Ему тут же рассказали, что путь через реку
проходит по обломкам старого железнодорожного моста - переходя, следует
соблюдать осторожность и следить за погодой на случай, если Нигромантер
решит швырнуть в мост еще пару-тройку молний. И только тут в разговоре
всплыли лошади. Так, мимоходом, словно они никого особенно и не
интересовали, а путешествовать лучше всего пешком. Вот только лекарь
опаздывал на весьма важные роды, а его сиятельство - не тот человек,
которого стоило огорчать. Один только намек, но лицо крестьянки стало
суровым, в глазах вспыхнула жадность. Она немедленно приказала служанке
бежать в коровник и позвать оттуда хозяина дома.
Хозяин оказался маленьким и каким-то пришибленным. И даже когда он
пришел, за него говорила жена. Она в превосходных выражениях расписывала
достоинства имеющихся у них коней; восторгалась, как необычайно повезло
путникам, что на ферме оказалось на продажу не один, а сразу два коня, за
которых отдать семь соверенов - все равно, что получить их даром.
Самозваный лекарь улыбался и кивал вплоть до того момента, как коней
вывели во двор: один - высокий поджарый чалый, а другой - беспокойный
пегий. Тут он хмыкнул и принялся осматривать коней - щупать их ноги и
бока, заглядывать им в рот, хлопать по плечам. Закончив, наконец, осмотр,
он покачал головой и предложил три соверена за пару. Четыре, если вместе с
конями будет продана упряжь. Его заявление было встречено криками ужаса,
словно лиса забралась в курятник, и началась оживленная торговля. Но
преимущество мнимого лекаря не вызывало сомнений - он мог одновременно
утверждать, что вовсе не собирается покупать ненужных ему коней, и что,
дескать, два коня ему все равно ни к чему - требуются три.
Торговля шла без особого успеха, пока в разговор не вмешался сам
фермер.
- Если вам нужны три коня, - сказал он, - то у нас есть еще пони. Он
отлично подойдет для юной леди. Он немного того, но в целом вполне
приличный...
Он прошаркал за угол амбара и вернулся с самым удивительным пони,
какого только можно вообразить: заросшее шерстью квадратное чудо с
четырьмя короткими ножками, темно-коричневого цвета с черной гривой и
угрюмыми глазами. Он злобно фыркал на людей, и когда ему щупали колени,
изловчившись, цапнул потенциального покупателя за бедро.
- За ним нужен глаз да глаз, - признал фермер. - Он сильный, но очень
упрямый. Вот что я вам скажу: берите тех двух за пять с половиной, а я дам
в придачу к ним еще и этого с седлом и всеми причиндалами. Да помолчи ты,
Мэдж. Он каждый месяц сжирает больше, чем за него можно выручить, а толку
с него ни на грош.
"Лекарь" потер бедро, злобно покосился на пони и вопросительно
взглянул на Салли.
- Как тебе кажется, дорогая, - спросил он, - ты с ним справишься? Он
меня здорово укусил.
- Как его зовут? - поинтересовалась девочка.
- Мэддокс, - ответил фермер. - Хотел бы я только знать, почему.
Покопавшись в карманах, Салли вытащила маленький оранжевый кубик. По
запаху Джеффри мигом догадался, что это такое: конская приманка старого
цыгана.
Положив на ладонь половину кубика, Салли неторопливо двинулась к
пони. Два других коня, навострив уши, тоже придвинулись поближе к девочке.
- Отведите их в сторонку, - велела Салли. - Это для Мэддокса. Ну,
давай, родимый. Иди сюда. Хороший Мэддокс, хороший... Ну вот. Теперь, если
ты и впрямь хороший пони и будешь делать то, что я скажу, то на ужин
получишь вторую половинку. Ты хороший, хороший, я же знаю... - и она
почесала его между ушами.
В поисках волшебной приманки Мэддокс тыкался носом ей в бок, чуть не
сбивая при этом Салли с ног.
- Ну и ну, - почесал в затылке фермер. - В жизни ничего подобного не
видывал. Сбегаю-ка я за его упряжью, пока он не передумал. Значит, пять с
половиной, мистер?
- Похоже, что так, - согласился "лекарь", отсчитывая соверены
кусающей каждую монету крестьянке.
Кони упирались и не желали вступать на железнодорожный мост. Их,
похоже, нервировало такое скопление неестественного, обработанного
машинами металла. Но Салли повела Мэддокса, и кони последовали за ним.
Наступил вечер, и весь мир утопал в мягком теплом золоте, а деревья на
обочине отбрасывали на дорогу длинные черные тени...
