Затем, затолкав провонявшую тюрьмой одежду в стиральную машину, нагишом вышла из двери и, пройдя на кухню, сварила кофе. Выпив одну за другой две большие чашки густо заваренного «Чибо», она почувствовала, что стала мало-помалу приходить в себя.
Теперь перед нею встал вопрос: что делать дальше? Медленно пройдясь по квартире и еще раз осмотрев следы недавнего разгрома, она поняла, что наводить порядок у нее нет ни сил, ни желания. И вообще то, что творится у нее в квартире, сейчас не имеет никакого значения.
«Дядя Федор… мелькнуло у нее в голове. — Вот что сейчас главное! Ты меня плохо знаешь, подонок. Пожалеешь, что со мной связался. Я тебе устрою…»
Что именно она ему «устроит», Наталья пока не знала, но в том, что Михайлюк пожалеет о содеянном, не сомневалась ни на секунду.
«Главное, — подумала она, вспоминая слова Наполеона, — ввязаться в драку, а там — посмотрим…»
Она посмотрела на телефон, но тут же отвергла мысль о том, чтобы позвонить: если Старостин устроил за нею слежку, то уж телефон и подавно поставил на прослушивание. А ей сейчас свидетели были не нужны.
Она быстро оделась, натянув на себя джинсы, майку, и сунула ноги в кроссовки. Затем, прихватив легкую куртку, вышла из дому, замкнула дверь и спустилась вниз. Машина с оперативниками еще стояла во дворе. Наталья не собиралась совершать пируэты с прыжками по балконам либо пробежками по крыше, чтобы уйти от слежки. Демонстративно вышла на улицу и зашагала в сторону станции метро.
Как она и предполагала, машина ее преследователей тут же тронулась с места. «Ну что ж, проводите меня до метро». Спустившись в подземный переход, она остановилась у длинного ряда телефонов-автоматов.
Сняв трубку одного из них, принялась набирать номера своих «коллег», включая, несмотря на строжайший запрет, и сотовый Федора Михайлюка. Повсюду раздавались длинные гудки, но никто не снимал трубку: молчала квартира, которую снимал Леня, глухо было на хате, где разводили лохов, не отвечали оба телефона Федора, никто не отозвался и у Степана Цыганкова.
«Что же мне теперь делать? Если они все разбежались, найти их будет нелегко. Надо хорошенько подумать…»
Тут она вспомнила, что Цыгарь называл как-то ей номер своего дружка Митяя, у которого иногда бывал, — так, на всякий случай. И номер был какой-то простой. Только бы вспомнить…
«Как же там?..» — Наталья стояла перед телефоном-автоматом, закусив губу и напряженно наморщив лоб. И вдруг заметила мужчину, который с другого конца подземного перехода внимательно наблюдал за ней. Это был один из двух соглядатаев — Наталья успела разглядеть их лица, выходя из подъезда.
«Вот оно что! — разозлилась она. — Так вы решили меня и в метро в покое не оставлять? Ну что ж, побегаем».
Она все-таки вспомнила номер и, не медля ни секунды, набрала его.
Вдохнула с облегчением, когда услышала в трубке чей-то голос.
— Митяй? — поинтересовалась она.
— Ну, я Митяй. А кто спрашивает?
— Мне нужен Цыгарь, срочно. Это Черная вдова. — Вместо ответа в трубке воцарилось долгое молчание. Наталье нетрудно было догадаться о его причинах. — Я звоню из телефона-автомата, у меня совершенно нет времени…
И тут же услышала:
— Натаха?
— Я, Степа, я, — выдохнула она с облегчением.
— Ты где?
— Не пугайся, все в порядке. Звоню из метро. Нам нужно срочно встретиться. Тогда все расскажу.
— Тебя за что замели?
— По недоразумению. Где дядя Федор?
— Не знаю. По-моему, они с Леней сделали ноги. Где состыкуемся?
— Помнишь место, где мы с тобой однажды хороший кофе пили?
— Бар… как там его? Возле станции метро?
— Именно. Через час.
Место, где Наталья назначила встречу, вполне соответствовало случаю — обычный район со множеством пятиэтажек и более мелких построек производственно-хозяйственного назначения. Там в случае чего легко можно укрыться от любопытных глаз.
Она повесила трубку, но тут же сняла ее и набрала первый попавшийся номер — телефон справочной службы. Когда раздались гудки, она дождалась ответа и водрузила трубку на место.
«Это, чтобы ты, — она мельком взглянула в сторону преследователя, — не узнал, куда я только что звонила».
Затем она вошла в метро и, проходя через турникет, оглянулась. Муровец, доставая из внутреннего кармана удостоверение, направлялся к дежурной, чтобы проследовать за Натальей.
