– Они могли бы тут крепко обосноваться. Именно это мы и должны предотвратить.
– Из данных о расстоянии, с какого было передано послание, – сказал Варне, – можно заключить, что он – или они – будут здесь не раньше, чем через два месяца.
– У них может оказаться сверхсветовой двигатель, – проницательно заметил Грэм. – Провони может быть вовсе не на борту «Серого динозавра» – он может быть на борту одного из их кораблей. Да и «Серый динозавр», черт бы его взял, тоже достаточно быстр; как вы помните, он был прототипом целого поколения новых кораблей для межзвездного сообщения; Провони взял самый первый и сбежал на нем.
– Вполне возможно, – согласился Варне. – Провони мог усовершенствовать свой корабль; он мог форсировать двигатель. Он всегда был технарем. Разумеется, я не могу полностью этого исключить.
– Кордон будет казнен немедленно, – сказал Грэм. – Позаботьтесь об этом теперь же. Известите средства информации, чтобы они смогли присутствовать. Соберите сочувствующих.
– Нам? Или им?
– Нам! – рявкнул Грэм.
– Между прочим, – спросил Варне, делая заметки в блокноте, – могу я получить разрешение нанести удар по типографии на Шестнадцатой авеню?
– Она хорошо защищена от этого удара, – заметил Грэм.
– Не совсем. Подобно улью, она разделена на…
– Я все об этом знаю – месяцами читал ваши проклятые детальные и нудные доклады. По-моему, у вас уже зуб на эту типографию, разве не так?
– А вы как думаете? По-моему, ее давным-давно следовало уничтожить.
– Что-то удерживает меня от этого.
– Что же? – поинтересовался Варне. Немного погодя Грэм ответил:
– Когда-то я там работал. Еще до того, как поступил на Государственную службу. Я был тайным агентом и знаю там почти всех; когда-то мы были друзьями. Они так и не проведали обо мне… Тогда я выглядел совсем иначе, нежели теперь. У меня была искусственная голова.
– Боже! – выдохнул Варне.
– А что такое?
– Просто это так… нелепо. Мы их больше не используем; это прекратилось с тех пор, как я пришел к руководству.
– Ну, это было до того, как вы пришли к руководству.
– Значит, они до сих пор не знают.
– Я дам вам полномочия разрушить стену здания и всех арестовать, – решил Грэм. – Но я не позволю вам бомбить их. Впрочем, вы убедитесь, что я прав; никакой разницы не будет – они передадут новости о Провони в эфир. За две минуты они оповестят всю Землю – только за две минуты!
– В ту же секунду, когда их передатчик выйдет в эфир…
– Две минуты. В любом случае.
Немного погодя Варне кивнул.
– Итак, вы поняли, что я прав. Так или иначе, поторопитесь с казнью Кордона; мне нужно, чтобы она состоялась сегодня, в шесть часов вечера по нашему времени.
– А все это дело насчет Ирмы и снайпера…
– Забудьте о нем. Займитесь Кордоном. Ирму мы прикончим позднее. Возможно, один из этих инопланетников мог бы придавить ее своим мешковатым протоплазменным телом.
Варне рассмеялся.
– Я серьезно, – сказал Грэм.
– Что-то у вас очень мрачные представления о том, как могут выглядеть эти инопланетники.
– Дирижабли, – сказал Грэм. – Они будут похожи на дирижабли. Только с хвостами. Этих хвостов придется остерегаться – именно там будет яд.
Варне встал.
– Могу ли я теперь оставить вас и начать подготовку к казни Кордона? А также атаку типографии Низших Людей на Шестнадцатой авеню?
– Да, – ответил Грэм. Помедлив у двери, Варне спросил:
– Вы желаете присутствовать при казни?
– Нет.
– Я мог бы устроить для вас специальную кабину, откуда вам все было бы видно, но где вас никто…
– Я посмотрю ее по внутренней телевизионной сети.
Варне прищурился.
– Значит, вы не желаете, чтобы ее транслировали по обычной, общепланетной сети? Чтобы все ее видели?
– Ах да, – хмуро кивнул Грэм. – Разумеется – это же самое главное, так ведь? Ладно, я просто посмотрю ее, как и все остальные. Этого мне волне достаточно.
– Что же касается типографии на Шестнадцатой авеню… Я составлю список всех, кого мы там схватим, – вы сможете просмотреть его…
– И увидеть, сколько там старых друзей, – закончил Грэм.
– Возможно, вы пожелаете навестить их в тюрьме.
– В тюрьме! Неужели все непременно должно заканчиваться тюрьмой или казнью? Разве это правильно?
– Если вы имеете в виду «так ли это происходит?» – тогда ответ утвердительный. Если же вы имеете в виду…
– Вы знаете, что я имею в виду.
