.. Поворот!.. Ну, давай!..
Мы трудились, тянули изо всех сил.
– Еще секунду надо отыграть. Поворот!.. Давай!.. Билл крутил штурвал, и мы старательно повторяли заученные приемы.
Молниеносный поворот, и «Леди» идет новым галсом.
– Опять проиграли две секунды!.. Не спать, не спать… Поворот!.. Давай!..
Билл драл глотку, мы тихо чертыхались.
Так продолжалось час за часом. На Билла невозможно было угодить. В его записной книжке значилось идеальное время для каждого маневра. Это время было на пятьдесят процентов лучше показанного в 1967 году знаменитым экипажем «Интрепида». Действовать вдвое быстрее – такую цель поставил перед нами Билл. Невозможный темп. Через две недели тренировок под кнутом Билла Маккэя мы достигли невозможного. В девяти случаях из десяти большинство маневров укладывалось в идеальное время.
– Это уже на что-то похоже, – сказал Билл, заменяя непременную спичку предложенной мной сигаретой.
Убедительный признак того, что наша работа начинает ему нравиться.
«Викинг Леди» еще раньше была готова отправляться через Атлантику. Скоро и экипаж будет достоин составить ей компанию.
14
Седьмого августа меня разбудил мусоровоз, нагруженный пустыми железными бочками. Не очень благозвучный, но вполне эффективный будильник. Я посмотрел на часы. Без десяти шесть.
Подойдя к окну, я прежде всего, как всегда, поинтересовался погодой. Пасмурно. Слабый ветер. Пелена кучевых облаков на высоте около трех тысяч метров на западе сулила проливные дожди.
На улице внизу показалась фигура в черном. Билл Маккэй. Выходил для тренировочной пробежки? От этого безумца всего можно ждать. Правда, сейчас он не бежал, а шел размеренным шагом, погруженный в свои размышления. Какую еще чертовщину готовит нам?
Я отошел от окна, чтобы Билл не заметил меня, сел на кровать и закурил. Покой длился недолго. Раздался стук в дверь, и я не ошибся в своем предположении, кому это вздумалось навестить меня с утра пораньше.
– Привет, Морган, – сказал Билл.
– Привет, Билл, – отозвался я. Он опустился на стул у окна.
– Знаешь, сколько часов мы тренировались в этом году?
– Миллион, – ответил я.
– Тысяча сто восемьдесят четыре. Что скажешь?
– Лучше не напоминай.
– Я намечал тысячу двести, – невозмутимо продолжал он. – Как тебе известно.
Я кивнул. Точно – тысячу двести.
– Два дня потеряли из-за пожара, к сожалению, – добавил Билл, глядя в окно.
Ему достало такта не ссылаться на смерть Георга.
– Я как раз хотел умываться, когда ты пришел, – сказал я.
– А пришел я сообщить, что решен вопрос с транспортировкой «Викинг Леди» в Америку. Анетта доложила, что для лодки есть место на «Грипсхольме», который отплывает шестнадцатого числа.
– Так скоро?
– Чем раньше, тем лучше.
Он прав. «Викинг Леди» настроена. Команда подготовлена. Тянуть с отправкой нет смысла.
– Кстати, сегодня вечером мы определим состав экипажа. В вестибюле уже висит объявление-Билл вышел. Я проводил его взглядом. «Мы определим», – сказал он. «Мы» – это только сам Билл и никто другой. В операции «Отче Наш» Билл Маккэй единолично воплощал народное мнение.
Быстро одевшись, я спустился в столовую срезать макушку яйца и окропить чашкой кофе пересохшую от табачного дыма глотку. Перед доской объявлений задержался ровно столько, сколько потребовалось, чтобы усвоить следующее:
«Маменькины сынки» и «Папенькины мальчики» –
сбор в аудитории в 20.00.
Комплектование экипажа,
отправляющегося в Ньюпорт.
Билл
Пафоса по случаю завершающей фазы нашей двухлетней ломовой работы не больше, чем если бы доска извещала: «Хлеб с маслом, колбаса с брюквенно-картофельным пюре – 6.50».
А чего я ждал? Золотого тиснения на шелке?
Я вошел в столовую. Никто из моих товарищей еще не спустился. Подтянув деревянный стул, я сел за стол в одиночестве.
Принимаясь за третью чашку кофе, ощутил на плече чью-то руку, поднял глаза и увидел улыбающееся лицо мудрого Артура Стефенса.
– Волнуешься, Морган?
– Волнуюсь?
– Ну да, я прочел, что сегодня комплектуют экипаж. Я кивнул. Что ж, и впрямь волнующее событие. Хотя лично мне вряд ли следовало волноваться, моя роль на «Викинг Леди» сомнению не подвергалась. Морган Линдберг – такая же неотъемлемая часть яхты, как штурвал.
– Кого-то ждет разочарование, – задумчиво произнес Артур. – А кого-то радость.
Я снова кивнул.
– Каждый знал, на что идет.
