— сказал Родя. — Ну, и что же ты установила?
— Что пустельга, наоборот, даже полезная птица: она мышей уничтожает и крупных насекомых, жуков всяких… Правда, ящерицы ей тоже попадаются, но мышей в три раза больше.
— Ты, значит, наблюдала в бинокль, какую самец приносит добычу?
— Не только в бинокль. Я еще погадки изучала.
— Погадки? А это что такое?
— Ну, то, что желудок пустельги не переваривает: шкурки мышей, кости, всякие жесткие остатки насекомых… Пустельга их отрыгивает, и они падают на землю.
— Бе-е-е-е! — брезгливо проблеял Веня. — И ты в этом копалась! И тебе не противно было?
— Сначала противно… Но ведь люди и в трупах копаются для изучения медицины. Так вот, я ни разу не видела, чтобы пустельга какую-нибудь птичку принесла, и в погадках никаких остатков птиц не нашла.
— Вень! — сказал Родя. — Ну, может быть, мы с тобой недостойны того, чтобы нас приняли: построили трубу, а что делать дальше, не знаем. Но ведь Круглая настоящее исследование провела, да еще когда была в четвертом классе.
— Между прочим, мою заметку о пустельге по областному радио передавали, — вставила Ляля. — В детской передаче. Я ее еще осенью написала.
— Венька, слышал?.. Ляля, так что же тебе та тетка сказала? Ну, дежурный педагог?
— Сказала, что у меня образование недостаточное, что мне еще рано.
— По-моему, это безобразие, — сказал Родя. — Ты чем в «Разведчике» хотела заниматься?
— Продолжать птиц изучать. В «Разведчике» секция орнитологов есть.
— А теперь что будешь делать?
— Не знаю. К дяде мы в этом году не поедем, а брат мой не может руководить: он орнитологией не интересуется.
— Ну вот! У тебя призвание, а ты больше года теряй!
— И я не одна такая, — заметила Круглая Отличница. Она рассказала, что к ее брату, который занимается в технике электроники и автоматики, часто приходят за советом мальчишки и даже девчонки, увлеченные техникой. Ляля назвала имена этих ребят, и среди них друзья услышали имя Валерки Иванова, того самого, с которым они собирали бумажную тару.
— Во, Родька! — удивился Веня. — Год проучились и не знаем, что он тоже такими делами занимается. А что он делает, этот Валерка?
— Он прибор такой построил, чтобы свои телефонные разговоры на магнитофон записывать.
И у Маршевых, и у Рудаковых магнитофоны были, поэтому друзья спросили почти одновременно:
— А как он его сделал?
— Я не могу объяснить. Хотите, пойдемте к нам, и Валерка покажет свое приспособление. Он в нашем доме живет.
Ребята согласились, и скоро они стояли перед дверью Лялиной квартиры. Круглая Отличница открыла ее своим ключом.
— Гена, ты где? — спросила она.
— В кухне, — послышался ответ.
В этот момент раздался негромкий треск, лампочка в передней погасла. Тут же из кухни выскочил Лялин брат и, не обращая внимания на ребят, пробежал в комнату. Оттуда донесся его сердитый голос:
— Ты что наделал? Ты зачем пробки пережег? Ты зачем пинцет в розетку засунул?
— Пойдемте! — спокойно пригласила Ляля, и все трое тоже вошли в комнату.
Там, расставив ноги, стоял невысокого роста коренастый парень в пестром свитере и потрепанных черных брюках. Родя и Веня видели его в школе. Скуластый, с волосами всклокоченными, но не курчавыми, как у Ляли, он мало походил на сестру. Перед ним, сунув указательный палец в рот, застыл мальчонка лет восьми.
— Я тебе что всегда говорю? — продолжал Гена. — Смотреть смотри, а трогать ничего не смей! Зачем сунул в розетку пинцет? Отвечай, ну!
— Так, — ответил мальчишка, не вынимая пальца изо рта.
— А вот за это иди теперь домой! Иди, иди! Уматывай! И вообще тебе обедать пора.
Взяв малыша за плечи, Гена выпроводил его из квартиры, затем вернулся в комнату.
— Привет! Садитесь, — хмуро сказал он ребятам и обратился к сестре: — Ну как?
— Никак. До седьмого класса.
— Бюрократы! Что она тебе сказала?
Ляля передала брату разговор с дежурным педагогом.
— Она хоть работу посмотрела?
— Так… полистала…
— Еще лучше! Пожалуй, надо было сразу к руководителю секции идти, а не к дежурному педагогу.
— Я спросила ее об этом, а она говорит — безнадежно: у них правила строгие.
Приятели слушали этот разговор и оглядывались.
Как видно, брат и сестра жили в этой комнате вместе. Тут были два дивана-кровати, стоящие углом друг к другу, шкаф и два стола с висящими над ними книжными полками. Один стол был маленький — новый, полированный, а другой побольше — обшарпанный, покрытый сверху листом пластмассы. На нем лежали инструменты и куски разноцветной проволоки, а сбоку были прикреплены небольшие тиски.
