– А таких особенно! В этом они видят нечто романтическое и, как бы это сказать... – Роман на мгновение запнулся, подыскивая нужное слово. – Мученическое...
Алексей сжал губы.
– Я не хочу, чтобы меня жалели. – Он умолк, глядя в сад. – Моя сестра ждет второго ребенка и не может путешествовать. Я уже сообщил ей и моему кузену, что мы здесь. Мы будем жить тихо, без шума, пока мы в Лондоне. А когда купим поместье и устроимся...
– Тогда что?
Будет ли он выходить в свет? Или предпочтет одиночество и воспоминания о прошлом? Учитывая его меланхолию, это не очень-то приятная перспектива, ведь ему всего тридцать пять лет. Он слишком молод, чтобы все так печально закончить.
– Как вы пожелаете, ваше высочество, – вздохнув, послушно согласился Дмитрий.
В дверь кто-то тихонько постучал. Алексей кивнул Роману, и тот открыл дверь.
– Прошу прощения, ваше высочество. – В комнату вошел Грэм, слуга, одновременно выполняющий роль дворецкого и мажордома. Собственно говоря, это был главный управляющий домом. – К вам пришли.
– Его высочество сегодня не принимает, – махнув рукой, сказал Роман.
– Именно это я и сказал незнакомой леди, милорд, но она настаивает. И к тому же, сир, у нее с собой багаж.
– Багаж? – нахмурился Роман.
– А она леди? – справился с усмешкой Дмитрий.
– Очень большой багаж, – добавил Грэм.
Алексей задумался. Насколько он знал, его присутствие в Лондоне мало кому известно, хотя он особенно не прятался. Его вполне могли найти все, кому это понадобилось. Он кивнул дворецкому:
– Пусть войдет.
Дворецкий ушел, а Роман, еле сдерживаясь, спросил:
– Вы уверены, ваше высочество, что поступили разумно?
Алексей пожал плечами:
– Возможно, нет, однако леди со всеми своими пожитками, видимо, бежала из дома. Бежала так же, как и мы.
Дмитрий нахмурился:
– Беженка из Авалонии, может быть?
– Возможно, – согласился Алексей. – А если это так, то мы не можем отвергнуть ее, не сказав ни слова.
Роман недовольно покачал головой:
– И все же, ваше высочество, вы не должны...
– Алексей! – окликнула его высокая темноволосая дама, быстро входящая в комнату. – Милый, дорогой кузен, здравствуй!
Дмитрий быстро вскочил и встал между нею и Алексеем, инстинктивно протянув руку к сабле, которую давно уже не носил.
– Валентина? – Алексей смотрел на нее, не веря своим глазам.
Принцесса Валентина Пружинская, его кузина и постоянная, насколько он помнит, мстительница, Немезида. Меньше всего он ожидал такой встречи. Он недобро прищурился. – Во имя всего святого, что ты здесь делаешь?
– Я здесь, потому что ты здесь, – ответила она с ослепительной улыбкой.
– Позвольте мне выгнать ее, ваше высочество, – промолвил Дмитрий, недобро скривив рот. – Или убить на этом же месте.
– А, всегда преданный капитан Петровский? – покосилась на него Валентина. – Приятно снова видеть вас, такого обаятельного и вежливого.
– При тебе нет сабли, капитан, – холодным голосом напомнил другу Роман, не сводя взгляда с Валентины. – Но, кажется, у нас в доме где-то есть пистолет.
– Держите себя в руках, джентльмены. – Закатив глаза, Валентина взглянула на потолок. – Как понимаю, мы, возможно, переживаем самое неприятное время в нашей истории...
– Самое неприятное время? Самое неприятное? – У Дмитрия от негодования потемнели глаза.
– Я мог бы назвать это время особо опасным, – сказал Алексей и посмотрел в лицо гостье. – Ты же пыталась захватить трон моего отца и призывать народ к революции!
– И потерпела неудачу, в чем могу признаться. Теперь все это в прошлом. – Валентина отмахнулась. – Это уже история, едва ли стоит о ней упоминать.
Алексей со скрипом сжал зубы.
– Ты едва не погубила мою сестру, пытаясь украсть драгоценности, наследство Авалонии.
– Я не собиралась красть его, – оскорбилась Валентина, – а просто хотела вернуть его. Как ты помнишь, эти драгоценности пропали, и на многие годы. А что касается Татьяны, то она не была убита этим и не так уж сильно и долго страдала.
– Я готов задушить ее голыми руками, ваше высочество, – мрачно промолвил Дмитрий, понизив голос.
Алексей словно не слышал его.
– Почему ты здесь? – спросил он гостью.
– Почему? – Она опустила глаза и принялась снимать перчатки.
Делала она это медленно и как-то тщательно, чтобы продлить время и найти нужные слова для ответа.
– Я приехала, чтобы извиниться и исправиться.
– Исправиться? – Роман с недоверием посмотрел на нее.
– Извиниться? – удивился Дмитрий. Алексей нахмурился:
– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
– Нет. – Она не отрывала глаз от перчаток на своих руках. – По правде говоря, не знаю, как это делается. Кажется, я никогда ни перед кем не извинялась.
Алексей был буквально поражен тем, что его гордая, деспотичная кузина признала свои грехи, а признание далось ей явно нелегко.
– Однако, – продолжила Валентина, глубоко вздохнув и посмотрев на Алексея, – мне очень жаль... всего.
Дмитрий насмешливо ухмыльнулся.
– Всего? – холодно переспросил Алексей.
– Не хочу обманывать вас, но у меня теперь нет причины для этого. И все, что я когда-нибудь делала, я делала ради моей страны. Всю свою жизнь я верила в то, что я и моя семья могли бы править Авалонией лучше, чем ты и твоя родня.
– И это она считает извинением? – промолвил Дмитрий, обращаясь к Роману.
– Да, – рассердилась Валентина, недобро прищурившись, – это мое объяснение. Я буду просить прощения за свое... мнение. Если бы я тогда преуспела, сейчас мы жили бы каждый в своем доме.
– Если бы все вышло по-твоему, все закончилось бы кровавым побоищем. Россия все равно бы захватила Авалонию, а множество людей погибло бы. Страна была бы разорена, – холодно и спокойно рассуждал Алексей.
Валентина долго молчала, а потом, горестно вздохнув, наконец-то сказала:
– Возможно.
– Ты действительно допускаешь то, что можешь ошибаться? – вопросительно вскинув брови, спросил Алексей.
– Изгнание, кузен, дает нам время подумать. Я никогда не задумывалась над тем, что такое хорошо, а что такое плохо, когда предпринимала что-либо, но я всегда думала о благе моей родины, – сверкнула глазами Валентина. – Авалония – это моя душа и душа моего отца. Однако он оказался слабым и не смог бросить вызов вашей семье. Но что не было дано моему отцу, дано мне.
Алексей долго смотрел на нее. Она даже показалась ему искренней, но он все равно уже не смог бы ей поверить никогда.
Причин разлада и вражды между их семьями больше не было, враждовать незачем, но Валентина ничего не достигнет своими извинениями.
– Зачем ты здесь? – снова спросил он.
– Я подумала, что пришло время убрать ту трещину, что пролегла между нами. Мы же единая семья. В конце концов, и нас-то осталось не так уж много. Но если мы не связаны по крови, то нас хотя бы объединяет общая потеря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66