— А не встречала ли ты там некоего Иосифа бен-Матафию, принцесса? — спросил он.
— О, да! — засмеялась она. — Это очень тонкий человек… И он страшно любит Иосифа бен-Матафию: если бы мир разделить пополам и на одну чашку весов положить Иосифа, а на другую все остальное, что в мире есть, то Иосиф перетянул бы…
— Но… можно ли положиться на него в серьёзном деле? — спросил Иоахим. — Дело в том, — поторопился он прибавить, — что перед самым восстанием я поручил ему там одно большое дело…
— Я понимаю, — наклонила прелестную голову Береника. — Так ты хотел бы знать, можешь ли ты с ним быть спокойным? И да, и нет. У него всегда с собою весы, и он то и дело смотрит на стрелку: что перетягивает?
Гремела музыка… Никаких чудес ни в кушаньях, ни в винах не было, не было вообще никаких вывертов дурного тона, как у какого-нибудь вольноотпущенника, но все шло точно само собой, все доставляло тонкое удовольствие и весело было за украшенными живыми цветами столами…
И среди ласковых взаимных пожеланий гости в своё время разошлись…
Иоахим не мог уснуть. В голове стояло одно: вот кого ему было бы нужно! Эта не только ничему не помешала бы, но сама повела бы Язона туда, куда следует. Утром он отложил все дела в сторону и прежде всего отправился к принцессе благодарить за высокую честь, которую она оказала ему. Вопреки обычаю, он не взял с собой той пышной свиты, которая полагалась ему, тем более что Рим шумел весёлыми сатурналиями, и положение Иоахима обязывало его показаться городу во всем своём блеске.
Береника точно ждала его. Разговор повертелся некоторое время вокруг обычных мелочей.
— Ах, принцесса, а я ведь продумал о тебе всю ночь! — вдруг от всей души вздохнул он. — Вот, думал я, женщина, созданная для великих дел! Нам надо было быть давно союзниками, принцесса, а мы все время жили как то врозь…
Береника любила больших людей и легко пошла ему навстречу:
— Да, да… Но, видно, так хотела судьба…
— А мы можем говорить тут вполне открыто?
— Если хочешь, пойдём погуляем по террасе: сегодня тепло и солнечно и с террасы виден весь Рим…
Они вышли на террасу, обнесённую белой балюстрадой. Дворец Агриппы, как драгоценная игрушка, лежал в зелени своих садов. Вокруг действительно расстилался новый, все ещё неотстроенный Рим с широкими правильными улицами, с встающими из пепла дворцами и пышными храмами. Всюду слышались крики веселящихся на сатурналиях римлян.
— Так думаешь, что в Иудее римляне завязнут? — тихо спросил Иоахим.
— И крепко, — отвечала она. — Надо видеть, до какой степени исступления довели они народ… Да, — точно спохватилась она, — я вчера сказала тебе о своём Иосифе не все. Не доверяйся ему слишком: он продаст кого угодно и что угодно… Он всегда на стороне того, у кого больше золота… нет, не так: от кого он ждёт больше всего золота… А как у тебя дела в Галлии? Я говорю, конечно, о твоём овцеводстве, — стрельнула она по Иоахиму боковым взглядом.
— Мои дела везде идут, хвала богам, одинаково хорошо, принцесса, — отвечал он. — Вся беда моя в том, что нет у меня… помощников… Возьми моего Язона: хорош собою, как бог…
— О, да!.. Он редко прекрасен…
— Душевен, умен, и в мысли я не знаю никого смелее его… Но для него мир — это только предмет для размышлений… Вот если бы такая женщина, как ты, взяла его в руки и подвигла бы его на дела, о которых люди говорили бы тысячи лет спустя!.. Ты видела его избранницу: прелестная девушка, но… Принцесса, я так богат, что даже не знаю, каково моё состояние. Но у меня уже седеет голова, а Язон живёт в облаках: ему таинства Мифры занимательнее… трона цезаря. Ах, если бы ты пересекла наши пути раньше…
Она остановилась против Иоахима.
— Я готова помочь тебе, Иоахим, — просто сказала она. — Я всегда восхищалась тобой. Ты большой человек. Я немножко догадываюсь, что в Галлии не одни овцы занимают тебя… И я готова свести твоего Язона с облаков и доказать ему, что и на земле есть кое-что достойное внимания. Но… дай мне немного времени. Выжди немного и приезжай вместе с ним ко мне в Цезарею — ведь дела у тебя есть везде… Можешь вполне рассчитывать на меня: я люблю большую игру…
Задумчивый, Иоахим возвратился во дворец…
На другое утро — были сигилларии, последние сутки сатурналий, когда все близкие знакомые обменивались сигиллами, маленькими изображениями богов и животных из терракоты, а потом из серебра и золота, — Береника прислала молодым подарок: прелестную статуэтку Венеры Победительницы. Язон в восторге любовался прекрасным произведением. И вдруг глаза его упали на подпись мастера на пьедестале. Там стояло знакомое угловатое «Ксебантурула сделал» , и сразу всплыли те, уже далёкие дни, берега светлого Борисфена, его тоска по неведомой гамадриаде и… по Беренике.
А у окна горько плакала Миррена: ей было неприятно, что эта противная иудейка впутывается для чего-то своими подарками в их жизнь, и было совсем отвратительно, что муж её в восторге любуется этим поганым идолом…
— Ах, да уймись же ты, наконец! — вспыхнул Язон. — Какой идол? Это просто прекрасное произведение искусства, только и всего, источник радости…
Миррена зажала уши руками.
— Перестань! — воскликнула она. — Если бы я знала, что с первых же дней мне назло ты будешь сквернить нашу жизнь этими погаными богами вашими…
— Но ведь я не мешаю тебе ни в чем, Миррена, — стараясь сохранить спокойствие, проговорил Язон. — Почему же ты непременно хочешь спасать меня от чего-то, наставлять? Будь умницей, Миррена, и предоставь каждому жить, как он хочет…
Миррена, отвернувшись, плакала злыми слезами. А он задумчиво смотрел на Венеру Победительницу, и вспоминался ему опять весёлый Ксебантурула, синие дали Борисфена, безбрежные леса, и было дивно ему, что та прелестная гамадриада вдруг, точно злым колдовством, превратилась в эту надоедливую, как летняя муха, женщину…
И весь в блеске встал вдруг опять в его душе царственный образ прекрасной Береники…
LVI. ИУДЕЯ В ОГНЕ
Вернувшись из Рима, Иосиф бен-Матафия нашёл Иерусалим в припадке крайнего исступления. Твёрдо помня приказание Иоахима, он решительно примкнул к партии мира. Но так как зелоты с каждым днём брали в стране верх, он стал потихоньку перемещаться в их сторону в полной надежде, что в нужный момент Цестий Галл, наместник Сирии, сразу наведёт своими легионами полный порядок… И вдруг неожиданно появился в Иерусалиме посланный Иоахима Исаак. Он передал Иосифу золото и приказание торговое дело начинать и тотчас же, точно ничем не интересуясь, поехал обратно.
Ночью, лёжа с супругой в постели, Иосиф все никак не мог заснуть. Супруга эта была уже по счёту третьей: две первых как-то не удовлетворили его, и он их удалил. Сарра же была богата, красива и чрезвычайно рассудительна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128