В канцелярии ты не застал никого, но сейф был закрыт. Ты решил подождать моего прихода и какой-нибудь хитростью заставить меня открыть сейф. Тем временем ты осматривался, пытаясь найти что-нибудь из выпивки для успокоения расшатанных нервов. Ты потянулся к старому тайнику, к коробке, от «Фауста». Водки там не было, зато был револьвер, тот самый, которым ты воспользовался предыдущим вечером, чтобы ликвидировать Клару. Увидев револьвер, ты изменил свой план. В твоих повестях всегда тучами роились замаскированные гангстеры, терроризирующие бедных фраеров и заставляющие их без лишних трудностей совершать всевозможные вещи. Ты решил использовать этот прекрасный прием в жизни. В кульминационном пункте сцены ты был атакован некой пианисткой, но это пошло тебе на пользу, так как ты очнулся после удара с желанной рукописью под головой. Рукописью, которая была не в сейфе, а на кресле, и вместе с ним упала на пол. Ты схватил рукопись и взял «ноги в руки». Думаю, что ты уже уничтожил ее. Собственно говоря, против тебя нет ни одной улики. Только я один знаю, что убил ты. Повторяю: я не смог бы доказать этого. Но сделай мне приятное и признайся, что все, что я тебе рассказал происходило в действительности. Я пришел к этому с величайшим трудом, можешь мне верить. Ну так как, совпадает?
— Действительно, совпадает, — произносит голос в телефоне. Но это не голос Густава, а голос Роберта.
— Ну ты ловок! — говорит Роберт с уважением. — Густав во всем признался, и рассказал мне все от начала до конца. Действительно, было так, как ты предполагал. Он только не знал, как погиб Нусьо, тебе придется дополнить его показания.
— А где Густав? — спрашиваю я.
— О! Здесь его уже нет, — говорит Роберт. — Он хотел позвонить тебе и попросить у тебя прощение за хлопоты, но тебя не было в канцелярии. Мы не могли ожидать бесконечно. Он хотел, чтобы я передал тебе, что он раскаивается и просит тебя заняться Издательством. Еще он сказал, что ты можешь оставить себе его шляпу.
— Густав сам призвал тебя на роль исповедника, или ты вышел на него собственным нюхом? Если это так, то ты ловкач, потому что все следы вели ко мне, а не к Густаву.
— У меня есть свои методы, может быть, не худшие, чем у тебя, — говорит Роберт скромно. — Если ты сумел догадаться кто убийца, то мог и я, правда? Не понимаю только, каким образом оба трупа свалились мне с крыши на голову. Может быть, ты сумеешь мне это объяснить?
— Охотно, если ты скажешь мне сначала, как ты вышел на след Густава, и не просто вышел, а вышел раньше меня, несмотря на то, что я имел больше данных. Ну и кроме этого, я все же — гений.
— Все же, — подтверждает Роберт. — Но не настолько, чтобы догадаться заглянуть в карман черной. У нее в кармане была карточка с фамилией и адресом Густава. Салют! — заканчивает он и кладет трубку.
— Кретин! — выразительно произношу я. Пумс смотрит на меня с немым вопросом в глазах. (Эва Гарднер в «Босоногой маркизе».)
— Я! Я кретин! — восклицаю я. — Почему я не обыскал ее карман? Запомни, Пумс: всегда обыскивай карманы трупов, — заключаю я и выхожу из канцелярии. Горло у меня пересохло. Мне просто необходимо заскочить на рюмочку… минеральной воды.
19
Сразу за порогом встречаю Гильдегарду. Она стоит у дверей своей квартиры с чемоданчиком в руках. Рядом на лестнице я вижу привратника, который тащит вниз ободранный сундук. Гильдегарда в допотопной шляпке с кокетливо загнутыми полями, из-под которых свешиваются пряди седых волос. Но она подкрашена, выглядит моложе, чем обычно, глаза ее блестят.
Она запирает дверь и вешает ключ на гвоздь, вбитый в нише.
— Вы выезжаете? — спрашиваю я.
Гильдегарда кивает головой в знак подтверждения и при этом краснеет, как девчонка. Я беру у нее чемоданчик, и мы начинаем спускаться. Мы еще находимся на лестнице, когда я замечаю стоящее перед подъездом такси, в которое привратник запихивает сундук Гильдегарды. В такси сидит Опольский и сосет пустую трубку.
— Благодарю вас и прощаюсь, — говорит Гильдегарда, забирая у меня чемоданчик, и с достоинством шествует через вестибюль к двери.
— Постойте, постойте! А что же будет с Серафинком? — кричу я ей вслед. — Что ни говори, а Серафинк является моим клиентом, и его судьба в определенной степени касается и меня.
— С кем? — спрашивает Гильдегарда, останавливаясь.
— Как вы поступите с Серафинчиком, со своим котом? — спрашиваю я.
Гильдегарда вытаращивает на меня глаза.
— У меня никогда не было никакого кота! — говорит она, поворачивается и неуклюжим шагом исчезает в дверях.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43