Как бы то ни было, как я сказал, шли мы хорошо и подвигались вперед быстро, когда внезапно из висевшей над нашими головами темной тучи вспыхнула молния или, вернее, взорвалась. Была она так ужасна и так долго полыхала среди нас, что не я один, но и весь экипаж решил, что корабль наш горит. Жар, накаливший воздух, был так силен, что у некоторых из нас вскочили на коже волдыри; возможно, что не сразу, непосредственно от жары, но от ядовитых или зловредных частиц, попавших на воспаленные места. Но это еще не все. От сотрясения воздуха, вызванного разрывом облаков, весь наш корабль задрожал, точно от полного бортового залпа. Движение корабля остановилось сразу, паруса отлетели назад, и корабль стал, поистине можно сказать, пораженный молнией. Так как взрыв в облаках произошел близко от нас, всего несколько мгновений спустя последовал ужаснейший раскат грома. Я твердо убежден, что взрыв ста тысяч баррелей пороха не показался бы таким громким нашему слуху. Больше того, несколько наших вообще оглохло от него.
Но я не могу передать, да и никто не мог представить себе весь ужас тех мгновений. Все пришли в такое смятение, что ни у одного человека их экипажа не хватило присутствия духа выполнить прямой долг моряка, кроме как у друга Виллиама. И если бы он не побежал проворно и со спокойствием, которого, я уверен, у меня не хватило бы, не опустил бы передних парусов, не поставил бы брасов передней реи и спустил бы марселя, — у нас наверняка сорвало бы все мачты, и сам корабль перевернулся бы.
При этом переходе держали мы курс на северо-восток. Пройдя с попутным ветром пролив, или канал, между островом Джилоло и землею Новой Гвинеей, мы скоро оказались в открытом море, на юго-востоке от Филиппин, там, где Великий Тихий океан, иначе — Южные моря, соединяется с обширным Индийским океаном.
Вступивши в эти моря, мы шли прямо к северу и вскоре оказались по северной стороне экватора; затем мы продолжали путь к Минандао и Манилье , самым большим из Филиппинских островов, не встречая все время никакой добычи, покуда не оказались к северу от Манильи, и тут началась наша работа. Мы захватили здесь, правда, на некотором расстоянии от Манильи, три японских корабля . Два из них уже отторговали и теперь шли домой, везя мускатный орех, корицу, гвоздику и так далее, а также всякие европейские товары, доставленные испанскими судами из Акапулько. Было на них в общей сложности тридцать восемь тонн гвоздики, пять или шесть тонн мускатного ореха и столько же корицы. Мы забрали пряности, но оставили европейские товары, так как считали их не заслуживающими внимания. Но вскоре мы в этом сильно раскаялись и потому вперед уже были умнее.
Третий японский корабль оказался для нас лучшей добычей, так как шел груженный деньгами и большим количеством начеканенного золота для того, чтобы купить товары, упоминаемые выше. Мы избавили их от их золота, но иного вреда им не причинили, и так как не собирались долго оставаться здесь, то отправились к Китаю.
В этот переход мы провели на море более двух месяцев, борясь с ветром, дувшим постоянно с северо-востока или отклонявшимся на одно деление то в ту, то в другую сторону. Но это, очевидно, и послужило причиной того, что мы на пути встретили немало добычи.
Мы только что оставили Филиппины и собирались идти к острову Формозе , но с северо-востока дул такой сильный ветер, что мы ничего не могли поделать с ним, и вынуждены были возвратиться к Лаконии , самому северному из тех островов. Мы прибыли туда спокойно и меняли стоянки не для того, чтобы избежать опасности, каковой не было, но чтобы лучше добывать съестные припасы, которыми население снабжало нас очень охотно.
Пока мы оставались там, у острова стояло три очень больших галлеона, или испанских корабля, из Южных морей. Сперва мы не могли узнать, прибыли ли они только что, или уже собираются уплывать. Но, прослышавши, что китайские купцы грузятся и скоро уйдут на север, мы заключили из этого, что испанцы недавно разгрузились, а те скупили груз. Поэтому мы не сомневались, что найдем добычу в пути, да и, действительно, миновать ее мы не могли.
Мы пробыли здесь до начала мая, когда узнали, что китайские купцы собираются в море. Дело в том, что северные муссоны перестают дуть в самом конце марта или начале апреля, так что те были обеспечены попутным ветром домой. Соответственно с этим мы наняли несколько туземных лодок, — а они ходят очень быстро, — и приказали им съездить на Манилью и сообщить нам, как обстоят там дела, и когда пустятся в путь китайские джонки. Получивши известия об этом, мы так удачно устроили все, что через три дня после того, как поставили паруса, наткнулись не менее как на одиннадцать джонок. Впрочем, неудачно обнаруживши себя, захватили мы из них только три, чем удовлетворились и продолжали путь на Формозу. На этих трех судах захватили мы, коротко говоря, такое количество гвоздики, мускатного ореха, корицы и мускатного цвета, не считая уже серебра, что экипаж стал соглашаться с моим мнением, что мы достаточно богаты, и нам осталось теперь только подумать, каким бы способом сберечь бесчисленные сокровища, награбленные нами.
Втайне я был рад, что они согласились со мной, ибо уже давно решился убедить их возвратиться домой, — ведь я полностью осуществил свой давнишний замысел — пошарить между Пряных островов. А все эти призы, особенно же исключительно богатая манильская добыча, не входили в мои замыслы.
Но теперь, услыхавши, что экипаж поговаривает о том, что у нас-де полное благополучие, я передал через друга Виллиама, что собираюсь дойти лишь до острова Формозы, где удастся обратить наши пряности и европейские товары в наличные деньги, а тогда я поверну на юг, так как, авось, к тому времени начнут дуть и северные муссоны. Замысел мой все они одобрили и охотно двинулись дальше. К тому же еще, помимо ветра, который до самого октября не дал бы повернуть на юг, помимо этого, говорю я, корабль наш теперь глубоко сидел в воде, так как вез не менее двухсот тонн груза, и часть его была исключительно ценной; шлюп был тоже нагружен соответственно.
С этим решением мы бодро пошли вперед и приблизительно через двенадцать дней пути увидели на большом расстоянии остров Формозу, но сами оказались под южной его оконечностью, с подветренной стороны, и чуть что не китайском побережье. Это было нам несколько неприятно, так как английские фактории находились неподалеку, и мы вынуждены были бы сражаться с их кораблями, повстречайся они нам. Справиться с этим нам было бы не трудно, но было это нам нежелательно по многим причинам, а главным образом потому, что не хотели мы, чтобы знали, кто мы такие, и что вообще замечены на побережье такие люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68