Доктор сразу же уступал, когда ему объясняли, что поддержание традиций требует расходов. Он извлекал деньги из каких-то ящиков и горшков, где они пылились в полном небрежении так, словно Джек оказывал ему особую честь тем, что брал их взаймы. Такие мысли проносились в голове Джека, поглаживавшего потертую львиную голову на эфесе шпаги. Но то ли какой-то холодок в их прошлом разговоре, то ли осторожность или даже принципиальность помешали ему принять решение прежде, чем ему доложили о том, что катер «Мельпомены» спущен на воду.
День этот выпал не на воскресенье, когда между кораблями эскадры то и дело снуют шлюпки с гостями и спешащими в увольнительную моряками. Был обычный будничный день, когда матросы лазают по снастям такелажа или до седьмого пота упражняются в обращении с тяжелыми орудиями. Вблизи «Поликреста» проплыли лишь наемная шлюпка из Дувра да закрытый тентом катер из Диля. Однако задолго до возвращения капитана вся команда нутром чуяла, что скоро придется отправиться в поход. Куда именно, не знал никто, хотя многие строили предположения относительно пункта назначения (на запад, в бухту Ботани-Бей, в Средиземное море, чтобы доставить подарки алжирскому дею и вызволить из плена христианских рабов). Слухи были настойчивы, и Паркер решил убедиться, что якорная цепь чиста: он приказал выбрать ее до панера и, помня неудачное снятие с якоря в Спитхеде, гонял матросов, вновь и вновь репетируя этот маневр до тех пор, пока самый последний тупица не запомнил, где находится шпиль и его место на вымбовке. Паркер встретил капитана ненастойчивым, но серьезным вопрошающим взглядом, и Джек Обри, увидевший его приготовления, произнес:
— Нет, нет, мистер Паркер, можете потравить якорь-цепь. Отходим не сегодня. Будьте добры, попросите мистера Бабингтона зайти ко мне в каюту…
— Мистер Бабингтон, — произнес он, — вы до невозможности грязны.
— Так точно, сэр, — отозвался мичман, который провел первую собачью вахту на грота-салинге с двумя ведрами помоев с камбуза, показывая плотнику, двум кровельщикам (братьям, в прошлом заядлым браконьерам) и немому финну, чем и как нужно смазывать мачты, паруса и бегучий такелаж. Он был с ног до головы облеплен ошметками прогорклого масла и жира из котлов, в которых варилась солонина. — Прошу прощения, сэр.
— Извольте отскоблиться, побриться — полагаю, вы сможете воспользоваться бритвой мистера Парслоу, — наденьте парадную форму и вернитесь сюда. Передайте привет мистеру Паркеру и поезжайте на синем катере в Дувр вместе с Бонденом и шестью надежными матросами, которые достойны пойти в увольнение до вечерней пушки. Передайте то же самое доктору Мэтьюрину, скажите, что я буду рад увидеть его.
— Есть, сэр. Большое спасибо, сэр.
Джек Обри повернулся к письменному столу и написал:
«„Поликрест" Дюны Капитан Обри передает наилучшие пожелания миссис Вильерс и крайне сожалеет, что служебные обязанности не позволяют ему принять ее весьма любезное приглашение отобедать в пятницу. Однако он надеется иметь честь и удовольствие навестить ее по возвращении из похода».
— Стивен, — произнес он, подняв на него глаза, — этой запиской я отклоняю приглашение Дианы. Нам приказано выйти в море завтра вечером. Вы не желаете прибавить пару слов или послать письмо? Бабингтон передаст наши извинения.
— Нельзя ли, чтобы Бабингтон передал мои извинения на словах? Я так рад, что вы не сходите на берег. Это было бы величайшим безумием, поскольку вашим кредиторам известно, что «Поликрест» находится в гавани.
Явился Бабингтон, сверкающий чистотой, в кружевной сорочке и безупречно белых панталонах.
— Вы помните миссис Вильерс? — спросил капитан.
— Так точно, сэр. Ведь это же я привез ее к вам на бал.
— Она находится в Дувре, в том самом доме, куда вы заходили, под названием Нью-Плейс. Будьте добры, передайте эту записку. Думаю, и у доктора Мэтьюрина имеется письмо.
— Передайте на словах мой привет и сожаление, что я не могу принять ее приглашение, — отвечал Стивен.
— А теперь выверните ваши карманы, — приказал Джек Обри.
Лицо у Бабингтона вытянулось. На столе выросла кучка различных предметов — какие-то объедки, поразительно большое количество серебряных монет и одна золотая монета. Джек вернул ему четырехпенсовик, заметив, что этого достаточно, чтобы досыта наесться сдобных ватрушек, велел блюсти матросов, доставить их назад в человеческом виде и приказал отчаливать.
