Маркена молча взял меч.
– Ара! – воскликнул он, – я не хочу подкрадываться в ночной темноте. Пойдем, или я уйду один!
Он взялся за веревку, которую та держала в руках.
– Ты не боишься? – удивилась она. – Хорошо, я тебя предостерегала. Иди! Иди один! Я не хочу подвергаться гневу своих земляков из-за канаимы!
Он ушел, не оглядываясь, и быстро направился к лесу.
– О, я должна защитить его, если он встретится с нашими! – вскричала Ара и бросилась вслед за ним.
Наступили уже сумерки, когда Маркена вышел из лесу на небольшой лужок перед пропастью и изо всех сил крикнул: «Кастанеда! Кастанеда!»
Он стал прислушиваться. Ответа не было.
С трепетом подошел он к краю обрыва и, крикнув еще раз: «Кастанеда!», стал всматриваться вглубь.
Овраг оставался немым. Но в сумерках он рассмотрел на выступе скалы человеческую фигуру.
– Кастанеда! – крикнул он. – Ты жив? Отвечай же, это я, Маркена; я пришел тебя спасти!
Но кругом продолжала царить глубокая тишина. Ара быстро выбежала к нему из леса и тихо сказала:
– Тише, ты выдаешь себя! Они могут быть вблизи! Скорей за дело! Посмотри, жив ли он.
Веревку быстро привязали к дереву, и Маркена спустился вниз, между тем как Ара осталась наверху настороже.
Маркена нагнулся над Кастанедой и стал трясти его, но тот не шевелился. При тусклом свете сумерек он взглянул в лицо испанцу: глаза Кастанеды были закрыты, пена покрывала его рот, но он еще хрипел.
Маркена поспешно взял свою фляжку и влил умирающему в рот живительную влагу; затем, вспрыснув ему грудь и лицо, он крикнул Аре, чтобы она спустила ему вторую флягу.
Луна поднялась над горой и осветила площадку. Маркена вымыл ему лицо, вновь налил в рот воды и заметил, что дыхание Кастанеды становится ровнее; но он все еще не приходил в сознание.
– Маркена! – шептала между тем Ара сверху, – нельзя же нам оставаться здесь вечно. Вытащим его наверх! Маркена, слышишь ли ты, они могут придти, и тогда вы оба погибнете, ты и он!
Маркена обвязал веревку вокруг груди Кастанеды, и Ара вытащила своего смертельного врага из ужасной пропасти. Еще раз спустилась веревка, и Маркена очутился наверху подле Ары.
– Мы должны унести его, Маркена, но куда?
– Я знаю надежное убежище. Около водопада есть пещера, прикрытая густым кустарником; там нас никто не найдет. Это недалеко. Помоги мне нести его, Ара!
Путь, действительно, был недальний, но очень трудный; среди темной, слабо освещенной луной ночи приходилось пробираться с тяжелой ношей через дикие заросли и по краям крутых обрывов. Они шли долго и наконец остановились перед какими-то колючими кустами.
– Мы пришли! – сказал Маркена. – За этим кустарником пещера.
Он пошел вперед, показывая Аре дорогу. Затем они вернулись и снова исчезли в кустах со своей ношей.
Утром они услышали со стороны ущелья пронзительные, бешеные крики: то были индейцы, увидевшие, что жертва их мести вырвана из их рук.
* * *
Кастанеда лежал в мрачной, прохладной пещере, по одну сторону которой струился небольшой источник, исчезавший под густой зеленью кустов. Он был жив, но у него было воспаление мозга вследствие солнечного удара, и он находился то в тупом сне, то в беспамятстве или бреду. Около него сидела сестра милосердия, охлаждавшая ему голову и лоб холодными компрессами и смачивавшая по временам свежей водой его сухие горячие губы. Это сестра милосердия была Ара. Она сама удивлялась тому, что ухаживала за Кастанедой, которого вчера еще ненавидела всем сердцем.
Но Маркена показал ей, что можно любить врагов, платить им добром за зло, и дикарка Ара бессознательно, не давая себе ясного отчета, почувствовала, что подобные деяния возвышают человека и делают его счастливее.
Ее глаза не светились теперь прежним диким блеском. В чертах лица ее появилось более благородное выражение; это была женщина кроткая и добрая, какими мы вообще знаем женщин.
Но где же тот, кто своим примером возвысил Ару? Он находился далеко от пещеры. Ара одна ходила за канаимой; но Маркена мог быть спокоен: пока она была жива, никто не посмел бы коснуться волоса бедного опасно больного человека.
Сан-Доминго
К вечеру того же дня, усталый, изнуренный Маркена пришел в Чибао. Там царило неописуемое волнение.
В Сан-Доминго прибыл адмирал; но в жилах Христофора Колумба не текла кровь Кортеса или Писарро, и он не взялся за меч, чтобы наказать возмутившихся солдат, а вступил с ними в переговоры!
Он знал, что многие из них, действительно, страдали. В Испании не считали нужным высылать войску жалованье, и некоторые испанцы, работая в рудниках, сумели припрятать себе золото; но другие, прибывшие в эту страну с радужными надеждами, находились в бедственном положении; к тому же многие были изнурены болезнями, и мечта о возвращении в Кастилию овладела всеми.
Колумб решил избавиться от недовольных и предложил в любезном письме к главе возмутившихся, судье Ролдану, корабли для переезда в Испанию. Это-то предложение и обсуждалось теперь в Чибао.
Маркена был известен как верный сторонник генуэзца, а потому на него смотрели косо. Он рассказал о восстании индейцев и просил дать ему людей, под защитой которых он мог бы перенести Кастанеду в Чибао.
Но какое им было дело до него, когда они должны были хлопотать о себе. «Зачем вы ушли от других и поселились одни в пустыне?» – говорили некоторые. «Только не сегодня», – отвечали другие.
– Да ты нам заплатишь наше жалованье, что ли? – спросил кто-то насмешливо.
В голове Маркены, как молния блеснула мысль.
– Да! – воскликнул он, – я укажу вам золотые руды, которые превзойдут все ваши ожидания!
– Слушайте, слушайте! Он нашел золотые руды! – раздалось со всех сторон, и множество солдат собралось вокруг Маркены.
– Покажи образцы золота!
– Не верьте ему на слово!
– Он приверженец генуэзца.
– Пусть покажет золото!
Так кричали все в один голос, и толпа любопытных все росла.
Явился и Ролдан, старший судья колоний и предводитель мятежников. Перед ним расступились, и он подошел к Маркене.
– Что тебе надо от нас? – мрачно спросил он.
– Помощи несчастному испанцу, – ответил Маркена.
– Одному из приверженцев адмирала? – переспросил Ролдан. – Напрасно ты не обратишься в Изабеллу или в Сан-Доминго! Хороши бы мы были, если бы стали спасать вас от опасности, чтобы потом вы же помогали генуэзцу притеснять нас! Нет, этого я не сделаю!
– Ролдан! – сказал спокойно Маркена, – в помощи нуждается твой друг Кастанеда!
– Кастанеда! – воскликнул Ролдан. – О, это другое дело! Но скажи мне, неужели ты, действительно, нашел золотую руду?
Вместо ответа Маркена вынул из кармана мешочек, тот самый который некогда Кастанеда нашел в его сундуке, и молча подал Ролдану.
Тот раскрыл его, долго смотрел на золото, затем взял золотой самородок, поднял его кверху и воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67