Если бы Лорине увидел 28 июля не того же ребенка, который был ему знаком с 19 января, он наверняка сообщил бы об этом Баррасу. Приближенная королевы Полин де Турзел после казни Елизаветы, сестры Людовика XVI, в мае 1794 г. заявила, что дочь короля (будущая герцогиня Ангулемская) осталась в Тампле одна из всей своей семьи. Это могло означать, что ее брата, дофина, уже не было в Тампле. Один из сопровождавших Барраса в ночь с 9 на 10 термидора, депутат Конвента Гупило де Фонтене, ранее бывший членом Законодательного собрания, видел дофина 10 августа 1792 г., когда королевская семья укрылась в помещении собрания. Он сопровождал Барраса при посещении Тампля 10 термидора, а потом был в тюрьме 14 фрюктидора (31 августа) и 28 октября (7 брюмера). Однако не заявил ли Гупило де Фонтене Баррасу, что показанный им ребенок — не дофин? Нам известно об этом заявлении лишь со слов родственников Гупило де Фонтене, причем сказанных через много десятилетий после революции. А сопровождавший его 7 брюмера Ревершон снова был 19 декабря 1794 г. с инспекционным визитом в Тампле в сопровождении еще одного члена Конвента, Армана, и тем самым подтвердил, что ребенок тот же, которого он видел два месяца назад. 27 февраля Тампль посетил Арман, который, правда, много позднее подтвердил, что видел того же ребенка, что и при визите 19 декабря. Итак, от 10 термидора до 25 февраля 1795 г. непрерывная цепь свидетелей подтверждает, что в Тампле содержался все это время один и тот же ребенок. Предположить, что похищение дофина состоялось когда-го в первой половине 1794 г. (вероятнее всего, как уже отмечалось, между 4 и 19 января), означает допустить, что в последующие год-полтора никто ии большого количества дежурных членов Коммуны, специально приставленных для наблюдения за „заложником“, из тюремных служащих всех рангов не заметил подмены или, заметив, добровольно решил принять на себя смертельно опасную роль соучастника заговорщиков.
В 1795 г. вопрос о судьбе дофина по-прежнему фигурировал в роялистских планах и в переговорах Франции с державами неприятельской коалиции. Как писал министр иностранных дел Великобритании Гренвил У. Уикхему 8 июня 1795 г., Гарденберг, который был прусским уполномоченным на переговорах, приведших к заключению Базельского мира, рассказывал министру какого-то из немецких князей, что член Конвента Мерлен из Тионвилля и французский генерал Пишегрю разработали в мае 1795 г. план провозглашения Людовика XVII королем и что Гарденберг ездил в Берлин убеждать прусского короля поддержать этот проект. В ходе переговоров, вспоминал французский посол в Швейцарии, впоследствии член Директории Бартелеми, испанский уполномоченный д'Ириарте заявил, что ему поручено сделать предложения касательно Людовика XVII. Однако, поскольку Бартелеми не имел инструкций и не считал возможным их испрашивать, обсуждение этого вопроса не состоялось.
8 июня 1795 г. дофин умер, подточенный золотухой и туберкулезом, от которых скончался до революции его старший брат.
Надо признать к тому же, что в отчетах об обстоятельствах смерти и погребения дофина имеется немало частных противоречий, неясных или даже как будто нарочитых двусмысленностей. Например, в медицинском заключении двое из четырех подписавших его врачей, по всем данным, еще до революции имели случай видеть умершего ребенка. Между тем в своем заключении они выражаются очень осторожно. Им, мол, было показано мертвое тело и сказано, что оно является трупом «сына Капета» (т.е. Людовика XVI). Это можно принять и просто как констатацию факта, и как многозначительную оговорку, что врачи не касаются вопроса, чей труп они осматривали, и что ими лишь зафиксированы результаты вскрытия тела умершего десятилетнего ребенка.
Незадолго до смерти Шарля посетили в Тампле представители термидорианского Конвента. Впоследствии один из них, Арман, рассказывал, что, хотя ребенок послушно выполнял дававшиеся ему приказания, от него нельзя было, несмотря на все усилия, вытянуть ни одного слова. Возникала мысль, что мальчик немой. Своими воспоминаниями Арман поделился с кем-то в 1814 г., когда вернувшийся во Францию Людовик XVIII назначил его префектом департамента Верхние Альпы. Через несколько месяцев после опубликования всех этих воспоминаний, которые явно не могли понравиться королю, Арман был смещен со своего высокого административного поста и умер в нищете.
Если верить Арману и при этом отвергнуть малоправдоподобную гипотезу, что ребенок месяцами молчал, «не желая иметь дело» с республиканскими властями, то напрашивается вывод, что дофина действительно подменили другим мальчиком. Любопытно, что опубликовавший в том же 1814 г. первую книгу о дофине некий Экар утаил имевшуюся в его распоряжении заметку Сенара, агента Комитета общественного спасения. В этой заметке, составленной вскоре после медицинского вскрытия тела, прямо указывалось, что умерший — не дофин. Через несколько месяцев, в марте 1796 г., Сенар скончался. (Документ, о котором идет речь, впоследствии попал в руки одного французского историка.) Отмечали, что 1 июня 1795 г., то есть за неделю до смерти дофина, скоропостижно скончался наблюдавший его врач, известный хирург Десо. Он хорошо знал своего пациента и если бы был жив, то он уж, во всяком случае, не мог в медицинском заключении писать, что ему и его коллегам показали мертвое тело, разъяснив, что это труп «сына Капета». Племянница Десо мадам Тувенен в 1845 г. показала под присягой, что ее тетка, вдова хирурга, сообщила ей о следующих обстоятельствах смерти своего мужа. Десо посетил Тампль и убедился, что дофин, которого он лечил, заменен другим ребенком. Когда он сообщил об этом, несколько депутатов Конвента пригласили его на званый обед. После возвращения домой Десо почувствовал себя больным, начались острые спазмы, и он вскоре скончался. Этот рассказ подтвердил в Лондоне доктор Аббейе, ученик Десо, который, по его словам, опасался также и за собственную жизнь и поэтому бежал из Франции.
Однако стараниями историков были опровергнуты некоторые утверждения и выяснены дополнительные обстоятельства, связанные с кончиной дофина. Незадолго до смерти его посещали чиновники Коммуны Герен и Дамон, которые знали его ранее и должны были бы обнаружить подмену. Оба они подтвердили (один в 1795 г., другой в 1817 г.), что виденный ими ребенок был дофин.
Акт о смерти, как показывает сравнение его с другими аналогичными документами, был составлен строго в соответствии с принятыми тогда формальностями. Те странности в нем, на которые обращали внимание сторонники Наундорфа, оказались при ближайшем рассмотрении повторением в этом документе обычных формулировок. Что касается смерти Десо — она последовала, к слову сказать, 20 мая, а не 1 июня 1795 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278