Это здесь, за углом. Я как раз ходил навестить его.
Перед Уильямом замаячила фигура инспектора. Это был большой человек с громким голосом. Он спросил:
— У вас есть какие-нибудь идеи насчет того, кто мог вас ударить?
— Совершенно никаких.
— Как вы думаете, кому это могло понадобиться?
— Никому!
— Вы говорите, что навещали работодателя. У вас были с собой деньги? Жалованье или что-то в этом роде?
— Ни гроша.
Уильям опять прикрыл глаза. Вокруг разговаривали. Голос инспектора напоминал гул военного самолета.
Тут он услышал голос Фрэнка Эбботта:
— Как насчет того, чтобы вернуться домой? Там есть кому позаботиться о вас?
— О да, там есть миссис Бастабл — экономка мистера Таттлкомба.
— Ну что ж, если вы готовы ехать, вам вызовут такси и проводят до дома.
Уильям моргнул и ответил: «Я в полном порядке». На его лице вновь появилась мальчишеская улыбка:
— Вы так добры ко мне, но не стоит беспокоиться! У меня просто тяжелая голова.
Вскоре он обнаружил себя сидящим в такси вместе в Фрэнком, и ему вдруг захотелось поговорить: он вспомнил, что этот детектив из Скотленд-Ярда упоминал о какой-то их встрече. Незаметно эта мысль перетекла во фразу:
— Вы ведь так сказали, правда?
— Сказал что?
— Что видели меня раньше.
— Да, сказал. И действительно видел.
— Скажите, когда, где, как это было?
— Ну, я не помню, это было очень давно.
— Насколько давно?
— О, много лет назад. До войны, я думаю.
Уильям схватил Фрэнка за руку:
— Вы в этом уверены?
— Нет, мне просто так кажется.
Смит, продолжая сжимать его руку, настойчиво спрашивал:
— Вы помните, где это было?
— О, где-то в городе… В Люксе, кажется… Да, определенно в Люксе. Вы танцевали с девушкой в золотистом платье, очень дорогом, по-моему.
— Как ее звали?
— Я не знаю. Думаю, я этого никогда не знал. Лет ей на вид было около двадцати.
— Эбботт, вы помните мое имя?
— Друг мой…
Уильям Смит отпустил его руку и поднес к голове.
— Видите ли, я его не помню…
Фрэнк сказал:
— Постойте! Вы же только что его назвали — Уильям Смит!
— Да, это имя, с которым я вернулся с войны. А я хочу знать, с каким я ушел. Я не помню ничего до сорок второго года — совсем ничего! Я не знаю, кто я и откуда. В середине сорок второго я оказался среди пленников военного лагеря с табличкой на груди «Уильям Смит» — вот и все, что я знаю о себе. Так что, если вы можете припомнить мое настоящее имя…
Фрэнк произнес:
— Билл… — и запнулся.
— Билл, а дальше что?
— Я не знаю. Насчет Билла я уверен, потому что это имя пришло мне в голову, как только я разглядел вас под фонарем, еще до того, как вы заговорили.
Уильям хотел кивнуть, но это причинило такую боль, что он остановился.
— Имя «Билл» не вызывает сомнений, как и «Уильям». Но я точно не Уильям Смит, как гласила табличка. Последние годы войны я провел в лагере, а когда освободился, вышел из больницы, вернулся домой и попытался найти ближайших родственников Уильяма Смита — я слышал, его сестра жила где-то в Степни. Оказалось, ее дом разбомбили, и никто не знает, куда она скрылась. Но соседи остались, и все они в один голос утверждали, что я не Смит. Они — кокни до мозга костей, и им был противен мой выговор. Конечно, эти милые люди слишком вежливы, чтобы сказать об этом, но один мальчик заявил, что я говорю, как диктор с Би-би-си. И ни один человек не мог сообщить, куда уехала сестра. У меня создалось впечатление, что она не из тех, о ком люди сильно скучают. И все были абсолютно уверены, что я не Уильям Смит, поэтому в конце концов я утратил решимость искать ее. Если бы вы только смогли вспомнить кого-нибудь, кто знал меня…
Повисла долгая пауза. Огни фонарей проносились мимо, вспыхивая и вновь пропадая. Собеседник Уильяма то появлялся на мгновение в их свете, то скрывался в темноте.
И лицо его было совершенно незнакомо Смиту, хотя на другой стороне пропасти, разбившей его жизнь на две части, они встречались и разговаривали. У них, вероятно, были общие знакомые. Когда он подумал об этом, голова его закружилась — видимо, от удара. Так должен был чувствовать себя Робинзон Крузо, увидев следы на песке необитаемого острова. Уильям взглянул на Фрэнка и подумал, что он не из тех, кого легко забываешь — человек образованный, с хорошим воспитанием. Светлые волосы причесаны так гладко, что в них можно посмотреться, как в зеркало, — он вспомнил это в участке. Длинный нос на длинном лице. Прекрасно сшитый костюм…
Любопытно, но именно в этот момент в сознании Уильяма зашевелились, хоть и слабо, какие-то воспоминания. Кажется, он не всегда носил такую одежду, как сейчас… Не добротное готовое платье, а… В голове его смутно возникло воспоминание о Сэвил Роу.
