– Тем не менее. За четыре миллиона наличными требовать расписку на пять миллионов – это чересчур.
– Святая невинность! Он еще не достиг совершеннолетия, когда брал эти деньги! Довольно шутить, старина. Разве я вас обманывал? Деньги стоят дорого. И есть определенный риск. Если в понедельник утром вексель не будет оплачен, я его опротестую.
– Обойдется без этого, поскольку я могу сейчас же подписать чек.
Боргри изумленно раскрыл глаза:
– Чек?
– Да, чек. Вы знаете, что это такое?
– Не шутите, Куртуа, – проворчал ростовщик, – с пятью миллионами не шутят. Вы мне дадите чек, а я сохраню вексель до получения денег?
– Зачем вам это? – Жюльен пожал плечами, облокачиваясь на письменный стол. – Если чек без покрытия, вы его опротестуете и подадите жалобу…
Боргри нахмурил брови, прикидывая, где здесь ловушка. Он не понимал.
– Все это так, – задумчиво согласился ростовщик.
Чтобы выиграть время, он развернулся в кресле лицом к сейфу и рассеянно набрал шифр. Послышался щелчок, и тяжелая дверца раскрылась. Через плечо Боргри Жюльен увидел на одной из полок револьвер, явно служащий в качестве пресс-папье. Пальцы ростовщика схватили пачку связанных резинкой бумаг и вытянули из нее вексель.
Боргри, не закрывая сейфа, повернулся к Жюльену. Положив вексель на стол, прикрыв его рукой и пристально глядя на Куртуа, он недоверчиво повторил:
– Все это так… – Он тяжело вздохнул, как будто, отдавая вексель, испытывал тяжкие страдания. – Значит, я верну вам вексель в обмен на чек на пять миллионов.
Жюльен поднес руку к карману.
– Минутку, – продолжил Боргри угрожающим тоном. – Если в понедельник банк не оплатит чек, клянусь, я тут же подам жалобу за выдачу чека без покрытия. Я вас предупредил.
– Почему вы так убеждены, будто я настолько глуп, что дам вам чек без покрытия, прекрасно зная, что вы не колеблясь отправите меня в тюрьму. Подумайте!
– Я пытаюсь, – признался Боргри. – И не могу понять. В настоящий момент у вас есть необходимая сумма в банке?
– Этого я никогда не говорил.
– Ах так!
– Можно подумать, что вам это приятно. Вы хотите получить свои деньги?
– Хочу, хочу. Но не меньше мне хочется заполучить ЭКСИМ.
– Что вы станете с ним делать? Это торговое предприятие, а не контора ростовщика.
– Мне нужна новая вывеска. Здесь начинает пахнуть жареным.
Минуту они молча смотрели друг на друга, натянуто улыбаясь. Каждый старался разгадать, каким образом собеседник хочет его одурачить. Боргри обливался потом и комкал платок влажными пальцами. Он внушал Жюльену инстинктивное отвращение. Куртуа испытывал лишь одно желание: бросить все, отдаться на милость победителя, лишь бы не приводить в исполнение свой план. Он первый опустил глаза, прошептав:
– И что вам за удовольствие разорять людей, уничтожать их?
Боргри с трудом сдерживал ликование:
– Я-то за девочками не бегаю. Я делом занимаюсь.
Жюльен помимо воли заговорил умоляющим тоном:
– Послушайте, старина, если вы продлите вексель всего на два месяца, обещаю вам…
– Ни за что! – крикнул Боргри. – Оставьте свои уговоры для баб, которые пожирают ваши деньги. Со мной этот номер не пройдет. Сантименты на бирже котируются невысоко.
Куртуа закусил губу:
– С того дня, как я подписал вексель…
– Прошел уже целый год! – прервал его ростовщик едким тоном. – Не будем забывать, что уже три раза я давал вам отсрочку!
– Каждый раз за полмиллиона, не будем забывать и об этом. Боргри, послушайте… Возможно, я и не был образцом добродетели, но я не был обманщиком, и с тех пор…
– С тех пор вы наделали немало гадостей. В частности, хитростью выманили ой-ой сколько денежек у своего шурина. Так что в вашем теперешнем положении одним обманом больше, одним меньше…
Жюльен выпрямился как от удара:
– Как, какой обман?
– Эта ваша история с чеком. Вероятно, это какая-нибудь махинация…
– Может быть, – признался Куртуа. – Тем более надо ее избежать, если есть возможность.
– Нет возможности. Поскольку непорядочно поступаете вы, а я лишь возвращаю свои деньги.
Он опять вытер руки носовым платком. Его безрадостный смех проскрипел, как негостеприимная дверь.
– Поторопитесь. У вас, наверное, свидание с какой-нибудь девицей.
– Скажите-ка, Боргри, вы мне случайно не завидуете?
Боргри подскочил:
– Завидую? Боже, да в чем же? Вы спятили!
Глаза у Жюльена заблестели. Он покачал головой:
– Когда я слышу, сколько вы говорите о женщинах, мне многое становится ясным. Бедняга, вы, должно быть, импотент!
Лицо ростовщика приобрело землистый оттенок. На мгновение он потерял дар речи. Жюльен заговорил твердым тоном:
– Черт возьми, Боргри, сделайте хоть раз в жизни доброе дело, вы не пожалеете об этом…
Кулак Боргри обрушился на стол, прерывая Жюльена на полуслове:
– Ну хватит. Если вам нужен психоаналитик, поищите поблизости. Если хотите молиться, обращайтесь в Армию спасения. Здесь или платят, или убираются вон. Подпишите-ка мне этот чек, чтобы я мог отправить вас в тюрьму.
Жюльен тяжело опустился на стул. Он достал свою новую чековую книжку, снял колпачок с авторучки и холодно проговорил:
– Вы только что сказали, что рискуете. Действительно. В один прекрасный день какой-нибудь несчастный вроде меня прикончит вас, и это будет благом для всех!
Боргри разразился пронзительным смехом, поперхнулся и закашлялся.
– Не волнуйтесь, у меня есть чем защищаться! – выговорил он наконец, указав на большой револьвер в сейфе. – К сведению любителей!
Внезапно его охватил гнев. Он замахал пачкой векселей, связанных резинкой.
– А любители есть! Лентяи! Лицемеры! Все, что вы умеете делать, вы и вам подобные, – это приходить сюда и плакаться, когда остаетесь без гроша!
Он швырнул пачку на стол. Сжал губы. Жюльен подавил нервный зевок.
– Ну что? – крикнул Боргри. – Струсили?
Эти слова подстегнули Куртуа, к нему вернулось его наигранное спокойствие. Он пожал плечами. Неприятный голос ростовщика хорошо влиял на него. Чтобы действовать, ему нужен был стимул – ненависть.
– Вы сами этого хотели, – произнес он и быстро заполнил чек, пристроившись на уголке стола.
Боргри внимательно наблюдал за ним.
– Послушайте, старина, – проговорил он, – если это блеф, то не трудитесь. С просроченным векселем вы оттянете еще на несколько месяцев. Этот же чек в моих руках представляет для вас куда большую опасность.
Жюльен оторвал чек и протянул его ростовщику.
– Alea jacta est…
– Что значит?
– Представьте его в банк, если хотите, в понедельник утром.
– Он будет оплачен?
– Увидите.
– Кто даст деньги? Ваш шурин?
Жюльен кивнул.
– Ну и шляпа! Он еще вам верит?
– Вот именно, что нет, – ответил Жюльен, чувствуя себя теперь вполне непринужденно. – Сегодня вечером я отдам ему вексель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40