Выйдя на перрон, она дождалась поезда и, когда тот подошел, оказалась в одном вагоне с преследователем. Стараясь как можно реже смотреть в его сторону, доехала до Кольцевой линии, по ней до «Комсомольской», сделала переход и поехала в сторону центра. Выйдя на «Библиотеке Ленина», направилась по переходу на «Арбатскую». Здесь было многолюдно. Оглянувшись, она опять увидела своего преследователя и ускорила шаг.
На «Арбатской» она задерживаться не стала и тут же перешла на «Боровицкую»… Беготня по подземным переходам, ныряние в толпу и игра в «прятки» между колонн на перронах длилась добрых полчаса. Милиционер оказался настырным, неплохо знающим свое дело. Он терпеливо следовал за Натальей, не выпуская ее из виду. Наконец ей удалось избавиться от него, перед самым отправлением выскочив из вагона. Соглядатай, которому преградила путь к выходу «челночница» с двумя громадными сумками, не смог вовремя покинуть вагон. Поезд, быстро набирая скорость, скрылся в тоннеле.
Глава 22
Вечером состояние у майора Старостина было отвратительным. Болела голова, ломило спину, и вообще чувствовал он себя, как побитая собака.
«Да, — размышлял он мрачно, — два неприятных разговора для одного дня — это слишком».
Сначала он поговорил с полковником Арсеньевым. Начальник отдела сообщил, что его освобождают от расследования убийств в лесопарковых зонах и дело уходит в прокуратуру. Майору было приказано передать все материалы следствия коллегам из вышеназванной инстанции.
«Повышение отменяется», — мрачно подумал Старостин, выходя из кабинета начальника.
Второй неприятный разговор состоялся в следственном изоляторе с Натальей Мазуровой. Как он и предполагал, она вела себя высокомерно и буквально втоптала его в грязь. Его последняя жалкая попытка расколоть ее вызвала у подозреваемой лишь сарказм. Единственное, чем он мог отомстить ей за открытое презрение, — это попросить коллег не в службу, а в дружбу пощекотать ей нервы.
Придя домой, Старостин первым делом заглянул в ванную, где сполоснул лицо холодной водой, а потом долго всматривался в свое ненавистное изображение.
Из зеркала на него смотрел усталый мужчина средних лет, бесцветный и невзрачный, как вся его жизнь.
Затем подрались дети, и майор, сорвавшись, орал на них до хрипоты в голосе.
А потом пришла после приема в женской консультации жена. Она открыла дверь своим ключом и принялась подчеркнуто тихо переобуваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Теперь перед нею встал вопрос: что делать дальше? Медленно пройдясь по квартире и еще раз осмотрев следы недавнего разгрома, она поняла, что наводить порядок у нее нет ни сил, ни желания. И вообще то, что творится у нее в квартире, сейчас не имеет никакого значения.
«Дядя Федор… мелькнуло у нее в голове. — Вот что сейчас главное! Ты меня плохо знаешь, подонок. Пожалеешь, что со мной связался. Я тебе устрою…»
Что именно она ему «устроит», Наталья пока не знала, но в том, что Михайлюк пожалеет о содеянном, не сомневалась ни на секунду.
«Главное, — подумала она, вспоминая слова Наполеона, — ввязаться в драку, а там — посмотрим…»
Она посмотрела на телефон, но тут же отвергла мысль о том, чтобы позвонить: если Старостин устроил за нею слежку, то уж телефон и подавно поставил на прослушивание. А ей сейчас свидетели были не нужны.
Она быстро оделась, натянув на себя джинсы, майку, и сунула ноги в кроссовки. Затем, прихватив легкую куртку, вышла из дому, замкнула дверь и спустилась вниз. Машина с оперативниками еще стояла во дворе. Наталья не собиралась совершать пируэты с прыжками по балконам либо пробежками по крыше, чтобы уйти от слежки. Демонстративно вышла на улицу и зашагала в сторону станции метро.
Как она и предполагала, машина ее преследователей тут же тронулась с места. «Ну что ж, проводите меня до метро». Спустившись в подземный переход, она остановилась у длинного ряда телефонов-автоматов.
Сняв трубку одного из них, принялась набирать номера своих «коллег», включая, несмотря на строжайший запрет, и сотовый Федора Михайлюка. Повсюду раздавались длинные гудки, но никто не снимал трубку: молчала квартира, которую снимал Леня, глухо было на хате, где разводили лохов, не отвечали оба телефона Федора, никто не отозвался и у Степана Цыганкова.
