До платформы Рузаевка Денис доехал на автобусе. Пройдя по подземному переходу на противоположную сторону железной дороги, он словно попал в другой мир: из пыли, асфальта и высотных домов большого города он перенесся в утопающий в зелени безмятежный и пасторальный дачный поселок.
Среди черных и гнилых покосившихся заборов, как мухоморы в пожухлой осенней траве, то тут, то там гордо вздымались на максимально дозволенную нормами строительства высоту прячущиеся за кирпичными оградами шикарные особняки новых русских.
Старая и согбенная, как баба-яга, старуха в черном платке, размахивая клюкой, кричала на крупного белого козла, пытающегося через щель в заборе прорваться на чужую территорию. Тощие козы — гарем рогатого бандита — энергично ощипывали траву вдоль дороги, косясь на бабку черными и круглыми бусинками глаз.
Справа доносился многоголосый собачий лай. Там, за березовой аллеей, виднелась окруженная забором из проволочной сетки собачья площадка.
Денис остановился и задумался, прикидывая, как действовать дальше. Он даже не знал, где именно произошло преступление. У генерала Красномырдикова в Рузаевке был особняк. Может быть, убийство произошло в самом особняке? Хотя вряд ли. В выпуске новостей об этом обязательно бы упомянули. Для начала надо расспросить обо всем какую-либо старушку из местных.
Зыков задумчиво посмотрел на бабу-ягу с козлом. Слишком дряхлая. Из такой много не вытянешь. Идущие от электрички пешеходы скорее напоминали дачников или отдыхающих, отправляющихся на рузаевское озеро. От них тоже толка не будет.
Денис знал, что сразу за поселком начиналась зона отдыха. Несколько лет назад он бывал в этих местах. Большое озеро, окруженное лесом, в котором росли грибы и земляника. Туристы валом валили на рузаевские пляжи. К сожалению, туристы в качестве источника информации не годились. Надо было отыскать кого-либо из местных.
Лай собак на площадке становился все громче и истеричней. Доносились и людские голоса. Крики усиливались. На площадке явно что-то происходило.
Заинтересованный Денис сошел с асфальтовой дорожки и по выщипанной козами траве направился к сетчатой ограде.
Человек тридцать собаковладельцев бестолково метались по площадке, отчаянно дергая за поводки своих возбужденных питомцев. Доги, «кавказцы», ризены, боксеры, овчарки и черные терьеры рычали и лаяли, то норовя вцепиться друг в друга, то задирая морды к небу, словно изливая ему свое возмущение.
Бегающие по площадке люди тоже смотрели наверх. Денис сообразил, что источником переполоха оказался человек с громадной восточно-европейской овчаркой, стоящий на верхней площадке высокой и крутой тренировочной лестницы. Сложившись пополам и боком привалившись к деревянному ограждению, мужчина одной рукой держался за поясницу, а другой с трудом удерживал яростно лающего на толпу пса.
— Тихо! — перекрыл всеобщий гвалт звучный женский голос.
Над площадкой мгновенно воцарилась тишина. Молчали все — и люди и собаки.
— Сидеть! — раздалась новая команда.
Псы послушно опустили на землю пушистые разномастные задницы. Пожилая дама, по ошибке принявшая команду на свой счет, с готовностью уселась рядом со своим криволапым английским бульдогом. Теперь она не заслоняла от Зыкова женщину, которой с помощью двух четких коротких команд удалось навести порядок на площадке.
Освещенная солнцем, под лестницей стояла молодая блондинка с нежной, как взбитые сливки, молочно-белой кожей. У девушки было сильное тело с развитой грудью и бедрами и крепкая широкая кость, придающая ей сходство с воспетыми в древне-германском и скандинавском эпосе белокурыми женщинами-воительницами.
Как известно, каждый мужчина тащится от своего типа женщин. Одни западают на длинные жеребячьи ноги манекенщиц, другие сходят с ума от презрительного прищура черных миндалевидных глаз восточных красавиц, третьи теряют голову от аромата длинных, густых и жестких, как лошадиная грива, волос смуглых латиноамериканок.
Денису никогда не нравились тонкие, как кобры, и длинные, как пожарные каланчи, манекенщицы, от которых еще несколько десятилетий назад нормальные здоровые мужчины шарахались бы, как от чумы. В университете сокурсницы Зыкова до хрипоты обсуждали преимущества разных диет и безжалостно морили себя голодом, вгоняя измученное молодое тело в непонятно каким идиотом придуманное прокрустово ложе 90-60-90. Впрочем, придумал это далеко не идиот.
Искусно запущенная средствами массовой информации тенденция к повальному абсурдному похуданию приносила миллиарды долларов компаниям, выпускающим «чудодейственные» таблетки и препараты, гарантирующие быструю и эффективную потерю веса. Не меньшие прибыли получали производители тренажеров, пищевых добавок и диетпродуктов.
Препараты и добавки худеть не помогали, а если и помогали, то вызывали вредные для здоровья побочные эффекты. Об этом газеты, купленные на корню мультинациональными компаниями, писали редко, и то лишь в тех случаях, когда не удавалось замять скандал, возникший вокруг очередного чудо-препарата.
Будучи журналистом, Денис слишком хорошо знал, насколько легко управлять массовым сознанием, систематически и целенаправленно «промывая» людям мозги. Он и сам этим занимался. С помощью искусной пропаганды толпу можно было заставить худеть, толстеть, краситься в оранжевый или зеленый цвет, молиться или убивать, голосовать за того или иного политика, а то и страховаться от похищения инопланетянами.
Специалист по мифотворчеству, он научился ценить в людях редко встречающуюся индивидуальность, способность противостоять навязываемым извне бессмысленным, нелепым или фальшивым ценностям и идеалам. Сам не понимая почему, Зыков был уверен, что блондинка на площадке была именно такой — сильной, умной и независимой личностью.
Всего пару дней назад утверждавший в компании друзей, что любовь — это торжество воображения над интеллектом, Денис, так и не успев понять, что с ним происходит, пал жертвой въедливого и беспощадного, как голодный хорек, вируса любви с первого взгляда. Цыганка оказалась права. Зыков встретил свою блондинку и по уши влюбился в нее.
— Я вас предупреждала, — сказала Катя. — Не стоило вам лезть на вышку.
Василий Федорович попробовал распрямить скрученную ревматизмом поясницу и болезненно застонал. Его мощный овчар по кличке Феликс, решив, что хозяина незаслуженно обижают, яростно залаял на Катю.
Семидесятилетний пенсионер, в прошлом полковник КГБ, назвал свою собаку в честь «железного наркома» — Феликса Эдмундовича Дзержинского. Воспитать пса полковник решил так, чтобы верному соратнику Ленина не было стыдно за своего мохнатого тезку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82