— Это единственный способ сохранить его здоровье и остатки нравственности, — объяснил Стивену Джек Обри. — Боюсь, что в Дувре слишком много женщин легкого поведения.
— Прошу прощения, сэр, — произнес Паркер, — но какой-то Киллик просит разрешения подняться на борт.
— Конечно, мистер Паркер, — воскликнул Джек. — Это мой прежний буфетчик… Вот и вы, Киллик, — произнес он, выйдя на палубу. — Рад видеть вас. Что это там?
— Корзины с продовольствием, сэр, — отвечал Киллик, довольный тем, что видит и своего старого капитана, и его новый корабль. — Одна от адмирала Хеддока. Вторая от дам из Мейпс Корт, вернее, от мисс Софи: свинина, сыры, масло, сливки, птица и тому подобное; дичь от соседа. Адмирал подчищает свои припасы, сэр. Там великолепная косуля, сэр, пойманная неделю назад, множество зайцев и еще всякая всячина.
— Мистер Маллок, гордень, нет, двойной гордень на грота-рей. Аккуратнее с этими корзинами. А что в третьей?
— Еще одна косуля, сэр.
— Откуда?
— Она попала под колеса тележки, на которой я ехал, и повредила ногу, сэр, — объяснял Киллик, с некоторым удивлением поглядывая на флагманский корабль, стоящий в отдалении. — В полумиле от поворота на Провендерский мост. Нет, вру, ярдах в двухстах ближе к Ньютон-Прайорс. Вот я и избавил ее от страданий.
— Похвальное добросердечие, — заметил Джек. — Корзина из Мейпс Корт, насколько я понимаю, предназначена для доктора Мэтьюрина.
— Это для всех, сэр, — ответил Киллик. — Мисс велела мне сказать, что поросенок весит двадцать семь с половиной фунтов и что я должен сразу, как только прибуду на корабль, засолить свинину в кадке. Сало она сложила в большой горшок, зная, что вы его любите. Белые пудинги доктору на завтрак.
— Превосходно, Киллик, просто превосходно, — сказал Джек. — Отложи все это в сторону. Аккуратнее с живностью, не повреди ее.
«Подумать только: капитан флота Его Величества может переживать из-за попорченного свиного рыла», — подумал он, делая вид, что разглядывает адмиральские дары: куропатка, фазан, вальдшнеп, бекасы, утка, свиязь, чирки, зайцы. — Ты привез оставшееся вино, Киллик?
— Бутылки разбились, сэр, уцелело только полдюжины бургундского.
Джек Обри многозначительно посмотрел на стюарда, вздохнул, но ничего не сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
День этот выпал не на воскресенье, когда между кораблями эскадры то и дело снуют шлюпки с гостями и спешащими в увольнительную моряками. Был обычный будничный день, когда матросы лазают по снастям такелажа или до седьмого пота упражняются в обращении с тяжелыми орудиями. Вблизи «Поликреста» проплыли лишь наемная шлюпка из Дувра да закрытый тентом катер из Диля. Однако задолго до возвращения капитана вся команда нутром чуяла, что скоро придется отправиться в поход. Куда именно, не знал никто, хотя многие строили предположения относительно пункта назначения (на запад, в бухту Ботани-Бей, в Средиземное море, чтобы доставить подарки алжирскому дею и вызволить из плена христианских рабов). Слухи были настойчивы, и Паркер решил убедиться, что якорная цепь чиста: он приказал выбрать ее до панера и, помня неудачное снятие с якоря в Спитхеде, гонял матросов, вновь и вновь репетируя этот маневр до тех пор, пока самый последний тупица не запомнил, где находится шпиль и его место на вымбовке. Паркер встретил капитана ненастойчивым, но серьезным вопрошающим взглядом, и Джек Обри, увидевший его приготовления, произнес:
— Нет, нет, мистер Паркер, можете потравить якорь-цепь. Отходим не сегодня. Будьте добры, попросите мистера Бабингтона зайти ко мне в каюту…
— Мистер Бабингтон, — произнес он, — вы до невозможности грязны.
— Так точно, сэр, — отозвался мичман, который провел первую собачью вахту на грота-салинге с двумя ведрами помоев с камбуза, показывая плотнику, двум кровельщикам (братьям, в прошлом заядлым браконьерам) и немому финну, чем и как нужно смазывать мачты, паруса и бегучий такелаж. Он был с ног до головы облеплен ошметками прогорклого масла и жира из котлов, в которых варилась солонина. — Прошу прощения, сэр.
