих участках фронта. Стремясь избежать неоправданных потерь, маршал Тимошенко собирался продолжить отвод армий на очередной промежуточный рубеж. Но представители фронтового командования донесли, что все дороги к востоку от Белгорода и Харькова до предела забиты тыловыми частями и учреждениями. Автомашины из-за осенней распутицы продвигаются медленнее черепахи. И главком вынужден был отдать приказ — до 25 октября удерживать занятый рубеж. Тем временем штаб фронта и штабы армий прилагали все силы, чтобы продвинуть застрявшие на дорогах колонны. Было принято решение: автомашины по возможности заменять мобилизованным в колхозах и в учреждениях гужевым транспортом, а высвободившиеся грузовики стягивать в тыл и создавать из них резервные автобатальоны.
Убедившись, что работа по расчистке дорог идет полным ходом, маршал Тимошенко 23 октября распорядился подготовить армиям директиву об организации отхода на назначенный Ставкой новый оборонительный рубеж: Касторное, Старый Оскол, Красный Лиман. В 13 часов я принес проект директивы главкому. Он подписал ее, внеся лишь одно исправление: отход начать не в ночь на 26 октября, а на сутки раньше. «Нечего войскам нести лишние потери», — пояснил он причину поправки. По замыслу маршала сосредоточение войск на новом рубеже должно было завершиться до 2 ноября.
Вглядываясь в карту, Семен Константинович проговорил:
— Меня очень тревожит, где идут сейчас бои в Харькове: на окраине или уже в самом городе. Я предупредил Цыганова, что он не может уйти из Харькова раньше назначенного срока и пока не выведет из строя все важные в военном отношении объекты. Штабу фронта надо проследить, чтобы это было выполнено в точности.
Когда я пришел к Бодину, чтобы доложить о новом распоряжении главкома, у него был Галаджев. Начальник политуправления фронта говорил ему с жаром:
— Нет, Павел Иванович, так дальше продолжаться не может! Нужно немедленно поставить вопрос на Военном совете.
— Успеется, Сергей Федорович, — ответил Бодин. — До того ли сейчас, чтобы толковать о наградах. Да и не ради орденов наши люди сражаются.
В живых карих глазах Галаджева промелькнула досада.
— Вот и ты тоже заладил: некогда, дескать, сейчас заниматься пустяками, нужно, мол, поскорее пробки на дорогах рассасывать да выводить войска из-под ударов… А кто будет рассасывать пробки? Кто держит врага, не щадя жизни? Люди, наши замечательные бойцы и командиры. А мы упускаем возможность отметить их подвиг, влить в людей новые силы.
— Да все это я понимаю…
— А если понимаешь, почему не хочешь поддержать меня? Ведь что у нас сейчас получается? Вот уже почти четыре месяца идет война, и наши люди сражаются геройски. Не их вина, что подчас обстановка складывается не в нашу пользу и нам приходится отходить. Ну согласен: пока можно и не спешить с награждением высшего командного состава, а вот бойцов и командиров тактического звена обязательно нужно награждать. Пусть видят, что народ, командование знают и ценят их боевые дела. А пока ведь с этим плохо. Знаешь, сколько награждено на нашем фронте за все время, что мы воюем? Всего 399 человек! А отличившихся тысячи, десятки тысяч! Вот я и настаиваю обсудить вопрос на Военном совете. Возможно, пора и в правительство обратиться с предложением дать командующим право награждать отличившихся в боях орденами и медалями от имени Президиума Верховного Совета СССР…
— Ну хорошо, — сдался Бодин, — сегодня же буду говорить об этом с главкомом и думаю, что он поддержит нас.
— Вот это другое дело! — Галаджев широко улыбнулся и, молча кивнув нам, покинул кабинет.
— Ох и настойчивый же! — сказал Бодин. — Уж коль вцепится в дело, то добьется своего.
Я доложил начальнику штаба об указании маршала Тимошенко и свои предложения по их выполнению. Договорились, что сегодня же пошлем в Харьков офицеров нашего штаба, чтобы они на месте помогли командованию гарнизона города.
Наши товарищи самолетом добрались до Харькова. Город был окутан дымом — противник безжалостно бомбил и обстреливал жилые кварталы.
Начальник гарнизона генерал И. И. Маршалков сообщил, что части держатся стойко, хотя в большинстве они состоят из необстрелянных бойцов, вооруженных только винтовками и гранатами. Не хватает транспорта. Боеприпасы на позиции приходится подвозить на трамваях. Неоценимую помощь войскам оказывают харьковчане. Они сформировали полк народного ополчения — более тысячи человек. Желающих было во много раз больше, но не всем хватило оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154