— Редкий случай…
Глава восьмая
ВРЕМЯ КРУПНЫХ ЗВЁЗД

1
В лесах Жёлтой Поляны ещё не облетели листья, стоял прохладный, задумчивый декабрь, на бровках у дороги зеленел свежий пырей, а вершины окрестных гор уже нахлобучили на себя белые зимние шапочки. Рыжие скалы Пятиглавой побелели до самой границы леса. Чёрный хребет на востоке покрылся ровным молодым снегом, дальние горы стеклянно и холодно сияли ночью под рассеянным светом луны.
На верхнем Кавказе царствовала зима.
С северной стороны гор, у Майкопа и Лабинска, на сотни километров во все стороны лежала, дожидаясь мороза и снега, размокшая, похолодевшая степь, там грохотали реки, напитанные обильным дождём, а вершины гор за Псебаем уже посеребрила зима.
Поредел опавший лес, открылись дальние дали, горы сделались пустынными, нерасчётливо открытыми для ветров и морозов. Только пихтовый лес стоял по-прежнему суровый и цельный. Снег припорошил сверху черно-зеленые конусы великанов, улёгся на ветках, но вниз не просыпался, лишь завалил опушку леса и сделал непроходимыми подступы к нему. В самом лесу стало темней, там по-прежнему лежала сухая хвоя, а в ней шуршали и попискивали сони-полчки.
Зима. Крупные звезды на небе.
Кабаны ушли вниз ещё ранней осенью, привлечённые обилием кормов в каштанниках и буковых лесах, где они дневали и ночевали, старательно перекапывая затвердевшими пятачками коричневую лесную землю.
Чуть позже кабанов с гор спустились осторожные ланки с подросшими оленятами, но они на утренней заре снова уходили наверх, стараясь как можно ловчее укрыться от рыси, медведя, человека и волка — своих опасных соседей и врагов. Вместе с ними, держась особняком, совершали путешествие сверху вниз и обратно пугливые серны с маленькими, близко стоящими между ушей красивенькими рогами, которыми их неизвестно для чего снабдила щедрая природа: для обороны они явно не годились. А нападать серна могла разве что на зайца, но и его она не трогала, получив в наследство от своих предков девичий, смирный характер.
И только круторогие, истинно горные жители — знаменитые кавказские туры не покидали и зимой своих недоступных для других животных скал. С первым же похолоданием туры получили от заботливого каптенармуса — природы новёхонькие шубы взамен изрядно потрёпанных за лето, принарядились, а заодно и пополнели, накопив порядочное сало. Когда выпал снег, он их ничуточки не испугал. Все туры, даже молоденькие сеголетки, преотлично находили сухую траву на наветренных откосах, где снег сдувался ветром, умели они доставать траву из-под твёрдого наста, а при неустойке утоляли голод веточками кустарника.
Если кто и не очень огорчился сменой времён года, так это зубры. Спаянные в крепкие стада, все время загоняя свою беспомощную молодь в центр движущегося клина, зубры выбирали какую-нибудь безветренную долину и ходили от одной рощи к другой, отыскивая ежевичник погуще. Они с аппетитом, презирая колючки, поедали ожину и напрямик пробирались через самые мудрёные завалы так, что только треск в лесу стоял. Они не боялись никого и ничего. В горах не было зверя сильнее зубра. Массивные тела, мохнатая шерсть, свисающая на груди и животе, сбыченные шеи и ужасные бронированные лбы с короткими рогами — так выглядели они со стороны. Постоянная насторожённость, злое помахивание хвостиком, подозрительный взгляд из-под курчавых начесов над глазами делали зубров страшными даже для стаи волков. Матёрый медведь, заметив стадо, стыдливо отводил глазки и старался незаметно уйти в сторону.
Люди привезли на Кавказ и заботливо взрастили полутысячное стадо совсем было исчезнувшего вида. Они и теперь не оставляли зубров без внимания. То в одной, то в другой долине поднимались стожки сена, лежали заготовленные веники из лиственных веточек, белела под навесом соль. Зубры принимали людскую заботу как вполне законную, как выплату процентов по тому долгосрочному кредиту, который когда-то позаимствовали глупые и жестокие охотники у природы, уничтожив здесь настоящих кавказских зубров.
Олени, застигнутые в горах обильным снегопадом и метелями, спокойно ложились под защиту скал, густых кустов или в пихтарнике и долгими часами дремали, поджав ноги и полузакрыв крупные, блестящие глаза. Только длинные чуткие уши их ни на минуту не переставали поворачиваться туда-сюда, прослушивая воздух и землю. Влажный чёрный нос ловил запахи леса и подрагивал, учуяв непонятное. Переждав ненастье, олени шагали по глубокому снегу, высоко и грациозно подымая ноги, или прыгали, обрушивая и приминая снег всей тяжестью тела. Они шли в лиственный лес и там лакомились вечнозелёными листьями ломоноса, который завивался вокруг стволов граба и дуба. Не брезговали и молодыми веточками лиственных деревьев, искусно ломая их. Лес кормил оленей и скрывал от врагов.
Зима. Морозный ветер. Стылые камни. Мёртвый шелест перемороженных веток. Стучат на сухостое работящие дятлы, покрикивают, перелетая с дерева на дерево, белобокие сороки; светит яркое, холодное солнце; нестерпимо блестит подплавленный сверху снег, вершины гор сторожат девственную тишину высокогорья, а в глубине бледного, отрешённого неба плывёт лёгкое перистое облачко, как будто узорный след мороза на чистом-чистом окне во Вселенную. Просторно, холодно, девственно-бело зимой на Кавказе.
2
Утро опять выдалось чистое и морозное. Семью цветами радуги горели колючие льдинки на поверхности снега. И больно глазам, и радостно было смотреть на калейдоскопическую изменчивость снежного поля, выровненного недавним тяжёлым снегопадом и устойчивым ветром снизу.
От чёрного пихтового леса к прозрачному березняку на краю ущелья уже пролёг хорошо видный свежий след: цепочка круглых и глубоких вмятин слева и вторая цепочка более продолговатых — рядом. За этими удлинёнными — как будто зверь ставил лапу не круто вниз, а клал её на снег гибко и всем суставом, — за этими вторыми следами тянулся лёгкий волок от опущенного хвоста. Любой охотник, взглянув на следы, сказал бы, что здесь прошли волк и собака. Сказал бы и пожал плечами: волк и собака вместе? Небывало.
Но след все-таки существовал. Свежий след.
Покинув своё уютное логово на опушке смешанного и потому очень густого леса, Самур и Монашка решили наконец спуститься ниже. В последние дни охота в этом районе не удавалась, слишком много зверья перекочевало на южные склоны, в более тёплый и обильный буковый лес.
Монашка шла впереди Самура. Её озабоченная и хитрая мордашка беспокойно вертелась из стороны в сторону. Голод гнал вперёд. Самур в новёхонькой черно-белой шубе, такой свежей и чистой, словно только что со склада, где её бережно хранили все лето в прохладном чехле, вышагивал рядом, сохраняя на морде выражение спокойствия и уверенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74