Фрэнк Эбботт произнес:
— Боюсь, что ничего, кроме Билла, на ум не приходит.
Глава 4
На следующее утро оказалось, что единственное последствие вчерашнего происшествия, всего лишь внушительных размеров шишка на голове Уильяма. Он даже не стал бы ничего рассказывать миссис Бастабл, но к несчастью, она выглянула из окна своей спальни как раз в тот момент, когда Смит подъезжал к дому в такси. Сразу же подняв раму, она услышала, как сержант справляется о самочувствии молодого человека, после чего вышла встречать его на лестницу, сгорая от любопытства. Если оскорбительное предположение и зародилось в ее голове, оно моментально улетучилось. Она была само участие, суетилась, предлагала тысячу способов лечения и даже подумать не могла о том, чтобы лечь спать самой или позволить лечь ему прежде, чем ей не будет подробно доложено о происшедшем. Она без конца прерывала рассказ восклицаниями вроде: «Только представьте!» и «Боже мой!»
Когда Уильям закончил, миссис Бастабл тряслась от волнения.
— Какое чудесное спасение! Сначала мистер Таттлкомб, а теперь… Что бы мы стали делать, если бы вы тоже нас покинули?
— Но я же здесь.
Экономка глубоко вздохнула.
— Но могли и не вернуться! У меня от всей этой истории мурашки по телу. Только представьте: полиция приходит сообщить ужасные новости, а мистер Таттлкомб все еще в гипсе! Ах, боже мой, что бы тогда было?
У миссис Бастабл — маленькой женщины с пушистыми, не очень чистыми волосами — в момент волнения краснел нос. Он и сейчас был розового цвета и нервно подергивался. Она безотчетно схватила себя за голову, неловко задев прическу, из-за чего из волос выпали три шпильки. Уильям нагнулся, чтобы поднять их, но сразу же пожалел об этом. Сказав, что хочет лечь в постель, он наконец покинул свою собеседницу.
Едва опустив голову на подушку, он уснул и сразу же погрузился в свое видение. Теперь оно приходило все реже и реже — всего дважды в прошлом году и только один раз летом этого года. И вот снова вернулось. Но теперь оно утратило свое спокойствие и гармонию, словно отражение в потревоженной воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Перед Уильямом замаячила фигура инспектора. Это был большой человек с громким голосом. Он спросил:
— У вас есть какие-нибудь идеи насчет того, кто мог вас ударить?
— Совершенно никаких.
— Как вы думаете, кому это могло понадобиться?
— Никому!
— Вы говорите, что навещали работодателя. У вас были с собой деньги? Жалованье или что-то в этом роде?
— Ни гроша.
Уильям опять прикрыл глаза. Вокруг разговаривали. Голос инспектора напоминал гул военного самолета.
Тут он услышал голос Фрэнка Эбботта:
— Как насчет того, чтобы вернуться домой? Там есть кому позаботиться о вас?
— О да, там есть миссис Бастабл — экономка мистера Таттлкомба.
— Ну что ж, если вы готовы ехать, вам вызовут такси и проводят до дома.
Уильям моргнул и ответил: «Я в полном порядке». На его лице вновь появилась мальчишеская улыбка:
— Вы так добры ко мне, но не стоит беспокоиться! У меня просто тяжелая голова.
Вскоре он обнаружил себя сидящим в такси вместе в Фрэнком, и ему вдруг захотелось поговорить: он вспомнил, что этот детектив из Скотленд-Ярда упоминал о какой-то их встрече. Незаметно эта мысль перетекла во фразу:
— Вы ведь так сказали, правда?
— Сказал что?
— Что видели меня раньше.
— Да, сказал. И действительно видел.
— Скажите, когда, где, как это было?
— Ну, я не помню, это было очень давно.
— Насколько давно?
— О, много лет назад. До войны, я думаю.
Уильям схватил Фрэнка за руку:
— Вы в этом уверены?
— Нет, мне просто так кажется.
Смит, продолжая сжимать его руку, настойчиво спрашивал:
— Вы помните, где это было?
— О, где-то в городе… В Люксе, кажется… Да, определенно в Люксе. Вы танцевали с девушкой в золотистом платье, очень дорогом, по-моему.
— Как ее звали?
— Я не знаю. Думаю, я этого никогда не знал. Лет ей на вид было около двадцати.
— Эбботт, вы помните мое имя?
— Друг мой…
Уильям Смит отпустил его руку и поднес к голове.
— Видите ли, я его не помню…
Фрэнк сказал:
— Постойте! Вы же только что его назвали — Уильям Смит!
