Захочет ли он остаться ее супругом? Не потребует ли аннулировать брак, воспользовавшись предложением Алексиса? Не захочет ли взять в жены урожденную принцессу?
Рэнд подошел к ней и остановился. Его лицо было спокойным, сосредоточенным, темные глаза — загадочными и непроницаемыми. Джоселин смотрела на него во все глаза, понимая, что этот человек изменился, так же как стала другой она сама. Она была уже не той женщиной, с которой он впервые встретился в музыкальном салоне в Лондоне. И еще Джоселин поняла, что смиренно примет любое его решение… по крайней мере, публично.
Она машинально протянула ему руку. Он поднес ее к губам, поймал ее взгляд и тихо произнес:
— Хочу задать тебе один вопрос.
Джоселин проглотила слюну и проговорила дрожащим голосом:
— Я слушаю.
Глаза Рэнда проникли в самую ее душу.
— Граф Борлофф и принцесса Валентина лишены званий и состояния. Он помещен в тюрьму, ей навечно запрещено ступать на землю Авалонии. Алексис предлагает мне их земли и прочую собственность. Он просит меня остаться здесь в качестве принца и его советника. А впоследствии помогать ему управлять Авалонией.
— Да? — У Джоселин в горле образовался тугой комок, мешавший говорить. — И что же?
Глаза Рэнда ярко блеснули.
— Я сказал, что не могу принять это предложение, не посоветовавшись предварительно с женой.
— С женой? — с трудом выговорила Джоселин.
— Да. — Он поцеловал ей руку и выпрямился.
— Значит, ты хочешь, чтобы я оставалась твоей женой? — Джоселин затаила дыхание.
Рэнд сдвинул брови.
— Конечно. Неужели ты могла подумать…
У Джоселин с плеч упала огромная тяжесть, и, махнув рукой на правила этикета, которым подчинялся королевский двор, она с радостным криком бросилась в объятия мужа.
— Ох, Рэнд! — всхлипнула она. — Как же я боялась, что ты не захочешь…
Он крепко обнял ее и прошептал ей в волосы:
— Что?
— Я так испугалась! — Джоселин слегка отстранилась и заглянула мужу в лицо. — Когда я увидела, как ты одет, услышала твои первые слова, я подумала, что тебе может… понадобиться настоящая принцесса.
— Драгоценная моя Джоселин! — Он ласково улыбнулся. — Ты и есть самая настоящая принцесса, моя собственная принцесса и всегда ею останешься.
— Аминь. — Неожиданно возник Алексис, его лоб прорезала недовольная складка. Томас и Ричард тоже стояли рядом и широко улыбались. — Мне все время приходится мешать вашему общению, и это становится утомительным.
Джоселин рассмеялась сквозь слезы счастья.
— Придется вам привыкать, кузен, — ворчливо произнес Рэнд, но выпустил Джоселин из объятий.
— Ваш несносный супруг заявил, что не примет моего предложения, не заручившись вашим полным одобрением и поддержкой. По-моему, это смешно, но с чем только не приходится мириться. Ну что же? — пытливо взглянул на нее Алексис. — Слово за вами. Джоселин перевела взгляд на Рэнда.
— А если ты согласишься, у нас будет замок? Замок с надежной крышей?
Рэнд вопросительно посмотрел на Алексиса, принц пожал плечами.
— Можете выбрать тот, который придется вам больше по вкусу.
— А слуг в нем будет достаточно? — прищурилась Джоселин.
— Сколько пожелаешь, — кивнул Рэнд.
— А фрейлины? — не унималась Джоселин. — Мне всегда хотелось иметь собственных фрейлин.
— Если тебе так нравится, — улыбнулся Рэнд. — Получишь все, чего когда-либо хотела.
— В детстве я страстно этого хотела и однажды в ночь полнолуния закопала в лесу бумажку, где написала все свои заветные желания. Это были сказочные мечты, и я жила ими очень долго… — Она помедлила, ясно сознавая, что в действительности выбор предрешен, и со вздохом повернулась к Алексису. — Вы сделали потрясающее предложение, ваше высочество, и я понимаю, что оно значит для вас, но… — Джоселин с сожалением покачала головой. — Думаю, мы его не примем.
— Что? — изумился Алексис.
— Ты должен мне сто фунтов, — тихо сказал Томас Ричарду, который только усмехнулся.
— Но почему нет? — У Рэнда даже покраснело лицо от волнения.
— Потому, бесценный мой супруг, — обворожительно улыбнулась она, — что бы ни говорили Алексис и остальные, ты на самом деле в своем сердце никакой не авалонец и, уж конечно, не принц.
— Разумеется, он принц! — возмутился Алексис.
— Неужели нет? — Рэнд улыбнулся несколько растерянно.