– И Билла устраивают только лучшие из лучших. – Артур лукаво поглядел на меня.
– Верно: лучшие из лучших. Билл не признает компромиссов.
– Ты восхищаешься им?
– А как же?.. Несмотря ни на что.
Несмотря ни на что. Мы с Артуром Стефенсом обменялись понимающими улыбками. В это время один за другим стали появляться мои товарищи по яхтам. Все прочитали объявление. У одних – лицо серьезное, сосредоточенное, у других – преувеличенно веселое.
Пока шли тренировки, между членами двух экипажей какого-то острого соперничества не было. Мы сплотились в единый большой коллектив, объединенный господствующей целью: добиться того, чтобы «Викинг Леди» шла возможно быстрее под парусами. Ребята на «Конни» словом и делом помогали экипажу «Леди» и искренне радовались, когда она утвердилась в своем превосходстве. Один за всех и все за одного.
Но в это утро в столовой царило несколько иное настроение. Для половины бригады до захода солнца сказочке на двенадцатиметровках придет конец… Им дальше не участвовать в операции «Отче Наш». И даже те, кто частенько проклинал каторжные тренировки, тяжелый труд, ноющие конечности (кто из нас этого не делал?), заметно приуныли. Пожалуй, это просто объяснить: все мы парусники. Парусники до мозга костей. И сколько мы ни чертыхались, все равно часы, проведенные в море, доставляли нам радость. Море. Солнце. Ветер. Небо. Палуба.
В этот день мы не выходили в фьорд, только готовили «Леди» к транспортировке в Ньюпорт. Погрузили на борт лодки все паруса и на том закончили работу.
Работяги в мастерской, похоже, без особого сожаления расставались с мешками.
– Помогай вам Бог… – сказал Кронпринц.
И не понять, кого он подразумевал: паруса или членов экипажа.
Как ни скрывали ребята свои чувства за завтраком, смесь тревоги и предчувствия давала себя знать. И чем дальше, тем сильнее ощущалось необычное настроение.
Ближе к вечеру меня остановил Мартин:
– Как ты думаешь, Морган?.. Чем все кончится?
– Ты о чем?
– Об отборе экипажа, черт дери.
– Все должно быть в порядке.
– Возьмет меня Билл штурманом?
– Конечно, возьмет.
Простым глазом было видно, как под личиной невозмутимости Мартин прячет неуверенность и тревогу.
– Конечно? – повторил он.
– Разве с Биллом можно быть вполне уверенным?
Без десяти восемь я спустился вниз, направляясь в аудиторию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Мы трудились, тянули изо всех сил.
– Еще секунду надо отыграть. Поворот!.. Давай!.. Билл крутил штурвал, и мы старательно повторяли заученные приемы.
Молниеносный поворот, и «Леди» идет новым галсом.
– Опять проиграли две секунды!.. Не спать, не спать… Поворот!.. Давай!..
Билл драл глотку, мы тихо чертыхались.
Так продолжалось час за часом. На Билла невозможно было угодить. В его записной книжке значилось идеальное время для каждого маневра. Это время было на пятьдесят процентов лучше показанного в 1967 году знаменитым экипажем «Интрепида». Действовать вдвое быстрее – такую цель поставил перед нами Билл. Невозможный темп. Через две недели тренировок под кнутом Билла Маккэя мы достигли невозможного. В девяти случаях из десяти большинство маневров укладывалось в идеальное время.
– Это уже на что-то похоже, – сказал Билл, заменяя непременную спичку предложенной мной сигаретой.
Убедительный признак того, что наша работа начинает ему нравиться.
«Викинг Леди» еще раньше была готова отправляться через Атлантику. Скоро и экипаж будет достоин составить ей компанию.
14
Седьмого августа меня разбудил мусоровоз, нагруженный пустыми железными бочками. Не очень благозвучный, но вполне эффективный будильник. Я посмотрел на часы. Без десяти шесть.
Подойдя к окну, я прежде всего, как всегда, поинтересовался погодой. Пасмурно. Слабый ветер. Пелена кучевых облаков на высоте около трех тысяч метров на западе сулила проливные дожди.
На улице внизу показалась фигура в черном. Билл Маккэй. Выходил для тренировочной пробежки? От этого безумца всего можно ждать. Правда, сейчас он не бежал, а шел размеренным шагом, погруженный в свои размышления. Какую еще чертовщину готовит нам?
Я отошел от окна, чтобы Билл не заметил меня, сел на кровать и закурил. Покой длился недолго. Раздался стук в дверь, и я не ошибся в своем предположении, кому это вздумалось навестить меня с утра пораньше.
– Привет, Морган, – сказал Билл.
– Привет, Билл, – отозвался я. Он опустился на стул у окна.
– Знаешь, сколько часов мы тренировались в этом году?
– Миллион, – ответил я.
– Тысяча сто восемьдесят четыре. Что скажешь?
– Лучше не напоминай.
– Я намечал тысячу двести, – невозмутимо продолжал он. – Как тебе известно.
