Так? И еще ты, кажется, сказал, что у убитого остался брат, который, собственно, и должен был бы стать начальником отряда, раз эта должность переходит у вас по наследству?
– Да, господин, все это так, – отвечал Онахту. Он не понимал, что имеет в виду его гость, но слушал внимательно и с полным доверием.
– Так вот, пусть этот человек напишет все подробно, понимаешь? Все, как было дело, и что он вообще знает про Панеба. Ну, словом, все, что ты мне сейчас рассказывал. И пусть этот документ он отвезет сам на Север, где сейчас находится фараон, и передаст его, тоже лично, везиру Северной части страны. Только пусть все это он сделает сам, никому не поручая и никому не доверяя, понял?
– Понял, господин. – Онахту продолжает так же внимательно слушать.
– И еще. Если потом сюда приедут от того везира посланные им люди для проверки всего дела, вам надо действовать дружно, не бояться Панеба и говорить прямо и твердо все, что вы знаете. Запомни, Онахту, что сила в единении, одна пчела не прогонит гиену, а много пчел могут ее одолеть. Ну, пора идти. Посмотрим, готовы ли твои? Да, вот что. Если действительно с тобой что-нибудь случится, непременно дай мне знать. Пусть Кари меня найдет. Если уж стрясется несчастье, помни, что твою семью я не оставлю! Молчи, ничего не надо говорить, иди торопи их, нам надо вовремя приехать на ту сторону.

Онахту все-таки успевает произнести несколько слов благодарности, хотя волнение мешает ему сказать все, что рвется из его сердца. Он машет рукой и уходит. Бекенмут опять садится на приступок и опускает голову на руки. Он сразу становится каким-то утомленным, точно постаревшим. И так, сжимая бритую голову своими сильными руками, он сидит, пока за дверью не раздаются веселые детские голоса. Тогда Бекенмут сразу поднимается, принимает свой обычный спокойный вид и так встречает входящих Онахту с Таиси на руках, Неши и Кари, несущего узелок.
– Ну, вот и хорошо, собрались? – бодро говорит Бекенмут. – Тогда идемте.
Все выходят. Онахту хочет проводить семью и сам несет дочку, остальные идут сзади. Пройдя несколько домов вдоль главной улицы, Онахту останавливается и говорит, обернувшись к Бекенмуту:
– Прости, господин, но девочка очень хочет проститься с арфистом Неферхотепом, это его дом, я зайду с ней на минуту и догоню вас, хорошо?
– Конечно, очень хорошо, что Таиси помнит своих друзей, – ласково говорит Бекенмут.
Онахту с девочкой входит в дом, а остальные не спеша идут дальше.
У ворот Онахту догоняет их. Маленькая группа подходит к сторожевому посту, у которого их уже поджидает Монту.
– Ну, мне, пожалуй, пора идти обратно, – говорит, останавливаясь, Онахту. – Нужно еще навестить семью брата…
– Давай мне дочку, я понесу ее, – говорит маджай и ловко берет Таиси от отца.
Все прощаются. Онахту смотрит на жену и детей с такой грустью, что Неши останавливается в нерешительности.
– Иди, иди, жена, – спохватывается столяр и старается придать лицу спокойное выражение. – Иди, все будет хорошо! Будь здорова, дочка! Спасибо тебе, господин, и тебе, Монту! Возвращайся скорее, Кари!
Онахту стоит и машет рукой вслед уходящим. Таиси смотрит на него и тоже машет ему ручкой.
7. НОВЫЙ ДРУГ
Лодка медленно пересекает реку. Гребец, сильный сириец, равномерно поднимает и опускает весла, а сидящий на корме старик ловко правит длинным рулевым веслом, направляя лодку так, чтобы ее не сносило течением.
Посередине, на самом удобном и спокойном месте, сидит Неши, на коленях которой полулежит Таиси. Глаза девочки широко раскрыты, чувствуется, что она с напряженным вниманием смотрит вперед. Позади Неши, перед рулевым, расположился Бекенмут, а на самом носу сидит Кари.
Таиси все еще не вполне может прийти в себя от множества новых впечатлений. Она даже не очень отчетливо помнит, как они дошли до поразивших ее своей высотой башен западных ворот храма, как Бекенмут привел их в дом своего друга, врача Минхау, где они немного отдохнули. Там с ними простился маджай Монту и ушел обратно в горы, а Минхау послал с ними своих рабов – старика рулевого и вот этого сирийца, который нес Таиси до берега, а теперь гребет. Лодка тоже принадлежит Минхау, хорошая лодка, крепкая, на ней не страшно плыть даже по такой широкой и глубокой реке.
Таиси видит на берегу много зданий. Особенно привлекает ее внимание огромный храм, колонны которого отражаются в воде. Бекенмут уже сказал, что это Ипет-Рес, второе по величине святилище бога Амона-Ра, царя всех богов Египта. Но они едут не туда; им надо пристать севернее, вон к той пристани, от которой идет дорога к главному храму того же бога Амона-Ра, который называется Ипет-Сут. И Таиси затаив дыхание смотрит на ступени красивой каменной пристани, к которой они приближаются.
Вот она ближе, ближе, вот нос лодки уже слегка ударяется об нижнюю ступеньку. Кари выскакивает и держит лодку, пока все, кроме рулевого, выходят. Сириец опять несет Таиси, и через его плечо девочка видит, как старый раб, уложив свое длинное весло на дно лодки и крикнув что-то на незнакомом языке сирийцу, берет его весла и начинает медленно грести, направляясь вдоль берега к северу, где виднеется множество рыбачьих лодок.
Бекенмут идет впереди, за ним – сириец с Таиси, сзади – Неши и Кари. Вот кончается лестница, и Таиси слегка вскрикивает от удивления и восторга: прямо перед ней – широкая аллея, по обеим сторонам которой стоят большие гранитные статуи баранов. Таиси знает, что баран – священное животное бога Амона-Ра, поэтому ей понятно, почему два ряда огромных каменных баранов точно охраняют подход к храму Амона. А вот в конце аллеи виден и фасад храма – две широкие башни с бронзовыми воротами между ними. К башням прикреплены высокие деревянные мачты с флагами. По сторонам ворот стоят гигантские скульптуры фараонов.
Слева от аллеи Таиси видит большую пальмовую рощу, зелень которой особенно привлекает девочку, выросшую среди выжженных солнцем скал.
Что это? Бекенмут как раз сворачивает туда. Как хорошо здесь в тени, хоть бы подольше ее несли под этими чудесными деревьями!
Но роща не так велика, как это показалось Таиси на первый взгляд. Уже видны расположенные за ней налево огороды, а правее – побеленные невысокие стены, в которых кое-где есть ворота. Поверх стен местами поднимают свои горделивые верхушки пальмы.
Около одних ворот, имеющих вид маленьких, красиво расписанных башенок, Бекенмут останавливается.
– Ну, вот мы и пришли. – говорит он и входит в ворота, прямо от которых идет дорожка к небольшой глинобитной стенке, за которой расположен довольно обширный сад.
К огорчению Таиси, Бекенмут идет не туда, а направо – к дому, в дверях которого стоит высокая пожилая женщина и радостно улыбается молодому врачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39