Глава восемнадцатая
В тот день Зое пришлось еще раз пустить в ход свою чудесную силу. После истории с редактором Веня проникся некоторым уважением к Зое и, когда уроки окончились, предложил Роде:
— Давай проводим Ладошину, расспросим ее подробнее, как она уговорила Трубкина.
Маршев, конечно, согласился. Зоя немного задержалась в школе. Как ни холодна она была в эти дни со своими «активистами», но те и сегодня поджидали ее у школьных ворот. Это не очень обрадовало Родю и Веню, однако они присоединились к Зонным поклонникам и тоже стали ждать.
Нечего и говорить, как возликовала про себя Зоя, увидев, что ее ждет сам Маршев, а с ним и Рудаков, который всегда старался выразить Зое свое пренебрежение.
Все двинулись в направлении Зонного дома, и Веня спросил:
— Зойка, ну ты скажи все-таки: как ты уломала Трубкина? Что ты ему говорила?
Зоя выступала не спеша, склонив голову набок, красиво вытягивая ноги в красных туфельках.
— Ну разве такие пустяки запомнишь!.. — лениво протянула она. — Ну, просто доказала ему логически, что статью поместить надо, и он понял, что я права.
Тут Ладошиной захотелось позабавиться. Она сказала «активистам», чтобы они шли вперед, что ей нужно кое о чем поговорить с Маршевым и Рудаковым, а сама замедлила шаги и, сдерживая ехидную улыбочку, спросила:
— Ну, так как же ваша засада? Вы ее все-таки будете устраивать во Дворце пионеров или передумали?
— Ничего не передумали. Мы в пятницу вечером засаду устроим, — ответил Веня и объяснил, почему именно в пятницу.
Зоя надолго замолчала. Бенин ответ ее встревожил. Она собиралась завтра же извиниться перед Купрумом Эсом, она была уверена, что добрый учитель простит ее и у них снова наладятся отношения. И она, конечно, рассчитывала еще по раз проглотить эликсир, при одной мысли о котором ее всю передергивало.
Словом, это было совсем ни к чему, чтобы мальчишки вели наблюдение за учителем. Зоя вдруг остановилась и властно сказала:
— Ну-ка, слушайте! Никаких засад вы больше устраивать не будете! — Тут она вспомнила, что ей надо обращаться с приказаниями к каждому человеку в отдельности, и повернулась к Роде: — Маршев, слышишь? Никаких засад во дворце ты не устраивай! — Она посмотрела на Рудакова: — И ты никаких засад не устраивай, вот!
В тот же миг каждый из друзей почувствовал, что ему совсем не хочется пробираться во дворец да прятаться за щитами.
— Ну чего ты раскричалась! — спокойно сказал Веня. — Я сам только сейчас подумал, что никакой засады устраивать не надо: еще влипнем в какую-нибудь историю, а дела не сделаем. Правда, Родя?
— Засада, конечно, вещь интересная, — медленно проговорил Маршев, — романтика все-таки… Но конечно, мы больше пользы принесем, если просто пойдем к директору и скажем: так, мол, и так, по ночам в лаборатории биохимии свет и кто-то там занавешивает окна…
Зоя оторопела. Только этого ей не хватало, чтобы сам директор Дворца пионеров установил наблюдение за лабораторией! Зоя вспомнила слова Купрума Эса, что проглоченный ею эликсир с каждым новым приказанием «выгорает», ей захотелось поэкономить свое «горючее», но было ясно, что теперь придется расстаться еще с некоторым количеством его. Она в упор уставилась на Родю.
— В общем, ты, Маршев, ни к какому директору Дворца пионеров не пойдешь и ничего ему не скажешь. Ясно? — Она повернулась к Вене: — И ты, Рудаков, к директору не ходи и ничего ему не говори!
Она замолчала, поглядывая на приятелей и ожидая, что они ответят. Те тоже помолчали.
— Может, ты права, конечно, — глядя себе под ноги, негромко сказал Родя.
— Ну, а в самом деле, — отозвался Веня, — если это Купрум Эс и если он что-нибудь полезное изобретает, зачем мы ему будем мешать?
Дальнейший разговор не клеился. Зоя почувствовала, что мальчишкам как-то не по себе. Она распрощалась с ними, и они отправились в обратную сторону.
— Все-таки чудно! — со вздохом сказал Родя.
— Что чудно?
— Ну прямо три минуты тому назад я был уверен, что или засаду надо устроить, или директору сообщить, а теперь почему-то уверен, что ничего делать не нужно.
— Ну, это Зойка нас уговорила. Она это… она умеет логически рассуждать.
— Да какие там рассуждения? Ну чем она доказала, что там никакие преступники не орудуют? А вот не хочется почему-то заниматься этой историей — и все! А почему — не знаю.
— Да-а! Умеет эта Зойка уговаривать! — снова пробормотал Веня.
К Зоиному удивлению, дверь ей открыла мама.
— А ты почему не на работе? — спросила Зоя.
— Тихо! — вполголоса ответила мама. — Меня вызвали с работы: бабушка серьезно заболела.
— А что с ней? — шепотом спросила Зоя.
— Гипертонический криз.
— А что это?
— У нее резко повысилось давление. И может быть, в этом виновата ты: бабушка очень волновалась, когда ты пропадала ночью. Где ты шаталась так поздно?
— Просто гуляла. С Нюсей Касаткиной, — ответила Зоя и спокойно выслушала наставления, которые давала ей мама. Зое предлагалось не шуметь, готовить уроки в кабинете у папы, в комнату к бабушке не входить.
Глава девятнадцатая
На следующий день в кабинете у Клавдии Мироновны, помимо ее самой, находились трое. В кресле, стоящем боком к директорскому столу, выпрямившись в струнку, держась за сумочку, поставленную на колени, сидела худенькая старушка с большими встревоженными глазами на маленьком лице. Это была жена Куприяна Семеновича Мария Павловна. Напротив нее, на диване, расположились Надежда Сергеевна и директор Дворца пионеров Яков Дмитриевич Сысоев. На столе перед Клавдией Мироновной лежала коробочка со «Слип камли».
Только сейчас директор школы рассказала Марии Павловне и Якову Дмитриевичу о вчерашнем визите Куприяна Семеновича, о звонке начальника отделения милиции и о странных речах, которые вел Купрум Эс. Надежде Сергеевне она сообщила обо всем еще вчера, попросив никому ничего не говорить. А минуту назад она распорядилась, чтобы к ней вызвали Зою: взрослым надо было кое о чем ее порасспросить.
Некоторое время все молчали, потом Клавдия Мироновна обратилась к Марии Павловне:
— Я вам вчера несколько раз звонила, но никто не подходил.
— Да… Меня вызывали в больницу, но к нему не допустили, — тихим, дрожащим голосом проговорила Мария Павловна. — А потом я поехала к дочери: я не могла оставаться дома одна. — Она судорожно вздохнула. — Но понимаете… врач мне ничего такого не сказал… ни о какой Зое… Сказал, что муж в полном сознании, просто острый приступ стенокардии… А о Зое ни слова не сказал, ни о какой Зое…
Директор Дворца пионеров снял очки с прямоугольными стеклами и стал их протирать носовым платком.
— Ничего не замечал. Ничего такого за ним не замечал, — медленно пробасил он. — Ну, правда, осунулся Куприян Семенович за последнее время, а так… ни одного занятия не пропустил, всегда вовремя… Ничего но замечал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54