В 1787 г. у Дантона было всего на 12 тыс., а в 1794 г. — уже свыше чем на 200 тыс. ливров различного имущества. Однако обязательно ли считать, что это были деньги, полученные Дантоном от роялистов или от английской разведки? Подобно многим другим депутатам-буржуа, Дантон, вероятно, занимался спекуляцией частью национального имущества (так назывались конфискованные земли дворян-эмигрантов, пущенные в продажу во время революции). Кроме того, в руках Дантона в бытность его министром были очень большие секретные суммы, которые он имел возможность расходовать почти бесконтрольно. Мог он попользоваться и кое-чем из добычи, захваченной французской армией в Бельгии (о чем тоже имеются весомые свидетельства в документах). Все это, конечно, не украшает облика Дантона, но не дает основания для обвинения в подкупе и шпионаже.
Вместе с тем есть и другие факты. Еще в начале революции, в ноябре 1789 г., французский посол в Лондоне доносил министру иностранных дел: «…В Париже есть два англичанина — один по имени Дантон, а другой по имени Паре, которых некоторые подозревают в том, что они состоят специальными агентами английского правительства». Трудно подозревать французского дипломата в предубеждении против Дантона. Его имя тогда было еще совершенно неизвестно, и посол даже считал Дантона англичанином.
После ареста Дантона среди его бумаг было обнаружено письмо от английского министерства иностранных дел банкиру Перрего с поручением выплатить довольно большие суммы денег людям, обозначенным инициалами. Эти деньги должны были составлять вознаграждение за услуги, оказанные Англии, в частности за выступление с провокационными речами в Якобинском клубе. Неясно, как могло попасть это письмо к Дантону, если оно не было передано ему самим банкиром Перрего.
Как бы ни относиться к таким прямым свидетельствам, обвинение Дантона в шпионаже получает и косвенное подтверждение в установленном факте, что он принимал деньги от французского двора. В 1851 г. была опубликована переписка Мирабо с графом Ламарком. В этих доверительных личных письмах, относящихся к 1791 i., Мирабо, который уже состоял на жалованье у двора, упоминает как само собой разумеющееся обстоятельство, что Дантон получал деньги за помощь королю в подготовке контрреволюционного переворота. Одним из сотрудничавших с Дантоном в этих махинациях был некто Талон, проходимец, занявший пост начальника королевской тайной полиции, организатор роялистской пропаганды. Уехав за границу и разбогатев в Англии на финансовых спекуляциях, Талон через девять лет после казни Дантона, в 1803 г., рискнул вернуться во Францию, но был немедля арестован полицией консула Бонапарта. В своих показаниях он рассказал о сотрудничестве с Дантоном, что тот, будучи министром юстиции, когда Талону стало опасно оставаться во Франции, добыл ему заграничный паспорт. Талон подтвердил, что вел переговоры с английскими агентами относительно намерения спасти короля. В этом деле ему опять-таки вызвался помочь Дантон, который думал добиться такой цели принятием декрета об изгнании. По словам Талона, Дантон потребовал, однако, такую крупную сумму, которую английский премьер-министр Уильям Питт Младший никак не соглашался дать, даже если бы король был спасен. Не следует думать, что Талон своими показаниями думал очернить память Дантона. Скорее наоборот, для Талона как роялиста эти поступки Дантона были вполне похвальными, хотя и не бескорыстными. Так что у Талона не было причин лгать.
Надо добавить, что еще один из роялистов, Теодор Ламет, в своих мемуарах, увидевших свет только в XX в., вполне независимо от Талона подробно излагает эту историю переговоров Дантона с иностранными державами, в том числе с Англией, о спасении короля за 2 млн. ливров и об отказе Питта дать согласие уплатить запрошенную сумму.
