С первого взгляда было видно, что скафандр устарелой модели, тяжелее и жестче новых образцов.
– Ему не меньше двадцати лет, – заключил я. – Влезешь – еще неизвестно, выберешься ли обратно.
– Тогда прощай, – усмехнулся Петер. – Приятно было познакомиться.
Мы проверили все шланги и уплотнения. Помпа была ручная, и пришлось ее кое-где смазать, чтобы работала без скрипа.
Я влез на пробу в скафандр, Петер привинтил шлем и взялся за рукоятку помпы. Все было как будто в порядке… К сожалению.
Кронпринц прибыл с судном, доставляющим островитянам утренние газеты.
– Каким вы местом думали, черт бы вас побрал? – приветствовал он нас, вручая Биллу сверток с обухами. – Неужто среди вас не нашлось ни одного стоящего моряка?
Мы не удостоили его ответом.
– Но хоть кофе-то сумели приготовить? – ухмыльнулся Кронпринц.
– Найдется пяток капель на камбузе, – ворчливо ответил капитан «Торда».
Намек Кронпринца на изъяны в его морской выучке задел капитана за живое.
Билл и Мартин погрузили на буксир тросы и гаки, взятые на местной верфи. Можно было выходить к месту крушения.
Миновав створ гавани Рёрё, капитан взял курс на крестик, обозначающий на_ карте место, где пошла ко дну «Конни». Зыбь – отголосок вчерашнего шторма – перекатывалась через отмели к западу от прибрежных островков. Пройдя на нос буксира, я подставил лицо прохладному морскому ветерку. В этом краю воздух после шторма всегда чище и богаче озоном, особенно осенью. Я наслаждался, вдыхая легкое веяние веста.
– Скоро придем на место, Морган, готовься. – Билл похлопал меня по спине.
– Нет от тебя покоя, – пробурчал я, неохотно следуя за ним на ют.
– Мы с Мартином – на помпе. Петер поможет тебе со скафандром.
– О'кей. Кто на сигнальном конце?
– Петер. Как только спустим тебя вниз. Петер стоял рядом, прислушиваясь.
– Ты чего-то опасаешься? – спросил он.
– Лучше твердо знать, что наверху кто-то держит сигнальный конец на случай, если мне понадобится быстро всплыть.
– Все будет в порядке, Морган.
Сбросив одолженную накануне одежду, я надел очень кстати раздобытый Биллом тренировочный костюм. Капитан пополнил мою экипировку шерстяными носками, потрепанным свитером и вязаной шапочкой. Чтобы долго работать внизу, надо тепло одеваться. Втиснувшись в водолазный костюм, я подошел к фальшборту и поглядел вдаль. До места осталось совсем немного, но сколько я ни всматривался, не мог обнаружить кончик мачты. И буй тоже не видел.
– Черт, мачта куда-то пропала… Пора бы ей уже показаться?! – крикнул я.
Подбежал Петер и тоже стал всматриваться.
– Вижу буй!..– сказал он.
У него зрение было получше моего.
– Где?
– Чуть западнее Раммена! Вон там.
Теперь и я увидел буй – маленький пластиковый шар, качающийся на волнах.
– Но куда же мачта подевалась, черт подери?
– Вдруг она сломалась!..– воскликнул Петер. – Вот будет нам подарочек!
– Спокойно, парни, – услышали мы голос подошедшего сзади Билла. – Просто «Конни» опрокинулась и легла на бок.
– Ты так уверен в этом?
– Шторм не мог сломать мачту, и здесь не проходили никакие суда, я проверил. Остается один вариант. Притом самый логичный.
На холостом ходу мы медленно, осторожно приближались к бую. Кронпринц подцепил багром буксирный трос и закрепил его за кнехты у правого борта. Капитан «Торда» включил задний ход, по железному корпусу буксира пробежала дрожь, и вот уже «Торд» стоит, как на якоре, под ветром от затонувшей яхты. Новая команда, и машинное сердце буксира перестало биться.
– Отдать якорь!..– крикнул Билл. – Буксирный трос может не выдержать.
Петер и Кронпринц вместе отправили за борт тяжелый якорь, и он загремел цепью в клюзе.
– Петер! – снова раздался голос Билла. – Помоги Моргану закончить облачение.
– Есть, помочь Моргану.
Шлем лег на место, и я почувствовал себя чем-то вроде франкенштейнова чудовища. Давление на плечи удвоилось, когда Петер надел на меня пояс с свинцовыми грузами. К этому же поясу он прицепил большую отвертку. Поднял мою руку, пропуская под мышкой воздушный шланг, и показал кивком, что все готово.
Я неуклюже протопал на корму, где капитан подвесил спускающийся в воду железный трап. Мартин крутил помпу. Петер надежно обвязал меня сигнальным концом, затем помог надеть калоши со свинцовой подошвой. Теперь я был готов вместе с скафандром последовать в неизвестность.