Они проскакали через Селлак, затем по тропинке вдоль реки, и опять
выехали к дороге возле Кинастона. А там вверх по пологому западному склону
высокого холма. Сало уже совсем темно, и Салли зевала и качалась в седле,
когда их новый попутчик наконец-то решил остановиться на ночлег.
Место для этого он выбрал совсем неплохое: заброшенная ферма,
строения которой выходили на заросшие сорняками и одичавшей рожью поля.
Был там и большой амбар с сорванной шальным ветром крышей, полный
ржавеющих тракторов, комбайнов, сеялок и тому подобных агрегатов. Их,
похоже, не затронули никакие странные силы из-за горизонта. Во всяком
случае, их миновали бури, подобные той, что уничтожила несчастный
Роллс-Ройс. Джеффри не сомневался, что, будь у него свободное время и
бензин, он мог бы без особого труда восстановить несколько машин. Однако,
как только шевельнется первый поршень, с небес тут же обрушится
смертоносная кара Некроманта.
Они поужинали и расположились на ночлег в другом амбаре, полном
заплесневевшей соломы. На ферме они купили в дорогу хлеба и копченой
баранины, и теперь, усевшись спиной к тюкам, отдыхали, жуя и
переговариваясь. Как ни странно, больше всех говорила Салли - о жизни в
Веймуте, об уважении, которым там пользовался Джеффри, о том, что все
другие продавцы погоды в Дорсете не идут ни в какое сравнение с ее братом.
Их спутник из Норвича говорил округлыми, звучными предложениями, полными
длинных слов, как порой говорят учителя, поддразнивая любимых учеников. Но
при этом поведал о себе необычайно мало. Его рассказы напоминали сахарную
вату - на первый взгляд огромный ком, но если съесть его, то в животе
ничего не остается. Под конец он дал ребятам сделать по глотку из своей
фляжки, чтобы "лучше спалось". Потом они все зарылись в солому, сперва
коловшуюся, затем ставшую необыкновенно уютной, и пригревшись, нырнули в
бездонную пропасть сна.
А когда утром ребята проснулись, их спутник исчез. А с ним пропал и
чалый конь, и кошелек Джеффри.
8. БАШНЯ
Он оставил пегого и Мэддокса. А еще - узелок с хлебом и бараниной и
короткое письмо.
"Дорогой коллега,
знаю, ты поймешь меня, когда я сообщу, что планы мои несколько
изменились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
проходит по обломкам старого железнодорожного моста - переходя, следует
соблюдать осторожность и следить за погодой на случай, если Нигромантер
решит швырнуть в мост еще пару-тройку молний. И только тут в разговоре
всплыли лошади. Так, мимоходом, словно они никого особенно и не
интересовали, а путешествовать лучше всего пешком. Вот только лекарь
опаздывал на весьма важные роды, а его сиятельство - не тот человек,
которого стоило огорчать. Один только намек, но лицо крестьянки стало
суровым, в глазах вспыхнула жадность. Она немедленно приказала служанке
бежать в коровник и позвать оттуда хозяина дома.
Хозяин оказался маленьким и каким-то пришибленным. И даже когда он
пришел, за него говорила жена. Она в превосходных выражениях расписывала
достоинства имеющихся у них коней; восторгалась, как необычайно повезло
путникам, что на ферме оказалось на продажу не один, а сразу два коня, за
которых отдать семь соверенов - все равно, что получить их даром.
Самозваный лекарь улыбался и кивал вплоть до того момента, как коней
вывели во двор: один - высокий поджарый чалый, а другой - беспокойный
пегий. Тут он хмыкнул и принялся осматривать коней - щупать их ноги и
бока, заглядывать им в рот, хлопать по плечам. Закончив, наконец, осмотр,
он покачал головой и предложил три соверена за пару. Четыре, если вместе с
конями будет продана упряжь. Его заявление было встречено криками ужаса,
словно лиса забралась в курятник, и началась оживленная торговля. Но
преимущество мнимого лекаря не вызывало сомнений - он мог одновременно
утверждать, что вовсе не собирается покупать ненужных ему коней, и что,
дескать, два коня ему все равно ни к чему - требуются три.
Торговля шла без особого успеха, пока в разговор не вмешался сам
фермер.
- Если вам нужны три коня, - сказал он, - то у нас есть еще пони. Он
отлично подойдет для юной леди. Он немного того, но в целом вполне
приличный...
Он прошаркал за угол амбара и вернулся с самым удивительным пони,
какого только можно вообразить: заросшее шерстью квадратное чудо с
четырьмя короткими ножками, темно-коричневого цвета с черной гривой и
угрюмыми глазами. Он злобно фыркал на людей, и когда ему щупали колени,
изловчившись, цапнул потенциального покупателя за бедро.