— Ты — подданный его величества короля Георга. — Джоселин бросила многозначительный взгляд на Алексиса. — Ты шестой виконт Бомон и англичанин с головы до пят. — Она приблизилась к Рэнду и заглянула в его темные, удивительные глаза. — И это делает тебя самим собой, таким, каков ты есть. Если ты примешь приглашение Алексиса, ты будешь уже не тем человеком, за которого я вышла замуж… которого полюбила.
— И тебе не жаль от всего этого отказываться? — осторожно спросил Рэнд.
— Может быть, самую малость, — усмехнулась она.
— На самом деле, — заметил Алексис, — даже если Рэнд и не останется здесь, имущество, деньги и титул принца все равно принадлежат ему по праву.
— Это очень мило, но… — пожала она плечами, — не имеет никакого значения. Кроме тебя, мне ничего не надо, и не важно, владеешь ты всей Авалонией или только крошечным сельским коттеджем и скромной рентой…
— Скромной рентой! — фыркнул Томас. — Ты не думаешь, старина, что пора открыть ей правду?
— Я уже пытался это сделать, — засмеялся Рэнд.
— Джоселин! — решительно начал Томас. — Рэнд владеет весьма приличным, чтобы не сказать внушительным состоянием, а аббатство Бомон едва ли можно назвать сельским коттеджем.
— Твои слова о его состоянии меня уже не удивляют, но… — Она устремила глаза на мужа, который ответил ей смущенным взглядом. — Аббатство Бомон? Ты владеешь целым аббатством?
— Оно совсем небольшое, — робко пробормотал он.
— Еще одна ложь в форме умолчания, — вскинула брови Джоселин.
— Я просто не успел рассеять некоторые твои ошибочные предположения, — самодовольно сказал Рэнд.
— Почему? — нахмурился Ричард. — Я всегда полагал, что женщины ничего не имеют против денег.
— Дело отчасти в этом. Сначала я молчал, потому что Джоселин проявила некоторую… меркантильность, хотел проучить ее. Потом мне не хотелось, чтобы она ценила во мне только мое богатство. А потом было уже поздно. — Он покаянно улыбнулся. — Прошу прощения.
— О чем еще ты не рассказал мне — кроме секретов государственной важности, разумеется? — быстро поправилась Джоселин.
Рэнд решительно покачал головой.
— Больше ничего не приходит на ум.
— Не очень-то верится, — лукаво улыбнулась Джоселин. — Думаю, мне доставит большое удовольствие постепенно раскрывать твои секреты.
Он снова привлек ее к себе, и Джоселин вовсе не смутилась, пусть на них сколько угодно смотрят и придворные, и принцы, и вся Авалония.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Рэнд подошел к ней и остановился. Его лицо было спокойным, сосредоточенным, темные глаза — загадочными и непроницаемыми. Джоселин смотрела на него во все глаза, понимая, что этот человек изменился, так же как стала другой она сама. Она была уже не той женщиной, с которой он впервые встретился в музыкальном салоне в Лондоне. И еще Джоселин поняла, что смиренно примет любое его решение… по крайней мере, публично.
Она машинально протянула ему руку. Он поднес ее к губам, поймал ее взгляд и тихо произнес:
— Хочу задать тебе один вопрос.
Джоселин проглотила слюну и проговорила дрожащим голосом:
— Я слушаю.
Глаза Рэнда проникли в самую ее душу.
— Граф Борлофф и принцесса Валентина лишены званий и состояния. Он помещен в тюрьму, ей навечно запрещено ступать на землю Авалонии. Алексис предлагает мне их земли и прочую собственность. Он просит меня остаться здесь в качестве принца и его советника. А впоследствии помогать ему управлять Авалонией.
— Да? — У Джоселин в горле образовался тугой комок, мешавший говорить. — И что же?
Глаза Рэнда ярко блеснули.
— Я сказал, что не могу принять это предложение, не посоветовавшись предварительно с женой.
— С женой? — с трудом выговорила Джоселин.
— Да. — Он поцеловал ей руку и выпрямился.
— Значит, ты хочешь, чтобы я оставалась твоей женой? — Джоселин затаила дыхание.
Рэнд сдвинул брови.
— Конечно. Неужели ты могла подумать…
У Джоселин с плеч упала огромная тяжесть, и, махнув рукой на правила этикета, которым подчинялся королевский двор, она с радостным криком бросилась в объятия мужа.
— Ох, Рэнд! — всхлипнула она. — Как же я боялась, что ты не захочешь…
Он крепко обнял ее и прошептал ей в волосы:
— Что?
— Я так испугалась! — Джоселин слегка отстранилась и заглянула мужу в лицо. — Когда я увидела, как ты одет, услышала твои первые слова, я подумала, что тебе может… понадобиться настоящая принцесса.
— Драгоценная моя Джоселин! — Он ласково улыбнулся. — Ты и есть самая настоящая принцесса, моя собственная принцесса и всегда ею останешься.