Подошел Билл и, улыбаясь, засунул мне за пояс обуха, про которые я конечно же забыл.
Я ощущал не то чтобы страх – скорее, тревогу, и мне вспомнились крылатые слова инструктора, которыми он успокаивал нас, начинающих аквалангистов, перед серьезным погружением: «Если тебе там в холоде и мраке покажется, что ты сейчас отдашь концы, – выкинь эту мысль из головы и постарайся лучше сообразить, какой промах совершил».
Я улыбнулся про себя, однако подумал, что не так-то просто следовать этому совету, если тебя не учили работать в тяжелом водолазном снаряжении. Тем не менее тревога дебютанта поумерилась.
– Готов к погружению – сказал я. Хотя никто не мог меня слышать.
Ковыляя, словно утка, я одолел последние метры до трапа.
Подошел Билл с концом закрепленного на «Конни» буксирного троса и обмотал его вокруг релинга рядом с трапом. Знаком дал мне понять, чтобы я спускался вдоль троса.
Я сделал рукой утвердительный жест.
Кронпринц и Билл вместе подняли меня и свесили за борт. Поболтав ногами, я поймал свинцовыми подошвами ступеньку трапа и начал спускаться. Глянув напоследок вверх, увидел позолоченное солнцем небо.
После чего медленно ушел под воду.
По мере погружения пропало ощущение тяжести от костюма. Держась за буксирный трос, я метр за метром спускался к престарелой барышне «Конни». Да, наделала она дел. А мне теперь расхлебывать.
Вода была мутная. Вчерашний шторм потрепал донную растительность. Чем глубже, тем хуже видимость.
Вокруг «Конни» словно царила августовская ночь.
Почувствовав вдруг под ногами твердый грунт, я даже малость удивился. Погружение прошло легче, чем я опасался. И грунт вполне гостеприимный – никакого ила, только облепленные водорослями каменные плиты. Отлично.
Видимость на дне составляла шесть-семь метров. Я включил фонарик.
Билл, как всегда, оказался прав: «Конни» лежала на боку, удобно простершись на камнях. Шторм положил ее на левый борт. Мачта смотрела косо вверх, к свету. Насколько я мог судить, она нисколько не пострадала.
Осторожно передвигаясь от форштевня к корме, я и в обшивке правого борта не увидел никаких повреждений. Оставалось загадкой, где первоначально открылась течь. Может быть, есть пробоина в левом борту?
Оступившись на скользком камне, я упал навзничь. С великим трудом поднялся на ноги. Я обливался потом, одежда прилипла к телу, словно теплый компресс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Ему не меньше двадцати лет, – заключил я. – Влезешь – еще неизвестно, выберешься ли обратно.
– Тогда прощай, – усмехнулся Петер. – Приятно было познакомиться.
Мы проверили все шланги и уплотнения. Помпа была ручная, и пришлось ее кое-где смазать, чтобы работала без скрипа.
Я влез на пробу в скафандр, Петер привинтил шлем и взялся за рукоятку помпы. Все было как будто в порядке… К сожалению.
Кронпринц прибыл с судном, доставляющим островитянам утренние газеты.
– Каким вы местом думали, черт бы вас побрал? – приветствовал он нас, вручая Биллу сверток с обухами. – Неужто среди вас не нашлось ни одного стоящего моряка?
Мы не удостоили его ответом.
– Но хоть кофе-то сумели приготовить? – ухмыльнулся Кронпринц.
– Найдется пяток капель на камбузе, – ворчливо ответил капитан «Торда».
Намек Кронпринца на изъяны в его морской выучке задел капитана за живое.
Билл и Мартин погрузили на буксир тросы и гаки, взятые на местной верфи. Можно было выходить к месту крушения.
Миновав створ гавани Рёрё, капитан взял курс на крестик, обозначающий на_ карте место, где пошла ко дну «Конни». Зыбь – отголосок вчерашнего шторма – перекатывалась через отмели к западу от прибрежных островков. Пройдя на нос буксира, я подставил лицо прохладному морскому ветерку. В этом краю воздух после шторма всегда чище и богаче озоном, особенно осенью. Я наслаждался, вдыхая легкое веяние веста.
– Скоро придем на место, Морган, готовься. – Билл похлопал меня по спине.
– Нет от тебя покоя, – пробурчал я, неохотно следуя за ним на ют.
– Мы с Мартином – на помпе. Петер поможет тебе со скафандром.
– О'кей. Кто на сигнальном конце?
– Петер. Как только спустим тебя вниз. Петер стоял рядом, прислушиваясь.
– Ты чего-то опасаешься? – спросил он.
– Лучше твердо знать, что наверху кто-то держит сигнальный конец на случай, если мне понадобится быстро всплыть.
– Все будет в порядке, Морган.