— Извольте отскоблиться, побриться — полагаю, вы сможете воспользоваться бритвой мистера Парслоу, — наденьте парадную форму и вернитесь сюда. Передайте привет мистеру Паркеру и поезжайте на синем катере в Дувр вместе с Бонденом и шестью надежными матросами, которые достойны пойти в увольнение до вечерней пушки. Передайте то же самое доктору Мэтьюрину, скажите, что я буду рад увидеть его.
— Есть, сэр. Большое спасибо, сэр.
Джек Обри повернулся к письменному столу и написал:
«„Поликрест" Дюны Капитан Обри передает наилучшие пожелания миссис Вильерс и крайне сожалеет, что служебные обязанности не позволяют ему принять ее весьма любезное приглашение отобедать в пятницу. Однако он надеется иметь честь и удовольствие навестить ее по возвращении из похода».
— Стивен, — произнес он, подняв на него глаза, — этой запиской я отклоняю приглашение Дианы. Нам приказано выйти в море завтра вечером. Вы не желаете прибавить пару слов или послать письмо? Бабингтон передаст наши извинения.
— Нельзя ли, чтобы Бабингтон передал мои извинения на словах? Я так рад, что вы не сходите на берег. Это было бы величайшим безумием, поскольку вашим кредиторам известно, что «Поликрест» находится в гавани.
Явился Бабингтон, сверкающий чистотой, в кружевной сорочке и безупречно белых панталонах.
— Вы помните миссис Вильерс? — спросил капитан.
— Так точно, сэр. Ведь это же я привез ее к вам на бал.
— Она находится в Дувре, в том самом доме, куда вы заходили, под названием Нью-Плейс. Будьте добры, передайте эту записку. Думаю, и у доктора Мэтьюрина имеется письмо.
— Передайте на словах мой привет и сожаление, что я не могу принять ее приглашение, — отвечал Стивен.
— А теперь выверните ваши карманы, — приказал Джек Обри.
Лицо у Бабингтона вытянулось. На столе выросла кучка различных предметов — какие-то объедки, поразительно большое количество серебряных монет и одна золотая монета. Джек вернул ему четырехпенсовик, заметив, что этого достаточно, чтобы досыта наесться сдобных ватрушек, велел блюсти матросов, доставить их назад в человеческом виде и приказал отчаливать.
— Это единственный способ сохранить его здоровье и остатки нравственности, — объяснил Стивену Джек Обри. — Боюсь, что в Дувре слишком много женщин легкого поведения.
— Прошу прощения, сэр, — произнес Паркер, — но какой-то Киллик просит разрешения подняться на борт.
— Конечно, мистер Паркер, — воскликнул Джек. — Это мой прежний буфетчик… Вот и вы, Киллик, — произнес он, выйдя на палубу. — Рад видеть вас. Что это там?
— Корзины с продовольствием, сэр, — отвечал Киллик, довольный тем, что видит и своего старого капитана, и его новый корабль. — Одна от адмирала Хеддока. Вторая от дам из Мейпс Корт, вернее, от мисс Софи: свинина, сыры, масло, сливки, птица и тому подобное; дичь от соседа. Адмирал подчищает свои припасы, сэр. Там великолепная косуля, сэр, пойманная неделю назад, множество зайцев и еще всякая всячина.
— Мистер Маллок, гордень, нет, двойной гордень на грота-рей. Аккуратнее с этими корзинами. А что в третьей?
— Еще одна косуля, сэр.
— Откуда?
— Она попала под колеса тележки, на которой я ехал, и повредила ногу, сэр, — объяснял Киллик, с некоторым удивлением поглядывая на флагманский корабль, стоящий в отдалении. — В полумиле от поворота на Провендерский мост. Нет, вру, ярдах в двухстах ближе к Ньютон-Прайорс. Вот я и избавил ее от страданий.
— Похвальное добросердечие, — заметил Джек. — Корзина из Мейпс Корт, насколько я понимаю, предназначена для доктора Мэтьюрина.
— Это для всех, сэр, — ответил Киллик. — Мисс велела мне сказать, что поросенок весит двадцать семь с половиной фунтов и что я должен сразу, как только прибуду на корабль, засолить свинину в кадке. Сало она сложила в большой горшок, зная, что вы его любите. Белые пудинги доктору на завтрак.
— Превосходно, Киллик, просто превосходно, — сказал Джек. — Отложи все это в сторону. Аккуратнее с живностью, не повреди ее.
«Подумать только: капитан флота Его Величества может переживать из-за попорченного свиного рыла», — подумал он, делая вид, что разглядывает адмиральские дары: куропатка, фазан, вальдшнеп, бекасы, утка, свиязь, чирки, зайцы. — Ты привез оставшееся вино, Киллик?
— Бутылки разбились, сэр, уцелело только полдюжины бургундского.
Джек Обри многозначительно посмотрел на стюарда, вздохнул, но ничего не сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148