Ляля представила Веню и Родю и объяснила, зачем она их привела.
— Так ты позвони Валерке, и валите к нему. Зачем ему таскать магнитофон туда-сюда!
Ляля ушла звонить в другую комнату. Гена посмотрел на Родю:
— Это ты вчера придумал насчет макулатуры?
— Ага! Это он! — с гордостью ответил Веня.
— Башка работает. — Гена взял у Вени астрономическую трубу. — Что это у тебя? — Получив ответ, он навел трубу на окно: — Резкость неважная.
— А надо покрутить окуляр в одну сторону или в другую, — сказал Веня.
Гена покрутил.
— Теперь лучше. Только поле зрения маленькое. — Он стал разглядывать трубочку окуляра. — Резьба остроумно сделана.
На маленькую трубочку окуляра Родя намотал виток к витку голую проволоку, а на краю большого тубуса укрепил два зубчика из жести. Когда маленький тубус поворачивали, зубчики скользили между витками проволоки, и окуляр вдвигался в трубу или выдвигался из нее.
Вернулась Ляля и сообщила:
— Валерка сам придет. Он хочет свое усовершенствование тебе показать.
Пока ждали Валерку, разговор снова зашел о «Разведчике», Ляля сказала Гене, что Родю с Веней не приняли туда.
— Ну, нас-то, может быть, правильно не приняли, — скромно заметил Родя. — Мы еще не знаем, что хотим исследовать.
Сунув руки в карманы брюк, Гена ходил по комнате мелкими неслышными шажками. Вдруг он остановился.
— Вы бы, знаете, какое исследование провели? Социологическое!
— Социологическое?
— Ага. Проведите опрос четвертых, пятых, шестых классов и выясните, кто чем увлекается… Сколько среди вас конструкторов да изобретателей, сколько исследованиями всякими занимаются, вроде Ляльки…
В этот момент раздался звонок, Ляля побежала в переднюю и вернулась с Валеркой. Валерка был наполовину казах, но по виду его можно было принять за казаха чистокровного. Сейчас его смуглое лицо сияло улыбкой, а раскосые глаза так сузились, что их почти не было видно. В левой руке он нес маленький кассетный магнитофон, на пальце правой руки у него был наперсток, а на этом наперстке лежал короткий цилиндрик сантиметра два с половиной в диаметре. От цилиндрика свисал провод в пластмассовой оболочке, а на конце провода болтался какой-то блестящий наконечник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Что пустельга, наоборот, даже полезная птица: она мышей уничтожает и крупных насекомых, жуков всяких… Правда, ящерицы ей тоже попадаются, но мышей в три раза больше.
— Ты, значит, наблюдала в бинокль, какую самец приносит добычу?
— Не только в бинокль. Я еще погадки изучала.
— Погадки? А это что такое?
— Ну, то, что желудок пустельги не переваривает: шкурки мышей, кости, всякие жесткие остатки насекомых… Пустельга их отрыгивает, и они падают на землю.
— Бе-е-е-е! — брезгливо проблеял Веня. — И ты в этом копалась! И тебе не противно было?
— Сначала противно… Но ведь люди и в трупах копаются для изучения медицины. Так вот, я ни разу не видела, чтобы пустельга какую-нибудь птичку принесла, и в погадках никаких остатков птиц не нашла.
— Вень! — сказал Родя. — Ну, может быть, мы с тобой недостойны того, чтобы нас приняли: построили трубу, а что делать дальше, не знаем. Но ведь Круглая настоящее исследование провела, да еще когда была в четвертом классе.
— Между прочим, мою заметку о пустельге по областному радио передавали, — вставила Ляля. — В детской передаче. Я ее еще осенью написала.
— Венька, слышал?.. Ляля, так что же тебе та тетка сказала? Ну, дежурный педагог?
— Сказала, что у меня образование недостаточное, что мне еще рано.
— По-моему, это безобразие, — сказал Родя. — Ты чем в «Разведчике» хотела заниматься?
— Продолжать птиц изучать. В «Разведчике» секция орнитологов есть.
— А теперь что будешь делать?
— Не знаю. К дяде мы в этом году не поедем, а брат мой не может руководить: он орнитологией не интересуется.
— Ну вот! У тебя призвание, а ты больше года теряй!
— И я не одна такая, — заметила Круглая Отличница. Она рассказала, что к ее брату, который занимается в технике электроники и автоматики, часто приходят за советом мальчишки и даже девчонки, увлеченные техникой. Ляля назвала имена этих ребят, и среди них друзья услышали имя Валерки Иванова, того самого, с которым они собирали бумажную тару.
— Во, Родька! — удивился Веня. — Год проучились и не знаем, что он тоже такими делами занимается. А что он делает, этот Валерка?
— Он прибор такой построил, чтобы свои телефонные разговоры на магнитофон записывать.