Сбросив одолженную накануне одежду, я надел очень кстати раздобытый Биллом тренировочный костюм. Капитан пополнил мою экипировку шерстяными носками, потрепанным свитером и вязаной шапочкой. Чтобы долго работать внизу, надо тепло одеваться. Втиснувшись в водолазный костюм, я подошел к фальшборту и поглядел вдаль. До места осталось совсем немного, но сколько я ни всматривался, не мог обнаружить кончик мачты. И буй тоже не видел.
– Черт, мачта куда-то пропала… Пора бы ей уже показаться?! – крикнул я.
Подбежал Петер и тоже стал всматриваться.
– Вижу буй!..– сказал он.
У него зрение было получше моего.
– Где?
– Чуть западнее Раммена! Вон там.
Теперь и я увидел буй – маленький пластиковый шар, качающийся на волнах.
– Но куда же мачта подевалась, черт подери?
– Вдруг она сломалась!..– воскликнул Петер. – Вот будет нам подарочек!
– Спокойно, парни, – услышали мы голос подошедшего сзади Билла. – Просто «Конни» опрокинулась и легла на бок.
– Ты так уверен в этом?
– Шторм не мог сломать мачту, и здесь не проходили никакие суда, я проверил. Остается один вариант. Притом самый логичный.
На холостом ходу мы медленно, осторожно приближались к бую. Кронпринц подцепил багром буксирный трос и закрепил его за кнехты у правого борта. Капитан «Торда» включил задний ход, по железному корпусу буксира пробежала дрожь, и вот уже «Торд» стоит, как на якоре, под ветром от затонувшей яхты. Новая команда, и машинное сердце буксира перестало биться.
– Отдать якорь!..– крикнул Билл. – Буксирный трос может не выдержать.
Петер и Кронпринц вместе отправили за борт тяжелый якорь, и он загремел цепью в клюзе.
– Петер! – снова раздался голос Билла. – Помоги Моргану закончить облачение.
– Есть, помочь Моргану.
Шлем лег на место, и я почувствовал себя чем-то вроде франкенштейнова чудовища. Давление на плечи удвоилось, когда Петер надел на меня пояс с свинцовыми грузами. К этому же поясу он прицепил большую отвертку. Поднял мою руку, пропуская под мышкой воздушный шланг, и показал кивком, что все готово.
Я неуклюже протопал на корму, где капитан подвесил спускающийся в воду железный трап. Мартин крутил помпу. Петер надежно обвязал меня сигнальным концом, затем помог надеть калоши со свинцовой подошвой. Теперь я был готов вместе с скафандром последовать в неизвестность.
Подошел Билл и, улыбаясь, засунул мне за пояс обуха, про которые я конечно же забыл.
Я ощущал не то чтобы страх – скорее, тревогу, и мне вспомнились крылатые слова инструктора, которыми он успокаивал нас, начинающих аквалангистов, перед серьезным погружением: «Если тебе там в холоде и мраке покажется, что ты сейчас отдашь концы, – выкинь эту мысль из головы и постарайся лучше сообразить, какой промах совершил».
Я улыбнулся про себя, однако подумал, что не так-то просто следовать этому совету, если тебя не учили работать в тяжелом водолазном снаряжении. Тем не менее тревога дебютанта поумерилась.
– Готов к погружению – сказал я. Хотя никто не мог меня слышать.
Ковыляя, словно утка, я одолел последние метры до трапа.
Подошел Билл с концом закрепленного на «Конни» буксирного троса и обмотал его вокруг релинга рядом с трапом. Знаком дал мне понять, чтобы я спускался вдоль троса.
Я сделал рукой утвердительный жест.
Кронпринц и Билл вместе подняли меня и свесили за борт. Поболтав ногами, я поймал свинцовыми подошвами ступеньку трапа и начал спускаться. Глянув напоследок вверх, увидел позолоченное солнцем небо.
После чего медленно ушел под воду.
По мере погружения пропало ощущение тяжести от костюма. Держась за буксирный трос, я метр за метром спускался к престарелой барышне «Конни». Да, наделала она дел. А мне теперь расхлебывать.
Вода была мутная. Вчерашний шторм потрепал донную растительность. Чем глубже, тем хуже видимость.
Вокруг «Конни» словно царила августовская ночь.
Почувствовав вдруг под ногами твердый грунт, я даже малость удивился. Погружение прошло легче, чем я опасался. И грунт вполне гостеприимный – никакого ила, только облепленные водорослями каменные плиты. Отлично.
Видимость на дне составляла шесть-семь метров. Я включил фонарик.
Билл, как всегда, оказался прав: «Конни» лежала на боку, удобно простершись на камнях. Шторм положил ее на левый борт. Мачта смотрела косо вверх, к свету. Насколько я мог судить, она нисколько не пострадала.
Осторожно передвигаясь от форштевня к корме, я и в обшивке правого борта не увидел никаких повреждений. Оставалось загадкой, где первоначально открылась течь. Может быть, есть пробоина в левом борту?
Оступившись на скользком камне, я упал навзничь. С великим трудом поднялся на ноги. Я обливался потом, одежда прилипла к телу, словно теплый компресс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68