Дверь была заперта: или занятия в лаборатории уже кончились, или их вообще в этот день не было.
Зоя подвела Нюсю к щитам.
— Теперь так, значит, — тихо заговорила она. — Я тебя загорожу, а ты лезь вот сюда, куда мы плащи забросили.
Нюсе все меньше нравилось это предприятие. И вообще какое-то тяжелое предчувствие охватило ее.
— Зоя, — сказала она тихонько и очень жалобно, — ну зачем все же это?
— Лезь, говорю, пока никто не видит! — яростно прошипела Зоя, и Нюся уползла за щиты, часто шмыгая носом.
Зоя постояла несколько секунд, убедилась, что никто не смотрит в ее сторону, что никто не идет по лестнице, и присоединилась к Нюсе. Теперь они сидели рядом, прислонившись спиной и затылком к стене и поджав коленки к самой груди. Несколько минут прошли в полном молчании.
— Зоя, а где директор? — прошептала вдруг Нюся.
— Какой директор? — не поняла Зоя.
— Дворца пионеров.
— Внизу сидит. С педагогами. Мы, когда увидим того мальчишку, дадим ему пройти, а сами спустимся к директору и скажем. И вообще молчи, пожалуйста! А то ведь услышат — и все пропало.
Наверное, минут пятнадцать Нюся не произносила ни слова. Сидеть с поджатыми к груди коленками было очень неудобно, ноги стали болеть.
— Повернись! — прошептала Зоя. — Спиной ко мне повернись!
Обе повернулись спиной друг к другу, боком к стене и вытянули ноги. Теперь Зоя, не поворачивая головы, могла видеть часть лестничной площадки, а Нюся ничего увидеть не могла: перед ней была лишь темная боковая стена коридора.
То и дело перед глазами Зои возникали ноги выходивших на площадку старшеклассников, а потом, когда они сбегали вниз по лестнице, Зоя видела их спины и, наконец, затылки. Шаги в коридоре звучали все реже… И вот наступила минута, когда они совсем перестали звучать. За спиной у Зои послышался жалобный шепоток:
— Зоя! Мне кажется, что ты… что ты от меня что-то скрываешь.
— Ну что я от тебя скрываю? Ну что? Ну… — Зоя не договорила, и обе разом затихли.
Внизу послышались шаги и голоса. Скоро Зоя увидела, как по лестнице подымаются две женщины и мужчина. Женщины говорили о какой-то стиральной машине, их спутник молчал. Все трое миновали площадку и пошли дальше, на третий этаж.
— Зоя, кто это? — прошептала Нюся.
— Одна — техничка, мужчина — дежурный педагог, а третья — не знаю кто. Должно быть, из этих… администраторов.
— Зоя, а почему ты им не сказала, что мы тут сидим?
— Это зачем еще? — изнемогая от злости, спросила Зоя.
— Ну чтобы они знали, что мы тут… дежурим.
Зоя была в отчаянии. И черт ее дернул связаться с этой дотошной Нюськой! Ну что ей еще можно наврать?
— А потому… а потому, что директор не велел им говорить, — прохрипела она сердито. — Потому, что эта… которая про стиральную машину… она как раз мать того самого мальчишки! Понятно тебе?
— Понятно. Только, Зоя, мне кажется, что ты меня обманываешь.
— Ну и пусть тебе кажется! Скоро сама поймешь, как я тебя обманываю. Сиди и молчи только!
Нюся опять притихла. Сверху приглушенно доносились голоса, временами там негромко хлопали двери. Так прошло еще несколько минут. Потом трое взрослых спустились на второй этаж и прошли в дальний конец коридора. Судя по звукам, доносившимся до нее, Зоя поняла, что взрослые отпирают ключом дверь каждого помещения, осматривают его и снова запирают дверь. Голоса, потрескивание ключей в замках, стук дверей слышались все ближе, и Зоя забеспокоилась: а что, если взрослым вздумается заглянуть за щиты?
— Биохимию можно не открывать, — уже совсем близко сказал мужчина. — Они сегодня не занимались.
И уже совсем рядом брякнул ключ в замке, скрипнула дверь, щелкнул выключатель.
— У электроников тоже порядок, — проговорила женщина.
Еще через несколько секунд дверь лаборатории электроники была заперта, свет в коридоре второго этажа погас, и трое взрослых стали спускаться по лестнице, слабо освещенной снизу.
— Зоя! — слабо пискнула Нюся.
И тут сердце у Зои как-то по-нехорошему забилось, и ее охватила тоска и сомнение. Вот совсем скоро трое взрослых уйдут, и они с Нюськой останутся тут одни. Да, конечно, когда рядом Нюська, сидеть в пустом и темном здании не страшно. Ну, а что будет, когда здесь появится тот самый «кто-то», кого Зоя так легкомысленно вздумала «разоблачить»? Теперь она была бы рада-радехонька, если бы им оказался Купрум Эс, пусть даже и сумасшедший: все-таки от старенького учителя всегда можно увернуться, всегда можно убежать. Но сейчас Зоя была почти уверена, что это не Купрум Эс. Тот, кто не боится пробираться сюда каждую ночь, должен быть сильным, смелым, ловким и, конечно, безжалостным, готовым на все! Теперь Зое было ясно: как только она увидит этого страшного «кого-то», она и думать забудет о том, чтобы пробраться в вестибюль да еще вести там телефонные разговоры. От ужаса она шевельнуться не сможет, даже вздохнуть глубоко не посмеет! А ведь мямля Нюська может зареветь с перепугу, и тогда этот «кто-то» хладнокровно их пристукнет.
Зоя подумала о том, что она могла бы сейчас спокойно лежать в постели, слушая, как в соседней комнате негромко разговаривают родители. Вспомнилась Зое записка, оставленная ею в холодильнике, и она ясно себе представила, как взволнованы сейчас домашние, подумала, что ее уже ищут, хотя она и просила этого не делать. И ей стало горько от мысли, что никто не догадается поискать ее во Дворце пионеров. И Зое очень захотелось оказаться дома, успокоить родителей и успокоиться самой. А тут еще эта Нюська все чаще и все жалобнее попискивала шепотком:
— Зоя!.. Ну, Зоя!.. Зоя!..
— Сиди тихо! Я сейчас… — шепнула вдруг Зоя. Она выползла на площадку, тихонько, держась за перила, спустилась на несколько ступенек и стала прислушиваться к тому, что делается внизу.
Вестибюль был по-прежнему освещен, но голосов там не было слышно. Зоя знала, что внизу расположены фойе, зрительный зал со сценой и примыкающая к ней гримерная. Как видно, взрослые проверяли теперь, все ли в порядке в этих помещениях. А может быть, входная дверь еще не заперта? А если и заперта — может, ключ торчит в двери? Может, сказать Нюське, чтобы она вылезала из убежища, быстренько спуститься вниз, а там… Ох, как хорошо было бы оказаться теперь на улице, на свободе!
Но тут Зое представилось, как она появляется домой, как рассерженные родители допрашивают ее, где она пропадала и что означает эта дурацкая записка. А что будет завтра в школе? Ведь Нюська же растреплет всем, как они просидели весь вечер за щитами и затем сбежали, так ничего и не совершив. И, конечно, Маршев с Рудаковым поймут, что Ладошина решила их опередить в поимке злоумышленника, но в последнюю минуту струсила. Маршев, может быть, и промолчит, но Рудаков уж не постесняется выставить ее на посмешище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54