— Да, это имя, с которым я вернулся с войны. А я хочу знать, с каким я ушел. Я не помню ничего до сорок второго года — совсем ничего! Я не знаю, кто я и откуда. В середине сорок второго я оказался среди пленников военного лагеря с табличкой на груди «Уильям Смит» — вот и все, что я знаю о себе. Так что, если вы можете припомнить мое настоящее имя…
Фрэнк произнес:
— Билл… — и запнулся.
— Билл, а дальше что?
— Я не знаю. Насчет Билла я уверен, потому что это имя пришло мне в голову, как только я разглядел вас под фонарем, еще до того, как вы заговорили.
Уильям хотел кивнуть, но это причинило такую боль, что он остановился.
— Имя «Билл» не вызывает сомнений, как и «Уильям». Но я точно не Уильям Смит, как гласила табличка. Последние годы войны я провел в лагере, а когда освободился, вышел из больницы, вернулся домой и попытался найти ближайших родственников Уильяма Смита — я слышал, его сестра жила где-то в Степни. Оказалось, ее дом разбомбили, и никто не знает, куда она скрылась. Но соседи остались, и все они в один голос утверждали, что я не Смит. Они — кокни до мозга костей, и им был противен мой выговор. Конечно, эти милые люди слишком вежливы, чтобы сказать об этом, но один мальчик заявил, что я говорю, как диктор с Би-би-си. И ни один человек не мог сообщить, куда уехала сестра. У меня создалось впечатление, что она не из тех, о ком люди сильно скучают. И все были абсолютно уверены, что я не Уильям Смит, поэтому в конце концов я утратил решимость искать ее. Если бы вы только смогли вспомнить кого-нибудь, кто знал меня…
Повисла долгая пауза. Огни фонарей проносились мимо, вспыхивая и вновь пропадая. Собеседник Уильяма то появлялся на мгновение в их свете, то скрывался в темноте.
И лицо его было совершенно незнакомо Смиту, хотя на другой стороне пропасти, разбившей его жизнь на две части, они встречались и разговаривали. У них, вероятно, были общие знакомые. Когда он подумал об этом, голова его закружилась — видимо, от удара. Так должен был чувствовать себя Робинзон Крузо, увидев следы на песке необитаемого острова. Уильям взглянул на Фрэнка и подумал, что он не из тех, кого легко забываешь — человек образованный, с хорошим воспитанием. Светлые волосы причесаны так гладко, что в них можно посмотреться, как в зеркало, — он вспомнил это в участке. Длинный нос на длинном лице. Прекрасно сшитый костюм…
Любопытно, но именно в этот момент в сознании Уильяма зашевелились, хоть и слабо, какие-то воспоминания. Кажется, он не всегда носил такую одежду, как сейчас… Не добротное готовое платье, а… В голове его смутно возникло воспоминание о Сэвил Роу.
Фрэнк Эбботт произнес:
— Боюсь, что ничего, кроме Билла, на ум не приходит.
Глава 4
На следующее утро оказалось, что единственное последствие вчерашнего происшествия, всего лишь внушительных размеров шишка на голове Уильяма. Он даже не стал бы ничего рассказывать миссис Бастабл, но к несчастью, она выглянула из окна своей спальни как раз в тот момент, когда Смит подъезжал к дому в такси. Сразу же подняв раму, она услышала, как сержант справляется о самочувствии молодого человека, после чего вышла встречать его на лестницу, сгорая от любопытства. Если оскорбительное предположение и зародилось в ее голове, оно моментально улетучилось. Она была само участие, суетилась, предлагала тысячу способов лечения и даже подумать не могла о том, чтобы лечь спать самой или позволить лечь ему прежде, чем ей не будет подробно доложено о происшедшем. Она без конца прерывала рассказ восклицаниями вроде: «Только представьте!» и «Боже мой!»
Когда Уильям закончил, миссис Бастабл тряслась от волнения.
— Какое чудесное спасение! Сначала мистер Таттлкомб, а теперь… Что бы мы стали делать, если бы вы тоже нас покинули?
— Но я же здесь.
Экономка глубоко вздохнула.
— Но могли и не вернуться! У меня от всей этой истории мурашки по телу. Только представьте: полиция приходит сообщить ужасные новости, а мистер Таттлкомб все еще в гипсе! Ах, боже мой, что бы тогда было?
У миссис Бастабл — маленькой женщины с пушистыми, не очень чистыми волосами — в момент волнения краснел нос. Он и сейчас был розового цвета и нервно подергивался. Она безотчетно схватила себя за голову, неловко задев прическу, из-за чего из волос выпали три шпильки. Уильям нагнулся, чтобы поднять их, но сразу же пожалел об этом. Сказав, что хочет лечь в постель, он наконец покинул свою собеседницу.
Едва опустив голову на подушку, он уснул и сразу же погрузился в свое видение. Теперь оно приходило все реже и реже — всего дважды в прошлом году и только один раз летом этого года. И вот снова вернулось. Но теперь оно утратило свое спокойствие и гармонию, словно отражение в потревоженной воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63