Услышав о юр-вайлах, Кавинант непроизвольно вздрогнул, но Великан не заметил этого.
– Он венчает собой многовековой труд по селективному разведению существ. Как твой друг я заклинаю тебя: возьми его с собой. Он не может попросить об этом, потому что не умеет говорить и не служит какой-либо цели, кроме своей собственной. Создатели вложили в него все знание, которое имели, поэтому он не дрогнет в трудную минуту и не оставит тебя в беде. Я намеренно сказал, что Вейн служит только собственной цели. Чтобы сделать его полезным для тебя, юр-вайлы научили Вейна подчиняться одной команде. Ты можешь приказать ему только один раз, но я уверен, что этого достаточно. Когда ситуация покажется тебе критической и другой помощи не будет, скажи ему: “Некримах, Вейн!” – и он подчинится. – Идущий-За-Пеной нагнулся и сложил огромные ладони в молитвенном жесте. – О Томас Кавинант! Мой дорогой и любезный друг! В память о Горячем Убийце, который поглотил и возродил меня, я прошу принять этот дар.
Кавинант с трудом удержался от желания обвить руками мощную шею Великана. Он многое слышал о злобных юр-вайлах и их мерзких опытах. Но Идущий-За-Пеной отдал за него свою жизнь, поэтому просьба Великана превосходила любые доводы рассудка.
– Да. Я принимаю его.
– Благодарю, – прошептал гигант и отошел в сторону. Наступила минута молчания. Духи Анделейна потускнели, а Мертвые скорбно склонили головы. Песня Каера-Каверола перешла на каденцию траурной песни. В поток серебристого сияния влились кроваво-красные оттенки. Кавинант почувствовал, что его друзья вот-вот исчезнут. Сердце кольнуло болью в тоске о словах, которые могли бы выразить ту силу, с какой он их любил. Лесной старец направился к нему, однако Высокий Лорд Морэм остановил его взмахом руки.
– Еще одно слово, – сказал он Кавинанту. – Хотя, говоря об этом, я многим рискую. Мой друг! Страна погибает от разорения, но ты принимаешь вторичные причины за главные. Лорд Фоул идет по новым путям, и на его Зло нельзя отвечать поединком. Он назвался твоим врагом. Однако помни, что Презирающий давно мечтал переманить тебя на свою сторону. Ничто не поможет тебе избежать его западни, поскольку она окружена другими ловушками. Жизнь и смерть вросли друг в друга, и их невозможно отделить. Лишь понимая и принимая эти крайности, ты обретешь над ними контроль и власть. Но когда… – Он замолчал на мгновение, взглянув Кавинанту в глаза. – Когда ты попадешь в беду и у тебя не останется никаких сил, вспомни о парадоксе белого золота. Надежда живет в противоречии! Не забывай об этом!
«Надежда? – со слезами на глазах подумал Кавинант – О Морэм! Разве ты не знаешь, что я обречен на неудачу?»
В следующий миг песня старца перехватила ему горло и закрыла глаза Упав на траву, Кавинант погрузился в глубокий сон.
Глава 13
Отродье демондимов
Когда он проснулся, его лицо чесалось, словно в бороду вросла трава, а спина была теплой от солнца, подходившего к зениту.
Подняв голову, он осмотрел вершину высокого холма, где встретил Мертвых и Каера-Каверола. Вокруг простирались холмы Анделейна, похожие на бутон, который раскрыло утреннее солнце. Кавинант безучастно разглядывал небо и деревья. Красота природы на время потеряла над ним свою власть. На него нахлынула меланхолическая грусть.
И тут ему припомнились события прошлой ночи. Он вспомнил все, хотя и не был уверен в реальности происшедшего.
Однако эта неуверенность продлилась лишь несколько мгновений. Когда Кавинант увидел Вейна, все тут же встало на свои места.
Вейн стоял там же, где и прошлой ночью, слегка переминаясь с ноги на ногу и ничего не замечая. Кавинанта снова поразило его физическое совершенство: гладкие и сильные руки и ноги; плоть без пятна и порока. Будь его тело мраморным, он мог бы сойти за идеализированную скульптуру.
Вейн даже виду не подал, что заметил пробуждение Кавинанта. Опустив по бокам полусогнутые руки, он стоял как изваяние, в которое еще не вдохнули жизнь. Грудь оставалась неподвижной; глаза, не мигая, смотрели прямо перед собой.
Кавинант постепенно вспомнил и о других полученных дарах. Все они казались странными и непонятными, но реальность Вейна убеждала его в их важности. Кавинант взял юр-вайла в спутники как надежду на то, что остальные дары тоже окажутся полезными.
Стараясь заглушить в себе чувство потери, он поднялся на ноги и повернулся к Вейну. Быстро осмотрев темную фигуру, он произнес:
– Идущий-За-Пеной сказал, что ты не говоришь. Это правда?
Вейн не реагировал. Двусмысленная улыбка застыла на его губах, но выражение лица не изменилось: он по-прежнему смотрел прямо перед собой неподвижными черными глазами. С тем же успехом он мог оказаться и слепым.
– Значит, ты действительно не говоришь, – прошептал Кавинант. – Надеюсь, то, что мне сказали о тебе, тоже верно. Я не хочу испытывать тебя и по возможности не буду прибегать к твоей помощи. Но если юр-вайлы наврали Идущему-За-Пеной…
Он нахмурился, пытаясь проникнуть в тайну своего спутника, однако интуиция не пришла ему на помощь.
– Возможно, Линден что-нибудь расскажет о тебе. Черные глаза Вейна оставались неподвижными.
– И еще я надеюсь, что у меня не появится привычки разговаривать с тобой, – проворчал Кавинант. – Это было бы просто нелепо.
Почувствовав себя немного глупо, он взглянул на солнце, чтобы определить стороны света, и начал спускаться с холма, намереваясь вернуться к своим друзьям.
Вейн шел в нескольких шагах позади. Он двигался так, словно накрепко запомнил когда-то окружавший его мир и теперь не имел нужды осматриваться вокруг. Несмотря на свою реальность, и реальность весьма ощутимую, он двигался совершенно бесшумно, не оставляя следов на траве.
Кавинант пожал плечами и направился на юго-запад.
В полдень он закусил алиантой, заменившей ему обед, и мало-помалу обрел былое ощущение радости. Вид зеленых холмов наполнял его томным волнением. Он вдруг почувствовал покой в своей измученной душе и забыл о боли утрат. Пусть Лорд Фоул лишил его самого изысканного удовольствия – ощущения полного здоровья, столь явного здесь в каждом растении и каждой живой твари. Но холмы, казалось, поняли его беду и стали еще привлекательнее, будто старались предложить ему то, чем он еще мог наслаждаться. В воздухе носились яркие птицы. Сочная трава была такой густой и высокой, что ноги утопали в ее пышном и мягком ковре по колено. Здешняя алианта была такой питательной, что вскоре все мышцы Кавинанта налились жизненной силой и стали по-юношески упругими.
Анделейн расплавил душевную скорбь Кавинанта и выковал из нее несокрушимое чувство ясной цели. Теперь он без страха мог думать о будущих делах и опасностях. Глядя на зеленые холмы, он поклялся себе, что, пока бьется его сердце, эта прекрасная страна не погибнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166