ведь налети малейший порыв ветра, мы все погибли бы, так как наши каноэ сидели глубоко и не могли двигаться по неспокойному морю.
Как бы то ни было, путешествие это продолжалось всего одиннадцать дней, и, наконец, израсходовавши большую часть провианта и всю припасенную воду до капли, мы, к великой нашей радости, завидели землю, правда, в десяти или одиннадцати лигах. Нас встретил береговой ветер, дувший нам в лоб еще двое суток на исключительной жаре, без капли воды и только с небольшим количеством спиртного, оказавшимся у одного из нас в ящике с бутылками.
Это приключение живописало нам то, что могло бы случиться, если бы мы пустились в путь при слабом ветре и плохой погоде, и отбило у нас окончательно охоту переправляться на материк, покуда мы не обзавелись лучшими судами. Поэтому мы снова высадились на берег, и, как прежде, разбили становище, возможно лучше укрепивши его против возможных нападений. Но здесь туземцы оказались исключительно вежливыми и значительно более радушными, чем обитатели юга острова. И хотя ни мы не могли понять их, ни они нас, нам все же удалось втолковать им, что мы мореходы и чужестранцы и нуждаемся в съестных припасах.
Первым доказательством их доброты было то обстоятельство, что, как только они увидели, что мы высадились на берег и принялись строить себе жилище, один из их предводителей, или царьков (мы не знали, как называть его), явился с пятью или шестью мужчинами и несколькими женщинами и привел с собою пять коз и двух жирных бычков, которых и отдал нам даром. А когда мы предложили им что-то взамен, предводитель, или царек, запретил прикасаться к чему бы то ни было или брать что-нибудь у нас. Часа два спустя явился другой царек, или предводитель, и с ним сорок или пятьдесят человек. Мы испугались было их и взялись за оружие. Он же, заметивши это, приказал двум людям выйти вперед, возможно выше подымая в руках два длинных шеста, — мы быстро признали это за знак мира. Эти два шеста они потом стоймя воткнули в землю, и царек и все его люди, подойдя к шестам, воткнули свои копья в землю и стали подходить без оружия, так как оставили вместе с копьями свои луки и стрелы.
Это было сделано для того, чтобы убедить нас, что они явились к нам как друзья, чем мы были весьма обрадованы, потому что нам не хотелось ссориться, если только можно было избежать этого. Предводитель отряда увидал, что наши строят себе хижины и справляются с этой работой неуклюже; тогда он подал знак своим людям помочь нам. Немедленно человек пятнадцать или шестнадцать подошли и смешались с нашими, принявшись работать за нас. И, право же, они были лучшими работниками, нежели мы, ибо в одно мгновение соорудили для нас три или четыре хижины, которые к тому же были много красивее наших.
Затем они надавали нам молока, плодов и уйму превкусных кореньев и зелени и затем ушли, не взявши у нас ничего. Один из наших поднес царьку, или предводителю, чарочку, которую тот выпил, весьма одобрил и попросил еще; мы дали ему еще. Словом, после этого он являлся к нам не менее двух, а то и трех раз на неделе, и всегда что-нибудь да приносил с собой. А раз прислал даже семь голов черного скота, часть которого мы провялили вышеописанным способом.
Здесь я непременно должен упомянуть об одном обстоятельстве, которое впоследствии принесло нам немалую пользу. Дело в том, что мясо коз и коров, но особенно коз, будучи провялено, становилось красным на вид и жестким, как голландская сушеная говядина. Туземцам оно так нравилось, что сходило за лакомство, и они охотно выменивали его у нас, не зная и даже не подозревая, что это такое. Так за десять-двадцать фунтов копченой говядины они давали нам целого быка или корову, или вообще то, что мы захотим.
Здесь мы заметили нечто, что показалось нам не только странным, но и важным для нас. Во-первых, мы обнаружили, что у них много глиняных изделий, и пользуются туземцы ими не хуже нашего; у них в ходу длинные, высокие глиняные горшки, которые они зарывают в землю, и хранящаяся в них питьевая вода остается свежей и приятной на вкус. А во-вторых — что каноэ у них больше, нежели у их соседей.
Тогда мы поторопились узнать, нет ли у них судов еще больше, чем те, которые мы видели, или нет ли таких у иных островитян. Они объяснили нам, что лодок больших, чем эти, у них нет, но на другой стороне острова имеются лодки побольше, — и с палубой и с большими парусами. И это заставило нас решиться обойти остров, чтобы увидеть лодки. Мы снарядились, запасшись съестными припасами для путешествия, и, словом, в третий раз вышли в море.
На это путешествие у нас ушел месяц, а то, пожалуй, и все шесть недель, при чем за это время мы не раз высаживались на берег в поисках за водой и съестными припасами, и туземцы были щедры и вежливы по отношению к нам. Но вот однажды, ранним утром, мы удивились, когда один из наших — в то время мы были в самом конце северной части острова — закричал: «Парус! Парус!» Тут мы увидели вдалеке судно. Мы смотрели на него в подзорные трубы и изо всех сил старались разобрать, что оно собой представляет, но так-таки и не поняли; ибо то не был обычный парусник, ни кэч , ни галера , ни галиот , и вообще не походил ни на одно из виденных нами судов.
Словом, мы скоро потеряли его из виду, так как не в состоянии были гоняться за ним. Но, судя по тому, что мы успели заметить, и по тому, что мы видели потом, это было арабское судно, ведшее торговлю с Мозамбикским побережьем или Занзибаром, с теми местами, куда мы отправились впоследствии, как вы услышите.
Я не вел дневника нашего путешествия, да и вообще в то время понимал в мореходстве не более того, что требуется от рядового моряка. Поэтому не буду говорить ни о широте и долготе тех мест, в которых мы побывали, ни о том, какое расстояние мы проходили и сколько миль делали в день. Но помню я твердо, что, обогнувши остров, мы направились вдоль восточного побережья к югу, как шли к северу вдоль западного побережья.
Я не заметил, чтобы туземцы сильно разнились от тех, которых мы видели на другом берегу, цветом ли кожи, поведением ли, обычаями ли, вооружением ли, или чем иным. Они были на этой стороне берега так же добры и любезны с нами, как и те. А все же нам не удалось обнаружить каких-либо сношений между обоими побережьями.
Мы продолжали путешествие на юг много недель, хотя с частыми остановками, — когда сходили на берег за пищей и водой. Наконец, огибая выступ берега, выдававшегося на целую лигу больше, чем обычно, мы были приятно удивлены зрелищем, которое, несомненно, было столь же неприятно для тех, кто оказался участником его, сколько было приятно для нас. То был врак европейского судна, выброшенного на скалы, которые в этом месте далеко выдавались в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68