Я кивнул. Точно – тысячу двести.
– Два дня потеряли из-за пожара, к сожалению, – добавил Билл, глядя в окно.
Ему достало такта не ссылаться на смерть Георга.
– Я как раз хотел умываться, когда ты пришел, – сказал я.
– А пришел я сообщить, что решен вопрос с транспортировкой «Викинг Леди» в Америку. Анетта доложила, что для лодки есть место на «Грипсхольме», который отплывает шестнадцатого числа.
– Так скоро?
– Чем раньше, тем лучше.
Он прав. «Викинг Леди» настроена. Команда подготовлена. Тянуть с отправкой нет смысла.
– Кстати, сегодня вечером мы определим состав экипажа. В вестибюле уже висит объявление-Билл вышел. Я проводил его взглядом. «Мы определим», – сказал он. «Мы» – это только сам Билл и никто другой. В операции «Отче Наш» Билл Маккэй единолично воплощал народное мнение.
Быстро одевшись, я спустился в столовую срезать макушку яйца и окропить чашкой кофе пересохшую от табачного дыма глотку. Перед доской объявлений задержался ровно столько, сколько потребовалось, чтобы усвоить следующее:
«Маменькины сынки» и «Папенькины мальчики» –
сбор в аудитории в 20.00.
Комплектование экипажа,
отправляющегося в Ньюпорт.
Билл
Пафоса по случаю завершающей фазы нашей двухлетней ломовой работы не больше, чем если бы доска извещала: «Хлеб с маслом, колбаса с брюквенно-картофельным пюре – 6.50».
А чего я ждал? Золотого тиснения на шелке?
Я вошел в столовую. Никто из моих товарищей еще не спустился. Подтянув деревянный стул, я сел за стол в одиночестве.
Принимаясь за третью чашку кофе, ощутил на плече чью-то руку, поднял глаза и увидел улыбающееся лицо мудрого Артура Стефенса.
– Волнуешься, Морган?
– Волнуюсь?
– Ну да, я прочел, что сегодня комплектуют экипаж. Я кивнул. Что ж, и впрямь волнующее событие. Хотя лично мне вряд ли следовало волноваться, моя роль на «Викинг Леди» сомнению не подвергалась. Морган Линдберг – такая же неотъемлемая часть яхты, как штурвал.
– Кого-то ждет разочарование, – задумчиво произнес Артур. – А кого-то радость.
Я снова кивнул.
– Каждый знал, на что идет.
– И Билла устраивают только лучшие из лучших. – Артур лукаво поглядел на меня.
– Верно: лучшие из лучших. Билл не признает компромиссов.
– Ты восхищаешься им?
– А как же?.. Несмотря ни на что.
Несмотря ни на что. Мы с Артуром Стефенсом обменялись понимающими улыбками. В это время один за другим стали появляться мои товарищи по яхтам. Все прочитали объявление. У одних – лицо серьезное, сосредоточенное, у других – преувеличенно веселое.
Пока шли тренировки, между членами двух экипажей какого-то острого соперничества не было. Мы сплотились в единый большой коллектив, объединенный господствующей целью: добиться того, чтобы «Викинг Леди» шла возможно быстрее под парусами. Ребята на «Конни» словом и делом помогали экипажу «Леди» и искренне радовались, когда она утвердилась в своем превосходстве. Один за всех и все за одного.
Но в это утро в столовой царило несколько иное настроение. Для половины бригады до захода солнца сказочке на двенадцатиметровках придет конец… Им дальше не участвовать в операции «Отче Наш». И даже те, кто частенько проклинал каторжные тренировки, тяжелый труд, ноющие конечности (кто из нас этого не делал?), заметно приуныли. Пожалуй, это просто объяснить: все мы парусники. Парусники до мозга костей. И сколько мы ни чертыхались, все равно часы, проведенные в море, доставляли нам радость. Море. Солнце. Ветер. Небо. Палуба.
В этот день мы не выходили в фьорд, только готовили «Леди» к транспортировке в Ньюпорт. Погрузили на борт лодки все паруса и на том закончили работу.
Работяги в мастерской, похоже, без особого сожаления расставались с мешками.
– Помогай вам Бог… – сказал Кронпринц.
И не понять, кого он подразумевал: паруса или членов экипажа.
Как ни скрывали ребята свои чувства за завтраком, смесь тревоги и предчувствия давала себя знать. И чем дальше, тем сильнее ощущалось необычное настроение.
Ближе к вечеру меня остановил Мартин:
– Как ты думаешь, Морган?.. Чем все кончится?
– Ты о чем?
– Об отборе экипажа, черт дери.
– Все должно быть в порядке.
– Возьмет меня Билл штурманом?
– Конечно, возьмет.
Простым глазом было видно, как под личиной невозмутимости Мартин прячет неуверенность и тревогу.
– Конечно? – повторил он.
– Разве с Биллом можно быть вполне уверенным?
Без десяти восемь я спустился вниз, направляясь в аудиторию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68