И у Маршевых, и у Рудаковых магнитофоны были, поэтому друзья спросили почти одновременно:
— А как он его сделал?
— Я не могу объяснить. Хотите, пойдемте к нам, и Валерка покажет свое приспособление. Он в нашем доме живет.
Ребята согласились, и скоро они стояли перед дверью Лялиной квартиры. Круглая Отличница открыла ее своим ключом.
— Гена, ты где? — спросила она.
— В кухне, — послышался ответ.
В этот момент раздался негромкий треск, лампочка в передней погасла. Тут же из кухни выскочил Лялин брат и, не обращая внимания на ребят, пробежал в комнату. Оттуда донесся его сердитый голос:
— Ты что наделал? Ты зачем пробки пережег? Ты зачем пинцет в розетку засунул?
— Пойдемте! — спокойно пригласила Ляля, и все трое тоже вошли в комнату.
Там, расставив ноги, стоял невысокого роста коренастый парень в пестром свитере и потрепанных черных брюках. Родя и Веня видели его в школе. Скуластый, с волосами всклокоченными, но не курчавыми, как у Ляли, он мало походил на сестру. Перед ним, сунув указательный палец в рот, застыл мальчонка лет восьми.
— Я тебе что всегда говорю? — продолжал Гена. — Смотреть смотри, а трогать ничего не смей! Зачем сунул в розетку пинцет? Отвечай, ну!
— Так, — ответил мальчишка, не вынимая пальца изо рта.
— А вот за это иди теперь домой! Иди, иди! Уматывай! И вообще тебе обедать пора.
Взяв малыша за плечи, Гена выпроводил его из квартиры, затем вернулся в комнату.
— Привет! Садитесь, — хмуро сказал он ребятам и обратился к сестре: — Ну как?
— Никак. До седьмого класса.
— Бюрократы! Что она тебе сказала?
Ляля передала брату разговор с дежурным педагогом.
— Она хоть работу посмотрела?
— Так… полистала…
— Еще лучше! Пожалуй, надо было сразу к руководителю секции идти, а не к дежурному педагогу.
— Я спросила ее об этом, а она говорит — безнадежно: у них правила строгие.
Приятели слушали этот разговор и оглядывались.
Как видно, брат и сестра жили в этой комнате вместе. Тут были два дивана-кровати, стоящие углом друг к другу, шкаф и два стола с висящими над ними книжными полками. Один стол был маленький — новый, полированный, а другой побольше — обшарпанный, покрытый сверху листом пластмассы. На нем лежали инструменты и куски разноцветной проволоки, а сбоку были прикреплены небольшие тиски.
Ляля представила Веню и Родю и объяснила, зачем она их привела.
— Так ты позвони Валерке, и валите к нему. Зачем ему таскать магнитофон туда-сюда!
Ляля ушла звонить в другую комнату. Гена посмотрел на Родю:
— Это ты вчера придумал насчет макулатуры?
— Ага! Это он! — с гордостью ответил Веня.
— Башка работает. — Гена взял у Вени астрономическую трубу. — Что это у тебя? — Получив ответ, он навел трубу на окно: — Резкость неважная.
— А надо покрутить окуляр в одну сторону или в другую, — сказал Веня.
Гена покрутил.
— Теперь лучше. Только поле зрения маленькое. — Он стал разглядывать трубочку окуляра. — Резьба остроумно сделана.
На маленькую трубочку окуляра Родя намотал виток к витку голую проволоку, а на краю большого тубуса укрепил два зубчика из жести. Когда маленький тубус поворачивали, зубчики скользили между витками проволоки, и окуляр вдвигался в трубу или выдвигался из нее.
Вернулась Ляля и сообщила:
— Валерка сам придет. Он хочет свое усовершенствование тебе показать.
Пока ждали Валерку, разговор снова зашел о «Разведчике», Ляля сказала Гене, что Родю с Веней не приняли туда.
— Ну, нас-то, может быть, правильно не приняли, — скромно заметил Родя. — Мы еще не знаем, что хотим исследовать.
Сунув руки в карманы брюк, Гена ходил по комнате мелкими неслышными шажками. Вдруг он остановился.
— Вы бы, знаете, какое исследование провели? Социологическое!
— Социологическое?
— Ага. Проведите опрос четвертых, пятых, шестых классов и выясните, кто чем увлекается… Сколько среди вас конструкторов да изобретателей, сколько исследованиями всякими занимаются, вроде Ляльки…
В этот момент раздался звонок, Ляля побежала в переднюю и вернулась с Валеркой. Валерка был наполовину казах, но по виду его можно было принять за казаха чистокровного. Сейчас его смуглое лицо сияло улыбкой, а раскосые глаза так сузились, что их почти не было видно. В левой руке он нес маленький кассетный магнитофон, на пальце правой руки у него был наперсток, а на этом наперстке лежал короткий цилиндрик сантиметра два с половиной в диаметре. От цилиндрика свисал провод в пластмассовой оболочке, а на конце провода болтался какой-то блестящий наконечник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54