Это возможно
сделать технически?
После некоторого размышления Пит ответил:
- Конечно.
- И выпустить это большим тиражом, сделав по заводским технологиям?
- Почему же нет?
- Это толстое венерианское создание, - задумчиво сказал Ларс. - Это
ведь не земной, инопланетный организм по отношению к нам. И все же
благодаря телепатическим способностям, которыми он обладает, создается
психическое общение с нами. Цепь, подобная этой, заключенной в игрушке,
может воздействовать на _л_ю_б_у_ю_ высокоорганизованную чувствительную
форму жизни?..
- Это возможно, - кивнул Пит. - Почему же нет? Любая форма жизни,
достаточно развитая, чтобы получать излучения, будет находиться под
воздействием.
- Даже хитиновые полурефлекторные механические формы жизни? - спросил
Ларс. - Возникшие от экзоскелетных прародителей? Не млекопитающие? Даже не
теплокровные?
Пит уставился на генерала Нитца:
- Он хочет переделать устройство таким образом, - возбужденно сказал
он, заикаясь от злости, - и перестроить ручное управление так, чтобы
играющий был глубже пойман и не смог выбраться даже при желании. И не мог
облегчить сложность барьеров, преграждающих путь этой чертовой жертве
лабиринта - и в результате...
- Это может вызывать, - закончил Ларс, - быстрое полное разрушение
мозга.
- И ты хочешь, чтобы Ассоциация Ланфермана реконструировала эту штуку
и произвела ее в нужном количестве на своих заводских системах? И
распределить ее среди них? - Пит указал большим пальцем наверх. - Ладно.
Но мы же не можем раздать ее пришельцам с Сириуса, или откуда они там
происходят. Это выходит за рамки наших возможностей!..
- А мы можем, - внезапно сказал Нитц. - Есть один способ. Эти штуки
могут оказаться в тех населенных пунктах, которые занимают пришельцы.
Поэтому, когда они захватят нас, они получат и их.
- Да, - согласился Пит.
Обращаясь к нему, генерал сказал:
- Надо этим заняться. Конструированием.
Пит хмуро уставился в пол, желваки на его лице заработали.
- Эта штука всегда будет бить по больному. Это, - он в ярости указал
на игрушку-лабиринт, - не будет действовать на них по-другому. Кто бы ни
выдумал эту штуковину, она ВОЗДЕЙСТВУЕТ НА ЖИВЫЕ ОРГАНИЗМЫ ЧЕРЕЗ ТО
ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ, что в них есть. И это как раз мне и не нравится в ней!
Глядя в инструкцию к игрушке, Нитц прочел:
- "Это очень мудрая с психологической точки зрения игрушка - она учит
ребенка любить и уважать, лелеять другие живые существа не за то, что они
могут сделать, а ради них самих". - Свернув брошюру, он отдал ее Ларсу и
спросил Пита: - Когда?
- Двенадцать-тринадцать дней.
- Давайте так - восемь.
- Хорошо, восемь. - Пит поразмыслил, лизнул свою запекшуюся нижнюю
губу, проглотил слюну и сказал: - Это как распятие в руках болвана.
- Ура! - Ларс, вращая один из рычажков уменьшал трудность славному
толстому зверьку-жертве. Пока наконец не стало казаться, что жертва
вот-вот достигнет выхода.
И в тот же самый момент Ларс дотронулся до рычажка слева. Цепь
лабиринта незаметно изменилась - и последний и совершенно неожиданный
барьер встал на пути жертвы, останавливая на пороге свободы.
Ларс, игрок, связанный слабым телепатическим сигналом, излучаемым
игрушкой, почувствовал страдание - не очень острое, но достаточное, чтобы
пожалеть о том, что нажал левосторонний рычажок. Но было уже поздно,
жертва лабиринта была снова поймана в западню.
Никаких сомнений, подумал Ларс. Это действительно, как говорится в
брошюре, учит состраданию и доброте.
Но теперь, подумал он, _н_а_ш_а_ очередь поработать. Мы, мошенники,
мы, кто правит этим обществом, мы, в буквальном смысле, несем
ответственность за защиту нашей расы. Четыре миллиарда человек смотрят на
нас. И мы - мы не делаем игрушек.
30
После того, как пришельцы-работорговцы с Сириуса убрали свои спутники
- а под конец уже восемь спутников бороздили небо над Землей, - жизнь
Ларса Паудердрая постепенно вошла в нормальную колею.
Он был рад этому.
Но при этом он очень устал, как он понял в одно прекрасное утро,
медленно просыпаясь в своей кровати в нью-йоркской квартире. И увидел
рядом с собой копну темных волос Лили Топчевой. И хотя ему было это
приятно - она нравилась ему, он любил ее, - он вспомнил Марен.
И ему стало не так уж приятно.