- За ним нужен глаз да глаз, - признал фермер. - Он сильный, но очень
упрямый. Вот что я вам скажу: берите тех двух за пять с половиной, а я дам
в придачу к ним еще и этого с седлом и всеми причиндалами. Да помолчи ты,
Мэдж. Он каждый месяц сжирает больше, чем за него можно выручить, а толку
с него ни на грош.
"Лекарь" потер бедро, злобно покосился на пони и вопросительно
взглянул на Салли.
- Как тебе кажется, дорогая, - спросил он, - ты с ним справишься? Он
меня здорово укусил.
- Как его зовут? - поинтересовалась девочка.
- Мэддокс, - ответил фермер. - Хотел бы я только знать, почему.
Покопавшись в карманах, Салли вытащила маленький оранжевый кубик. По
запаху Джеффри мигом догадался, что это такое: конская приманка старого
цыгана.
Положив на ладонь половину кубика, Салли неторопливо двинулась к
пони. Два других коня, навострив уши, тоже придвинулись поближе к девочке.
- Отведите их в сторонку, - велела Салли. - Это для Мэддокса. Ну,
давай, родимый. Иди сюда. Хороший Мэддокс, хороший... Ну вот. Теперь, если
ты и впрямь хороший пони и будешь делать то, что я скажу, то на ужин
получишь вторую половинку. Ты хороший, хороший, я же знаю... - и она
почесала его между ушами.
В поисках волшебной приманки Мэддокс тыкался носом ей в бок, чуть не
сбивая при этом Салли с ног.
- Ну и ну, - почесал в затылке фермер. - В жизни ничего подобного не
видывал. Сбегаю-ка я за его упряжью, пока он не передумал. Значит, пять с
половиной, мистер?
- Похоже, что так, - согласился "лекарь", отсчитывая соверены
кусающей каждую монету крестьянке.
Кони упирались и не желали вступать на железнодорожный мост. Их,
похоже, нервировало такое скопление неестественного, обработанного
машинами металла. Но Салли повела Мэддокса, и кони последовали за ним.
Наступил вечер, и весь мир утопал в мягком теплом золоте, а деревья на
обочине отбрасывали на дорогу длинные черные тени...
Они проскакали через Селлак, затем по тропинке вдоль реки, и опять
выехали к дороге возле Кинастона. А там вверх по пологому западному склону
высокого холма. Сало уже совсем темно, и Салли зевала и качалась в седле,
когда их новый попутчик наконец-то решил остановиться на ночлег.
Место для этого он выбрал совсем неплохое: заброшенная ферма,
строения которой выходили на заросшие сорняками и одичавшей рожью поля.
Был там и большой амбар с сорванной шальным ветром крышей, полный
ржавеющих тракторов, комбайнов, сеялок и тому подобных агрегатов. Их,
похоже, не затронули никакие странные силы из-за горизонта. Во всяком
случае, их миновали бури, подобные той, что уничтожила несчастный
Роллс-Ройс. Джеффри не сомневался, что, будь у него свободное время и
бензин, он мог бы без особого труда восстановить несколько машин. Однако,
как только шевельнется первый поршень, с небес тут же обрушится
смертоносная кара Некроманта.
Они поужинали и расположились на ночлег в другом амбаре, полном
заплесневевшей соломы. На ферме они купили в дорогу хлеба и копченой
баранины, и теперь, усевшись спиной к тюкам, отдыхали, жуя и
переговариваясь. Как ни странно, больше всех говорила Салли - о жизни в
Веймуте, об уважении, которым там пользовался Джеффри, о том, что все
другие продавцы погоды в Дорсете не идут ни в какое сравнение с ее братом.
Их спутник из Норвича говорил округлыми, звучными предложениями, полными
длинных слов, как порой говорят учителя, поддразнивая любимых учеников. Но
при этом поведал о себе необычайно мало. Его рассказы напоминали сахарную
вату - на первый взгляд огромный ком, но если съесть его, то в животе
ничего не остается. Под конец он дал ребятам сделать по глотку из своей
фляжки, чтобы "лучше спалось". Потом они все зарылись в солому, сперва
коловшуюся, затем ставшую необыкновенно уютной, и пригревшись, нырнули в
бездонную пропасть сна.
А когда утром ребята проснулись, их спутник исчез. А с ним пропал и
чалый конь, и кошелек Джеффри.
8. БАШНЯ
Он оставил пегого и Мэддокса. А еще - узелок с хлебом и бараниной и
короткое письмо.
"Дорогой коллега,
знаю, ты поймешь меня, когда я сообщу, что планы мои несколько
изменились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42