«Что же мне теперь делать? Если они все разбежались, найти их будет нелегко. Надо хорошенько подумать…»
Тут она вспомнила, что Цыгарь называл как-то ей номер своего дружка Митяя, у которого иногда бывал, — так, на всякий случай. И номер был какой-то простой. Только бы вспомнить…
«Как же там?..» — Наталья стояла перед телефоном-автоматом, закусив губу и напряженно наморщив лоб. И вдруг заметила мужчину, который с другого конца подземного перехода внимательно наблюдал за ней. Это был один из двух соглядатаев — Наталья успела разглядеть их лица, выходя из подъезда.
«Вот оно что! — разозлилась она. — Так вы решили меня и в метро в покое не оставлять? Ну что ж, побегаем».
Она все-таки вспомнила номер и, не медля ни секунды, набрала его.
Вдохнула с облегчением, когда услышала в трубке чей-то голос.
— Митяй? — поинтересовалась она.
— Ну, я Митяй. А кто спрашивает?
— Мне нужен Цыгарь, срочно. Это Черная вдова. — Вместо ответа в трубке воцарилось долгое молчание. Наталье нетрудно было догадаться о его причинах. — Я звоню из телефона-автомата, у меня совершенно нет времени…
И тут же услышала:
— Натаха?
— Я, Степа, я, — выдохнула она с облегчением.
— Ты где?
— Не пугайся, все в порядке. Звоню из метро. Нам нужно срочно встретиться. Тогда все расскажу.
— Тебя за что замели?
— По недоразумению. Где дядя Федор?
— Не знаю. По-моему, они с Леней сделали ноги. Где состыкуемся?
— Помнишь место, где мы с тобой однажды хороший кофе пили?
— Бар… как там его? Возле станции метро?
— Именно. Через час.
Место, где Наталья назначила встречу, вполне соответствовало случаю — обычный район со множеством пятиэтажек и более мелких построек производственно-хозяйственного назначения. Там в случае чего легко можно укрыться от любопытных глаз.
Она повесила трубку, но тут же сняла ее и набрала первый попавшийся номер — телефон справочной службы. Когда раздались гудки, она дождалась ответа и водрузила трубку на место.
«Это, чтобы ты, — она мельком взглянула в сторону преследователя, — не узнал, куда я только что звонила».
Затем она вошла в метро и, проходя через турникет, оглянулась. Муровец, доставая из внутреннего кармана удостоверение, направлялся к дежурной, чтобы проследовать за Натальей.
Выйдя на перрон, она дождалась поезда и, когда тот подошел, оказалась в одном вагоне с преследователем. Стараясь как можно реже смотреть в его сторону, доехала до Кольцевой линии, по ней до «Комсомольской», сделала переход и поехала в сторону центра. Выйдя на «Библиотеке Ленина», направилась по переходу на «Арбатскую». Здесь было многолюдно. Оглянувшись, она опять увидела своего преследователя и ускорила шаг.
На «Арбатской» она задерживаться не стала и тут же перешла на «Боровицкую»… Беготня по подземным переходам, ныряние в толпу и игра в «прятки» между колонн на перронах длилась добрых полчаса. Милиционер оказался настырным, неплохо знающим свое дело. Он терпеливо следовал за Натальей, не выпуская ее из виду. Наконец ей удалось избавиться от него, перед самым отправлением выскочив из вагона. Соглядатай, которому преградила путь к выходу «челночница» с двумя громадными сумками, не смог вовремя покинуть вагон. Поезд, быстро набирая скорость, скрылся в тоннеле.
Глава 22
Вечером состояние у майора Старостина было отвратительным. Болела голова, ломило спину, и вообще чувствовал он себя, как побитая собака.
«Да, — размышлял он мрачно, — два неприятных разговора для одного дня — это слишком».
Сначала он поговорил с полковником Арсеньевым. Начальник отдела сообщил, что его освобождают от расследования убийств в лесопарковых зонах и дело уходит в прокуратуру. Майору было приказано передать все материалы следствия коллегам из вышеназванной инстанции.
«Повышение отменяется», — мрачно подумал Старостин, выходя из кабинета начальника.
Второй неприятный разговор состоялся в следственном изоляторе с Натальей Мазуровой. Как он и предполагал, она вела себя высокомерно и буквально втоптала его в грязь. Его последняя жалкая попытка расколоть ее вызвала у подозреваемой лишь сарказм. Единственное, чем он мог отомстить ей за открытое презрение, — это попросить коллег не в службу, а в дружбу пощекотать ей нервы.
Придя домой, Старостин первым делом заглянул в ванную, где сполоснул лицо холодной водой, а потом долго всматривался в свое ненавистное изображение.
Из зеркала на него смотрел усталый мужчина средних лет, бесцветный и невзрачный, как вся его жизнь.
Затем подрались дети, и майор, сорвавшись, орал на них до хрипоты в голосе.
А потом пришла после приема в женской консультации жена. Она открыла дверь своим ключом и принялась подчеркнуто тихо переобуваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90