Выскользнув из постели, Ларс прошел из спальни в кухню. Он налил себе
чашку постоянно горячего и свежего кофе, сваренного маленьким устройством,
вмонтированным в нормальную, во всех других отношениях, плиту.
Усевшись за стол, он в одиночестве стал пить кофе, глядя на высотные
многоквартирные дома на севере. Было бы интересно узнать, размышлял он,
что сказала бы Марен о нашем оружии в Великой Войне и о том способе, с
помощью которого мы заставили их отступить. Мы сделали сами себя
неоценимыми. Хотя хитиновые граждане планет Сириуса все еще продолжают
работорговлю и посылают спутники в чужие небеса.
Но не сюда.
А ООН-3 ГБ, вкупе с мошенниками из Нар-Востока во всей их красе, все
еще оценивает целесообразность внедрения оружия в саму систему Сириуса...
Я думаю; размышлял он, Марен была бы довольна.
Сонно и растерянно моргая глазами, на пороге кухонной двери появилась
Лиля в розовой ночной рубашке.
- Для меня нет кофе?
- Конечно, есть, - сказал он, поднимаясь, чтобы достать ей чашку и
блюдце. - Знаешь ли ты, откуда происходит английское "питать любовь"?
- Нет. - Лиля села за стол, неодобрительно посмотрела на пепельницу с
куцыми окурками вчерашних брошенных сигар и поежилась.
- От латинского слова "каритас". Что значит любить или уважать.
- Хорошо.
- Святой Иероним, - сказал он, - использовал его как перевод
греческом слова "агапе", что значит даже еще больше.
Лиля молча пила свой кофе.
- "Агапе", - продолжал Ларс, стоя у окна и глядя на дома Нью-Йорка, -
значит почитание жизни, что-то в этом роде. В английском языке нет таком
слова. Но мы пока еще владеем качеством.
- Гмммм.
- Так же, как и пришельцы. И это было тем коньком, оседлав который,
мы смогли уничтожить их.
- Приготовь яйцо.
- Хорошо. - Он нажал на кнопки на плите.
- Может ли яйцо, - спросила Лиля, отрываясь от своего кофе, - думать?
- Нет.
- Может ли оно чувствовать - как ты сказал? Агапе?
- Конечно, нет.
- Тогда, - сказала Лиля, беря теплое, сваренное, солнечное яйцо из
плиты, уже прямо с тарелкой, - если бы на нас напали разумные яйца, мы бы
проиграли.
- О, черт!
- Но ты любишь меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
сделать технически?
После некоторого размышления Пит ответил:
- Конечно.
- И выпустить это большим тиражом, сделав по заводским технологиям?
- Почему же нет?
- Это толстое венерианское создание, - задумчиво сказал Ларс. - Это
ведь не земной, инопланетный организм по отношению к нам. И все же
благодаря телепатическим способностям, которыми он обладает, создается
психическое общение с нами. Цепь, подобная этой, заключенной в игрушке,
может воздействовать на _л_ю_б_у_ю_ высокоорганизованную чувствительную
форму жизни?..
- Это возможно, - кивнул Пит. - Почему же нет? Любая форма жизни,
достаточно развитая, чтобы получать излучения, будет находиться под
воздействием.
- Даже хитиновые полурефлекторные механические формы жизни? - спросил
Ларс. - Возникшие от экзоскелетных прародителей? Не млекопитающие? Даже не
теплокровные?
Пит уставился на генерала Нитца:
- Он хочет переделать устройство таким образом, - возбужденно сказал
он, заикаясь от злости, - и перестроить ручное управление так, чтобы
играющий был глубже пойман и не смог выбраться даже при желании. И не мог
облегчить сложность барьеров, преграждающих путь этой чертовой жертве
лабиринта - и в результате...
- Это может вызывать, - закончил Ларс, - быстрое полное разрушение
мозга.
- И ты хочешь, чтобы Ассоциация Ланфермана реконструировала эту штуку
и произвела ее в нужном количестве на своих заводских системах? И
распределить ее среди них? - Пит указал большим пальцем наверх. - Ладно.
Но мы же не можем раздать ее пришельцам с Сириуса, или откуда они там
происходят. Это выходит за рамки наших возможностей!..
- А мы можем, - внезапно сказал Нитц. - Есть один способ. Эти штуки
могут оказаться в тех населенных пунктах, которые занимают пришельцы.
Поэтому, когда они захватят нас, они получат и их.
- Да, - согласился Пит.
Обращаясь к нему, генерал сказал:
- Надо этим заняться. Конструированием.
Пит хмуро уставился в пол, желваки на его лице заработали.
- Эта штука всегда будет бить по больному. Это, - он в ярости указал
на игрушку-лабиринт, - не будет действовать на них по-другому. Кто бы ни
выдумал эту штуковину, она ВОЗДЕЙСТВУЕТ НА ЖИВЫЕ ОРГАНИЗМЫ ЧЕРЕЗ ТО
ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ, что в них есть. И это как раз мне и не нравится в ней!