Размышляя, Варне проговорил:
– Мы ведем гражданскую войну. В свое время Авраам Линкольн заключил в тюрьмы сотни и сотни людей, причем без надлежащих судебных процессов, – и все же он до сих пор считается величайшим из президентов Соединенных Штатов.
– Но он постоянно миловал преступников.
– Вы тоже можете это делать.
– Хорошо, – осторожно произнес Грэм. – Я освобожу всех, кого я знаю из захваченных в типографии на Шестнадцатой авеню. И они никогда не узнают, почему.
– Вы слишком добры, господин Председатель Совета, – заметил Варне. – Распространить свое благоволение даже на тех, кто теперь активно работает против вас…
– Я гнусный ублюдок, – проскрежетал Грэм. – Мы оба прекрасно это знаем. Так оно и есть – ладно, черт побери. Вместе с этими людьми я провел много славных деньков; мы получали много радости и веселья от напечатанных нами текстов. Мы веселились, когда делали туда смешные вставки. Теперь все тексты казенные и скучные. Но когда я был там, мы… А-а, будь оно все проклято! – Он погрузился в молчание. «Что я здесь делаю? – спросил он самого себя. – Как же я оказался в таком положении, со всей этой властью? Я вовсе не был для этого предназначен. Впрочем, – подумал он, – возможно, и был».
Торс Провони проснулся. И ничего не увидел – лишь черную пучину вокруг. «Я внутри него», – сообразил он.
– Верно, – подтвердил фроликсанин. – Мне стало тревожно, когда ты заснул – как ты это называешь.
– Морго Ран Вилк, – обратился Провони в темноту, – ты зануда. Мы спим каждые двадцать четыре часа; мы спим от восьми до…
– Я знаю, – перебил Морго. – Но представь себе, как это выглядит: ты постепенно теряешь свою личность, твой сердечный ритм замедляется, пульс падает – все это слишком похоже на смерть.
– Но ты же знаешь, что это не смерть, – вставил Провони.
– Но это ментальное функционирование настолько изменчиво, что вызывает у нас тревогу. Пока ты спишь, в тебе происходит необычная и бурная ментальная деятельность, которую ты сам не осознаешь. Вначале ты вступаешь в мир, который в какой-то степени тебе знаком… Тебе представляется, что ты находишься там, где говорят и действуют самые настоящие друзья, враги и просто социально значимые для тебя фигуры.
– Другими словами, – сказал Провони, – во сне.
– Этот вид сна представляет собой что-то вроде подведения итогов прошедшего дня:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Из данных о расстоянии, с какого было передано послание, – сказал Варне, – можно заключить, что он – или они – будут здесь не раньше, чем через два месяца.
– У них может оказаться сверхсветовой двигатель, – проницательно заметил Грэм. – Провони может быть вовсе не на борту «Серого динозавра» – он может быть на борту одного из их кораблей. Да и «Серый динозавр», черт бы его взял, тоже достаточно быстр; как вы помните, он был прототипом целого поколения новых кораблей для межзвездного сообщения; Провони взял самый первый и сбежал на нем.
– Вполне возможно, – согласился Варне. – Провони мог усовершенствовать свой корабль; он мог форсировать двигатель. Он всегда был технарем. Разумеется, я не могу полностью этого исключить.
– Кордон будет казнен немедленно, – сказал Грэм. – Позаботьтесь об этом теперь же. Известите средства информации, чтобы они смогли присутствовать. Соберите сочувствующих.
– Нам? Или им?
– Нам! – рявкнул Грэм.
– Между прочим, – спросил Варне, делая заметки в блокноте, – могу я получить разрешение нанести удар по типографии на Шестнадцатой авеню?
– Она хорошо защищена от этого удара, – заметил Грэм.
– Не совсем. Подобно улью, она разделена на…
– Я все об этом знаю – месяцами читал ваши проклятые детальные и нудные доклады. По-моему, у вас уже зуб на эту типографию, разве не так?
– А вы как думаете? По-моему, ее давным-давно следовало уничтожить.
– Что-то удерживает меня от этого.
– Что же? – поинтересовался Варне. Немного погодя Грэм ответил:
– Когда-то я там работал. Еще до того, как поступил на Государственную службу. Я был тайным агентом и знаю там почти всех; когда-то мы были друзьями. Они так и не проведали обо мне… Тогда я выглядел совсем иначе, нежели теперь. У меня была искусственная голова.
– Боже! – выдохнул Варне.
– А что такое?
– Просто это так… нелепо. Мы их больше не используем; это прекратилось с тех пор, как я пришел к руководству.
– Ну, это было до того, как вы пришли к руководству.
– Значит, они до сих пор не знают.
– Я дам вам полномочия разрушить стену здания и всех арестовать, – решил Грэм. – Но я не позволю вам бомбить их. Впрочем, вы убедитесь, что я прав; никакой разницы не будет – они передадут новости о Провони в эфир. За две минуты они оповестят всю Землю – только за две минуты!