— Аминь. — Неожиданно возник Алексис, его лоб прорезала недовольная складка. Томас и Ричард тоже стояли рядом и широко улыбались. — Мне все время приходится мешать вашему общению, и это становится утомительным.
Джоселин рассмеялась сквозь слезы счастья.
— Придется вам привыкать, кузен, — ворчливо произнес Рэнд, но выпустил Джоселин из объятий.
— Ваш несносный супруг заявил, что не примет моего предложения, не заручившись вашим полным одобрением и поддержкой. По-моему, это смешно, но с чем только не приходится мириться. Ну что же? — пытливо взглянул на нее Алексис. — Слово за вами. Джоселин перевела взгляд на Рэнда.
— А если ты согласишься, у нас будет замок? Замок с надежной крышей?
Рэнд вопросительно посмотрел на Алексиса, принц пожал плечами.
— Можете выбрать тот, который придется вам больше по вкусу.
— А слуг в нем будет достаточно? — прищурилась Джоселин.
— Сколько пожелаешь, — кивнул Рэнд.
— А фрейлины? — не унималась Джоселин. — Мне всегда хотелось иметь собственных фрейлин.
— Если тебе так нравится, — улыбнулся Рэнд. — Получишь все, чего когда-либо хотела.
— В детстве я страстно этого хотела и однажды в ночь полнолуния закопала в лесу бумажку, где написала все свои заветные желания. Это были сказочные мечты, и я жила ими очень долго… — Она помедлила, ясно сознавая, что в действительности выбор предрешен, и со вздохом повернулась к Алексису. — Вы сделали потрясающее предложение, ваше высочество, и я понимаю, что оно значит для вас, но… — Джоселин с сожалением покачала головой. — Думаю, мы его не примем.
— Что? — изумился Алексис.
— Ты должен мне сто фунтов, — тихо сказал Томас Ричарду, который только усмехнулся.
— Но почему нет? — У Рэнда даже покраснело лицо от волнения.
— Потому, бесценный мой супруг, — обворожительно улыбнулась она, — что бы ни говорили Алексис и остальные, ты на самом деле в своем сердце никакой не авалонец и, уж конечно, не принц.
— Разумеется, он принц! — возмутился Алексис.
— Неужели нет? — Рэнд улыбнулся несколько растерянно.
— Ты — подданный его величества короля Георга. — Джоселин бросила многозначительный взгляд на Алексиса. — Ты шестой виконт Бомон и англичанин с головы до пят. — Она приблизилась к Рэнду и заглянула в его темные, удивительные глаза. — И это делает тебя самим собой, таким, каков ты есть. Если ты примешь приглашение Алексиса, ты будешь уже не тем человеком, за которого я вышла замуж… которого полюбила.
— И тебе не жаль от всего этого отказываться? — осторожно спросил Рэнд.
— Может быть, самую малость, — усмехнулась она.
— На самом деле, — заметил Алексис, — даже если Рэнд и не останется здесь, имущество, деньги и титул принца все равно принадлежат ему по праву.
— Это очень мило, но… — пожала она плечами, — не имеет никакого значения. Кроме тебя, мне ничего не надо, и не важно, владеешь ты всей Авалонией или только крошечным сельским коттеджем и скромной рентой…
— Скромной рентой! — фыркнул Томас. — Ты не думаешь, старина, что пора открыть ей правду?
— Я уже пытался это сделать, — засмеялся Рэнд.
— Джоселин! — решительно начал Томас. — Рэнд владеет весьма приличным, чтобы не сказать внушительным состоянием, а аббатство Бомон едва ли можно назвать сельским коттеджем.
— Твои слова о его состоянии меня уже не удивляют, но… — Она устремила глаза на мужа, который ответил ей смущенным взглядом. — Аббатство Бомон? Ты владеешь целым аббатством?
— Оно совсем небольшое, — робко пробормотал он.
— Еще одна ложь в форме умолчания, — вскинула брови Джоселин.
— Я просто не успел рассеять некоторые твои ошибочные предположения, — самодовольно сказал Рэнд.
— Почему? — нахмурился Ричард. — Я всегда полагал, что женщины ничего не имеют против денег.
— Дело отчасти в этом. Сначала я молчал, потому что Джоселин проявила некоторую… меркантильность, хотел проучить ее. Потом мне не хотелось, чтобы она ценила во мне только мое богатство. А потом было уже поздно. — Он покаянно улыбнулся. — Прошу прощения.
— О чем еще ты не рассказал мне — кроме секретов государственной важности, разумеется? — быстро поправилась Джоселин.
Рэнд решительно покачал головой.
— Больше ничего не приходит на ум.
— Не очень-то верится, — лукаво улыбнулась Джоселин. — Думаю, мне доставит большое удовольствие постепенно раскрывать твои секреты.
Он снова привлек ее к себе, и Джоселин вовсе не смутилась, пусть на них сколько угодно смотрят и придворные, и принцы, и вся Авалония.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88