Глядя в инструкцию к игрушке, Нитц прочел:
- "Это очень мудрая с психологической точки зрения игрушка - она учит
ребенка любить и уважать, лелеять другие живые существа не за то, что они
могут сделать, а ради них самих". - Свернув брошюру, он отдал ее Ларсу и
спросил Пита: - Когда?
- Двенадцать-тринадцать дней.
- Давайте так - восемь.
- Хорошо, восемь. - Пит поразмыслил, лизнул свою запекшуюся нижнюю
губу, проглотил слюну и сказал: - Это как распятие в руках болвана.
- Ура! - Ларс, вращая один из рычажков уменьшал трудность славному
толстому зверьку-жертве. Пока наконец не стало казаться, что жертва
вот-вот достигнет выхода.
И в тот же самый момент Ларс дотронулся до рычажка слева. Цепь
лабиринта незаметно изменилась - и последний и совершенно неожиданный
барьер встал на пути жертвы, останавливая на пороге свободы.
Ларс, игрок, связанный слабым телепатическим сигналом, излучаемым
игрушкой, почувствовал страдание - не очень острое, но достаточное, чтобы
пожалеть о том, что нажал левосторонний рычажок. Но было уже поздно,
жертва лабиринта была снова поймана в западню.
Никаких сомнений, подумал Ларс. Это действительно, как говорится в
брошюре, учит состраданию и доброте.
Но теперь, подумал он, _н_а_ш_а_ очередь поработать. Мы, мошенники,
мы, кто правит этим обществом, мы, в буквальном смысле, несем
ответственность за защиту нашей расы. Четыре миллиарда человек смотрят на
нас. И мы - мы не делаем игрушек.
30
После того, как пришельцы-работорговцы с Сириуса убрали свои спутники
- а под конец уже восемь спутников бороздили небо над Землей, - жизнь
Ларса Паудердрая постепенно вошла в нормальную колею.
Он был рад этому.
Но при этом он очень устал, как он понял в одно прекрасное утро,
медленно просыпаясь в своей кровати в нью-йоркской квартире. И увидел
рядом с собой копну темных волос Лили Топчевой. И хотя ему было это
приятно - она нравилась ему, он любил ее, - он вспомнил Марен.
И ему стало не так уж приятно.
Выскользнув из постели, Ларс прошел из спальни в кухню. Он налил себе
чашку постоянно горячего и свежего кофе, сваренного маленьким устройством,
вмонтированным в нормальную, во всех других отношениях, плиту.
Усевшись за стол, он в одиночестве стал пить кофе, глядя на высотные
многоквартирные дома на севере. Было бы интересно узнать, размышлял он,
что сказала бы Марен о нашем оружии в Великой Войне и о том способе, с
помощью которого мы заставили их отступить. Мы сделали сами себя
неоценимыми. Хотя хитиновые граждане планет Сириуса все еще продолжают
работорговлю и посылают спутники в чужие небеса.
Но не сюда.
А ООН-3 ГБ, вкупе с мошенниками из Нар-Востока во всей их красе, все
еще оценивает целесообразность внедрения оружия в саму систему Сириуса...
Я думаю; размышлял он, Марен была бы довольна.
Сонно и растерянно моргая глазами, на пороге кухонной двери появилась
Лиля в розовой ночной рубашке.
- Для меня нет кофе?
- Конечно, есть, - сказал он, поднимаясь, чтобы достать ей чашку и
блюдце. - Знаешь ли ты, откуда происходит английское "питать любовь"?
- Нет. - Лиля села за стол, неодобрительно посмотрела на пепельницу с
куцыми окурками вчерашних брошенных сигар и поежилась.
- От латинского слова "каритас". Что значит любить или уважать.
- Хорошо.
- Святой Иероним, - сказал он, - использовал его как перевод
греческом слова "агапе", что значит даже еще больше.
Лиля молча пила свой кофе.
- "Агапе", - продолжал Ларс, стоя у окна и глядя на дома Нью-Йорка, -
значит почитание жизни, что-то в этом роде. В английском языке нет таком
слова. Но мы пока еще владеем качеством.
- Гмммм.
- Так же, как и пришельцы. И это было тем коньком, оседлав который,
мы смогли уничтожить их.
- Приготовь яйцо.
- Хорошо. - Он нажал на кнопки на плите.
- Может ли яйцо, - спросила Лиля, отрываясь от своего кофе, - думать?
- Нет.
- Может ли оно чувствовать - как ты сказал? Агапе?
- Конечно, нет.
- Тогда, - сказала Лиля, беря теплое, сваренное, солнечное яйцо из
плиты, уже прямо с тарелкой, - если бы на нас напали разумные яйца, мы бы
проиграли.
- О, черт!
- Но ты любишь меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57