– В ту же секунду, когда их передатчик выйдет в эфир…
– Две минуты. В любом случае.
Немного погодя Варне кивнул.
– Итак, вы поняли, что я прав. Так или иначе, поторопитесь с казнью Кордона; мне нужно, чтобы она состоялась сегодня, в шесть часов вечера по нашему времени.
– А все это дело насчет Ирмы и снайпера…
– Забудьте о нем. Займитесь Кордоном. Ирму мы прикончим позднее. Возможно, один из этих инопланетников мог бы придавить ее своим мешковатым протоплазменным телом.
Варне рассмеялся.
– Я серьезно, – сказал Грэм.
– Что-то у вас очень мрачные представления о том, как могут выглядеть эти инопланетники.
– Дирижабли, – сказал Грэм. – Они будут похожи на дирижабли. Только с хвостами. Этих хвостов придется остерегаться – именно там будет яд.
Варне встал.
– Могу ли я теперь оставить вас и начать подготовку к казни Кордона? А также атаку типографии Низших Людей на Шестнадцатой авеню?
– Да, – ответил Грэм. Помедлив у двери, Варне спросил:
– Вы желаете присутствовать при казни?
– Нет.
– Я мог бы устроить для вас специальную кабину, откуда вам все было бы видно, но где вас никто…
– Я посмотрю ее по внутренней телевизионной сети.
Варне прищурился.
– Значит, вы не желаете, чтобы ее транслировали по обычной, общепланетной сети? Чтобы все ее видели?
– Ах да, – хмуро кивнул Грэм. – Разумеется – это же самое главное, так ведь? Ладно, я просто посмотрю ее, как и все остальные. Этого мне волне достаточно.
– Что же касается типографии на Шестнадцатой авеню… Я составлю список всех, кого мы там схватим, – вы сможете просмотреть его…
– И увидеть, сколько там старых друзей, – закончил Грэм.
– Возможно, вы пожелаете навестить их в тюрьме.
– В тюрьме! Неужели все непременно должно заканчиваться тюрьмой или казнью? Разве это правильно?
– Если вы имеете в виду «так ли это происходит?» – тогда ответ утвердительный. Если же вы имеете в виду…
– Вы знаете, что я имею в виду.
Размышляя, Варне проговорил:
– Мы ведем гражданскую войну. В свое время Авраам Линкольн заключил в тюрьмы сотни и сотни людей, причем без надлежащих судебных процессов, – и все же он до сих пор считается величайшим из президентов Соединенных Штатов.
– Но он постоянно миловал преступников.
– Вы тоже можете это делать.
– Хорошо, – осторожно произнес Грэм. – Я освобожу всех, кого я знаю из захваченных в типографии на Шестнадцатой авеню. И они никогда не узнают, почему.
– Вы слишком добры, господин Председатель Совета, – заметил Варне. – Распространить свое благоволение даже на тех, кто теперь активно работает против вас…
– Я гнусный ублюдок, – проскрежетал Грэм. – Мы оба прекрасно это знаем. Так оно и есть – ладно, черт побери. Вместе с этими людьми я провел много славных деньков; мы получали много радости и веселья от напечатанных нами текстов. Мы веселились, когда делали туда смешные вставки. Теперь все тексты казенные и скучные. Но когда я был там, мы… А-а, будь оно все проклято! – Он погрузился в молчание. «Что я здесь делаю? – спросил он самого себя. – Как же я оказался в таком положении, со всей этой властью? Я вовсе не был для этого предназначен. Впрочем, – подумал он, – возможно, и был».
Торс Провони проснулся. И ничего не увидел – лишь черную пучину вокруг. «Я внутри него», – сообразил он.
– Верно, – подтвердил фроликсанин. – Мне стало тревожно, когда ты заснул – как ты это называешь.
– Морго Ран Вилк, – обратился Провони в темноту, – ты зануда. Мы спим каждые двадцать четыре часа; мы спим от восьми до…
– Я знаю, – перебил Морго. – Но представь себе, как это выглядит: ты постепенно теряешь свою личность, твой сердечный ритм замедляется, пульс падает – все это слишком похоже на смерть.
– Но ты же знаешь, что это не смерть, – вставил Провони.
– Но это ментальное функционирование настолько изменчиво, что вызывает у нас тревогу. Пока ты спишь, в тебе происходит необычная и бурная ментальная деятельность, которую ты сам не осознаешь. Вначале ты вступаешь в мир, который в какой-то степени тебе знаком… Тебе представляется, что ты находишься там, где говорят и действуют самые настоящие друзья, враги и просто социально значимые для тебя фигуры.
– Другими словами, – сказал Провони, – во сне.
– Этот вид сна представляет собой что-то вроде подведения итогов прошедшего дня:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66