Нет нужды продолжать, воспроизводя многочисленные дополнительные свидетельства, которые приводит Матьез, для подтверждения рассказов Талона и Ламета. Французский историк попытался под углом зрения этой версии «пересмотреть» всю деятельность Дантона в годы революции. Большинство специалистов сочли в целом соображения Матьеза недоказанными. Эти историки с полным основанием решительно отвергли его попытку представить Дантона только взяточником и шпионом, игнорируя ту большую революционную роль, которую он сыграл в ряде важнейших событий тех грозовых лет. Факты, собранные Матьезом, не получили огласки в годы французской революции. Но подозрения возникали уже тогда против Дантона, как, впрочем, и против других политических деятелей. Едва ли не все они обвиняли друг друга в стремлении реставрировать монархию, и притом, как правило, конституционную монархию, будь то во главе с представителями Орлеанскою дома (младшей ветви Бурбонов) или с содержащимся в тюрьме малолетним дофином. Подобные обвинения бросались тогда, когда противнику, по существу, инкриминировалось стремление к личной диктатуре, которую должны были «прикрывать» не республиканские, а конституционно-монархические формы государственности. Отсюда видно, насколько реальной представлялась современникам перспектива монархической реставрации. Еще ранее, в начале декабря 1792 г., когда обсуждался вопрос о суде над королем, жирондист Дюне потребовал ввести смертную казнь для всякого, «кто предложит восстановить во Франции королей или королевскую власть под каким бы то ни было названием». Это была угроза Горе, которая будто бы стремилась возвести на трон герцога Филиппа Орлеанского.
После измены Дюмурье весной 1793 г. Дантона обвиняли в Конвенте в том, что он был сообщником генерала, связанного с жирондистами, которые строили планы реставрации монархии. В свою очередь, жирондисты повторяли свои обвинения в том, что монтаньяры якобы покровительствуют «орлеанистской фракции». Жирондист Бирото летом 1793 г. инкриминировал якобинцу Фабру д'Эглантину, тесно связанному с Дантоном, намерение предложить в иносказательных выражениях Комитету общественного спасения возвести на престол короля «как верное средство спасения республики». Дантон, в свою очередь, еще в речи 1 апреля 1793 г. предъявил жирондистам такое же обвинение. Сен-Жюст и Кутон обвиняли жирондистов в составлении плана «захватить Тампль и провозгласить королем Людовика XVII». Накануне и во время событий 31 мая — 2 июня 1793 г., приведших к свержению жирондистов, их лидеры заявляли, что монтаньяры получили деньги из Англии для подготовки своего выступления и последующего восстановления монархии. Обвинения в намерении способствовать реставрации постоянно фигурировали во время ожесточенной внутренней борьбы в якобинском блоке в период, предшествовавший 9 термидора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278
Вместе с тем есть и другие факты. Еще в начале революции, в ноябре 1789 г., французский посол в Лондоне доносил министру иностранных дел: «…В Париже есть два англичанина — один по имени Дантон, а другой по имени Паре, которых некоторые подозревают в том, что они состоят специальными агентами английского правительства». Трудно подозревать французского дипломата в предубеждении против Дантона. Его имя тогда было еще совершенно неизвестно, и посол даже считал Дантона англичанином.
После ареста Дантона среди его бумаг было обнаружено письмо от английского министерства иностранных дел банкиру Перрего с поручением выплатить довольно большие суммы денег людям, обозначенным инициалами. Эти деньги должны были составлять вознаграждение за услуги, оказанные Англии, в частности за выступление с провокационными речами в Якобинском клубе. Неясно, как могло попасть это письмо к Дантону, если оно не было передано ему самим банкиром Перрего.
