Я должен пойти и сказать Паири, что завтра ночью настоящие воры собираются снова на грабеж и что он может их выследить и узнать, кто они. А если будет установлено, кто истинный виновник преступлений, в которых обвиняют отца Паири и Харуди, им будет легко оправдаться. Паири, конечно, поверит и пойдет в горы, а там в темноте к нему подкрадется Караи, стукнет его по голове так, что он потеряет сознание, сунет ему в руку какое-нибудь золотое украшение и позовет других стражников. Паири окажется пойманным с краденым золотом, а это послужит уликой против его отца, ведь тогда все поверят, что Нахтмин и сам грабил и сына научил тому же.
– Ох, негодяи, вот негодяи! – вырывается у Кари. – Ну и что же дальше, Монту?
– А дальше я сделал глупость! Мне бы надо схитрить и притвориться, что я согласен, а потом мы бы уж что-нибудь придумали такое, чтобы они сами попались в свою же ловушку! А я вместо этого так разозлился, что пихнул его хорошенько и сказал, что я не тот подлец, который ему нужен! Да еще прибавил, чтобы он шел и жаловался своему приятелю Панебу или уж прямо начальнику Пауро.
– Что ты? Как ты мог? – в ужасе говорит Кари.
– Это я уже сообразил после того, как он мне крикнул: «Ну, смотри пожалеешь, да поздно будет!» А вечером вызывают меня срочно к Пауро. Встречает он меня ласково, не кричит, как обычно. Дает мне запечатанный свиток и говорит, чтобы я около полуночи отнес его к начальнику тюрьмы и что в этом свитке содержится важный секретный приказ, так надо с ним обращаться осторожно, не потерять и никому не показывать. Ну, я взял свиток, поклонился и пошел. К начальнику тюрьмы идти было еще рано, и я стал ждать и заодно раздумывать, что бы все это значило. И вот почему-то мне кажется, что все это неспроста. Не рассказал ли уже Караи про мои слова Пауро? Не затевают ли теперь что-то и против меня? И вот я решил найти верного грамотного человека, чтобы прочесть, что ж такое написано в этом проклятом свитке. И вот тут-то я и вспомнил о тебе. Прочитай мне, пожалуйста!
– То есть как это прочесть то, что написано в свитке? А печать Пауро? Ведь ее придется сломать! Как же ты потом отдашь свиток начальнику тюрьмы? – взволнованно спрашивает Кари.
Монту машет рукой и говорит, встряхнув головой:
– Э, что тут думать, ведь если там что-то плохое, так я и совсем не понесу письма, а если ничего особенного, ну, тогда что-нибудь придумаю! Бери свиток, снимай печать и читай!

Кари еще колеблется, но Монту так решительно сует ему свиток в руки, что мальчик берет его и молча, очень осторожно выдергивает тонкие концы шнура, которыми он завязан, из-под маленького расплющенного оттиском печати комочка глины, развертывает свиток и впивается глазами в неровные, видимо наспех написанные строчки, покрывающие папирус.
Внезапно глаза мальчика расширяются так, точно сейчас выпрыгнут из орбит. Кари закусывает губу, с трудом удерживая крик.
– Ох, негодяи! – тихо говорит наконец Кари. – Да, счастье твое, что ты нашел меня и что мы решились это прочитать! Вот, слушай, что здесь написано: «Начальник Запада Города – начальнику тюрьмы Пашунебу, Подтвердилось все, что я тебе говорил относительно этого маджая. Посылаю его к тебе, а также двух свидетелей, которые скажут, что этот маджай действительно слышал те слова. И когда ты уверишься в преступлении этого маджая, посади его в корзину и брось его ночью в воду. Пусть ни один человек во всей стране не знает об этом».
– Это здорово! – говорит Монту. – Значит, в корзину и в воду? Ну нет, я на это не согласен!
– Как ты можешь еще смеяться! – в ужасе говорит Кари. – Ведь тебе угрожает смерть!
– Ну, раз я узнал, что она мне угрожает, я еще попробую избавиться от нее. Меня не так-то просто напугать! А интересно, какие это еще два свидетеля должны прийти туда? Не иначе, как Панеб и Караи.
– Вероятно, именно они, – соглашается Кари и спрашивает: – А вот что еще важно: значит ли все это, что и начальник тюрьмы заодно с Пауро?
– Не знаю, – говорит Монту, – может, и заодно, может, и нет. Ведь неизвестно, что ему про меня наговорил Пауро. Он мог придумать разное. Но сейчас надо решать, что мне делать? Что необходимо бежать, это ясно, а вот куда?
– Конечно, на тот берег, – быстро говорит Кари. – Ведь здесь Пауро полный хозяин, в его руках вся стража, да и начальник тюрьмы и жрецы Святилища сделают все, что он захочет. А тебе надо бежать на тот берег и прямо к Пасеру. Расскажи ему все и, главное, покажи это письмо. Только не потеряй его – в нем твое спасенье, потому что оно доказывает, что ты говоришь правду, и потом, это такое важное оружие для Пасера в его борьбе с Пауро, ради которого он тебя укроет так, что никакие ищейки Пауро не разыщут! Торопись и иди осторожно, чтобы тебя не выследили! Кого из лодочников ты знаешь? Надо такого, который бы тебя не выдал!
– Такой есть. Ты совершенно прав, мальчик, мне надо немедленно бежать к Пасеру!
– Подожди, – говорит Кари, – я дойду до угла, не заметил ли кто-нибудь, как мы зашли сюда, и не следит ли за этим домом.
Монту соглашается, что это разумно. Кари тушит светильник и выходит на улицу. Вскоре он возвращается – никого нет, путь свободен. Маджай хочет прощаться, но мальчик решительно говорит, что он его проводит. Предупредив Тути, что он должен уйти, но скоро вернется, Кари уходит вперед, проверять дорогу, а за ним на некотором расстоянии идет маджай. В полном молчании они доходят до берега. Монту отправляется искать лодочника, а Кари садится около одной из вытащенных на сушу лодок так, чтобы тень загораживала его от лунного света.
Слышны быстрые шаги – бежит Монту.
– Все в порядке, Кари, – говорит он. – Лодочник уже в лодке, прощай! Спасибо тебе, будь здоров!
И маджай уходит, точно растаяв в темноте.
Кари все-таки еще некоторое время стоит на берегу. Все тихо, слышны только крики ночных птиц, тихий шелест воды, далекий вой шакалов в горах. Но вот доносится слабый всплеск весел, еще, еще…
– Отчалили! – радостно шепчет Кари.
Когда утром Тути открывает глаза, первое, что он видит, – это задумчивое лицо Кари. Мальчик сидит, охватив колени руками, и смотрит вдаль.
– Ты давно проснулся? – спрашивает, приподнимаясь, Тути.
– А я как-то совсем не мог сегодня заснуть, – отвечает Кари, – лежал и думал, а потом встал, смотрел, как солнце взошло…
– О чем же ты думал?
– О разном… О том, какие гадкие люди есть на свете! Слушай, Тути, поклянись, что никому не скажешь о том, что сейчас услышишь.
У Тути сразу пропадает сон. Он смотрит на друга широко раскрытыми глазами и быстро отвечает:
– Клянусь жизнью фараона!
– Так вот… Знаешь, зачем вчера приходил Монту?.. – И Кари рассказывает о страшной участи, которая грозила маджаю.
Тути поражен так, что даже не может говорить.
– И вот я все думаю теперь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39