Как бы ни относиться к таким прямым свидетельствам, обвинение Дантона в шпионаже получает и косвенное подтверждение в установленном факте, что он принимал деньги от французского двора. В 1851 г. была опубликована переписка Мирабо с графом Ламарком. В этих доверительных личных письмах, относящихся к 1791 i., Мирабо, который уже состоял на жалованье у двора, упоминает как само собой разумеющееся обстоятельство, что Дантон получал деньги за помощь королю в подготовке контрреволюционного переворота. Одним из сотрудничавших с Дантоном в этих махинациях был некто Талон, проходимец, занявший пост начальника королевской тайной полиции, организатор роялистской пропаганды. Уехав за границу и разбогатев в Англии на финансовых спекуляциях, Талон через девять лет после казни Дантона, в 1803 г., рискнул вернуться во Францию, но был немедля арестован полицией консула Бонапарта. В своих показаниях он рассказал о сотрудничестве с Дантоном, что тот, будучи министром юстиции, когда Талону стало опасно оставаться во Франции, добыл ему заграничный паспорт. Талон подтвердил, что вел переговоры с английскими агентами относительно намерения спасти короля. В этом деле ему опять-таки вызвался помочь Дантон, который думал добиться такой цели принятием декрета об изгнании. По словам Талона, Дантон потребовал, однако, такую крупную сумму, которую английский премьер-министр Уильям Питт Младший никак не соглашался дать, даже если бы король был спасен. Не следует думать, что Талон своими показаниями думал очернить память Дантона. Скорее наоборот, для Талона как роялиста эти поступки Дантона были вполне похвальными, хотя и не бескорыстными. Так что у Талона не было причин лгать.
Надо добавить, что еще один из роялистов, Теодор Ламет, в своих мемуарах, увидевших свет только в XX в., вполне независимо от Талона подробно излагает эту историю переговоров Дантона с иностранными державами, в том числе с Англией, о спасении короля за 2 млн. ливров и об отказе Питта дать согласие уплатить запрошенную сумму.
Нет нужды продолжать, воспроизводя многочисленные дополнительные свидетельства, которые приводит Матьез, для подтверждения рассказов Талона и Ламета. Французский историк попытался под углом зрения этой версии «пересмотреть» всю деятельность Дантона в годы революции. Большинство специалистов сочли в целом соображения Матьеза недоказанными. Эти историки с полным основанием решительно отвергли его попытку представить Дантона только взяточником и шпионом, игнорируя ту большую революционную роль, которую он сыграл в ряде важнейших событий тех грозовых лет. Факты, собранные Матьезом, не получили огласки в годы французской революции. Но подозрения возникали уже тогда против Дантона, как, впрочем, и против других политических деятелей. Едва ли не все они обвиняли друг друга в стремлении реставрировать монархию, и притом, как правило, конституционную монархию, будь то во главе с представителями Орлеанскою дома (младшей ветви Бурбонов) или с содержащимся в тюрьме малолетним дофином. Подобные обвинения бросались тогда, когда противнику, по существу, инкриминировалось стремление к личной диктатуре, которую должны были «прикрывать» не республиканские, а конституционно-монархические формы государственности. Отсюда видно, насколько реальной представлялась современникам перспектива монархической реставрации. Еще ранее, в начале декабря 1792 г., когда обсуждался вопрос о суде над королем, жирондист Дюне потребовал ввести смертную казнь для всякого, «кто предложит восстановить во Франции королей или королевскую власть под каким бы то ни было названием». Это была угроза Горе, которая будто бы стремилась возвести на трон герцога Филиппа Орлеанского.
После измены Дюмурье весной 1793 г. Дантона обвиняли в Конвенте в том, что он был сообщником генерала, связанного с жирондистами, которые строили планы реставрации монархии. В свою очередь, жирондисты повторяли свои обвинения в том, что монтаньяры якобы покровительствуют «орлеанистской фракции». Жирондист Бирото летом 1793 г. инкриминировал якобинцу Фабру д'Эглантину, тесно связанному с Дантоном, намерение предложить в иносказательных выражениях Комитету общественного спасения возвести на престол короля «как верное средство спасения республики». Дантон, в свою очередь, еще в речи 1 апреля 1793 г. предъявил жирондистам такое же обвинение. Сен-Жюст и Кутон обвиняли жирондистов в составлении плана «захватить Тампль и провозгласить королем Людовика XVII». Накануне и во время событий 31 мая — 2 июня 1793 г., приведших к свержению жирондистов, их лидеры заявляли, что монтаньяры получили деньги из Англии для подготовки своего выступления и последующего восстановления монархии. Обвинения в намерении способствовать реставрации постоянно фигурировали во время ожесточенной внутренней борьбы в якобинском блоке в период, предшествовавший 9 термидора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278