А кроме того, твои актеры устроят тебе веселую жизнь. Мадлин уже была у меня и предлагала Бог знает что, если я расширю ее роль и добавлю еще несколько футов пленки, чтобы она могла там покрасоваться. Если ты вместо этого еще и урежешь фильм, она заорет так громко, что будет слышно на границе с Техасом; и я не шучу, в ней злости хватает.
— Тут ничего нельзя поделать.
— Ты не права. Ты должна продолжать свою линию. Ты когда-то думала, что эти эпизоды тебе необходимы, почему же отказываться от них сейчас? Разве что ты сломалась.
— Сломалась? О чем ты говоришь?
— Есть два варианта. Или ты потеряла уверенность в себе и в своем видении фильма… или ты просто боишься.
— Ну ладно, боюсь. Ты удовлетворен?
Он откинулся на спинку кресла.
— Боишься чего? Ты сама знаешь?
— Да, знаю! — выкрикнула она. — Я боюсь, что еще кто-нибудь погибнет на съемках. Я боюсь, что еще кто-нибудь пострадает, искалечится или свихнется на моих глазах. Я боюсь, что этот фильм кто-нибудь отберет у меня. Я боюсь, что я так превышу бюджет, что никто не доверит мне режиссуру даже рекламного ролика. Я боюсь, что кто-то преследует меня, хочет, чтобы я потерпела неудачу…
— Что? — спросил он, его сильный голос прорезал ее ноющие звуки.
Она отодвинула в сторону свою пиццу и, поставив на стол локти, положила голову на ладони.
— Ты слышал, что я сказала?
— Слышал, но не верю этому.
— Да и я не слишком верю, — произнесла она, выпрямляя спину и сверкая глазами, — но здравый смысл должен был подсказать тебе, что на этих съемках происходит что-то неладное. Если это не то, что я думаю, если кто-то не ведет против меня борьбу, тогда я не знаю, что и думать.
— Ты говорила об этом Аллену?
— Я никому не говорила об этом.
— Ага.
— Я не хочу выглядеть смешной, — пробормотала она, глядя в сторону.
Он протянул руку и поймал ее ладонь.
— Но ты не против того, чтобы выглядеть смешной передо мной?
Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Но ты же Булл, ты…
Вдруг она вспомнила. Ее улыбка исчезла. Она посмотрела вниз, на его большую руку, накрывшую ее ладонь, на его длинные пальцы с короткими завитками волос на суставах, на его ногти.
— Ну, что еще?
— Стэн сказал, моя мать призналась ему, что мой отец — ты.
— Ну конечно я. А кто же еще? — Его голос звучал тепло, немного снисходительно.
— Не он?
— Ах, это. Ну, скажу тебе, Джулия. Твоя мать не была святой, но врать она не умела. Она не хотела говорить мне, кто отец ее будущего ребенка, но и не говорила, что он не мой. Я рассчитал шансы; ты знаешь, пара однодневных гастролей против дней и ночей, напролет занятых любовью. У меня никогда не было серьезных сомнений.
Она рассмеялась. Она просто ничего не могла поделать; это было так похоже на Булла, невообразимо практичного, более чем эгоистичного. И еще, поняла она, необыкновенно доброго. Слезы начали собираться в ее глазах. Когда они прорвались сквозь ресницы, она вытерла их краем ладони.
— Ну, ну, зачем же это, — произнес он обеспокоенно.
— Я не буду, — сказала она, — но знаешь что? Я думаю, я бы ценила тебя еще больше, если бы думала, что ты платил за мое образование и обучил меня своей профессии, подозревая, что я могла быть дочерью другого человека.
— Да будь я проклят, — проговорил он, отвалившись на кресле.
— Возможно, — согласилась она и улыбнулась сквозь слезы. — Но знаешь, я не могла не думать об этом. Стэн часто приходил навещать меня. А ты никогда.
Он посмотрел вниз, на стакан пива в руке.
— Я тоже много думал об этом, но я знал, что твоя мать не хочет меня видеть, не хочет, чтобы я расстраивал вас обеих. Кроме того, мне казалось менее болезненным вообще не навещать тебя, чем приходить, а потом уходить. Единственное, от чего я не уклонялся — это от алиментов и денег на твое содержание.
Это последнее, поняла она, было предметом его гордости и, возможно, утешением. Она мягко заметила;
— Да, это ты выполнял.
В тот момент она собиралась сказать ему, что будет работать вместе с ним. Ее удержало воспоминание о кокаине, найденном в фургоне. Ей надо было поговорить с ним об этом, узнать, что это могло значить. Но в эту минуту это было невозможно. Она не могла разрушить теплоту, возникшую между ними, не могла уничтожить появившееся ощущение любви. Это можно сделать в другой день. Конечно, с этим можно подождать.
Они доедали пиццу и подбирали последние остатки грибов, колбасы и лука пальцами. Булл откашлялся.
— Так что ты намерена делать относительно Стэна? — спросил он.
— Я не знаю, — сказала она, взяв в рот кусочек перца и задумчиво прожевывая его. — Попробую поговорить с ним, наверное, скажу ему то, что ты сказал.
— Лучше я поговорю с ним. Мне кажется, настал этот момент.
Она широко раскрыла глаза, повернувшись к нему.
— Если ты хочешь.
— Хуже не будет. Если я не добьюсь успеха, ты всегда можешь прийти на помощь.
— Когда ты встретишься с ним?
— Завтра, наверное. Сегодня начинать что-либо немного поздновато. Кроме того, мне нужно как следует подумать, что ему сказать и как себя при этом вести.
Вскоре Джулия собралась уезжать из мотеля. Она уже выходила из двери, но вдруг обернулась и двумя руками быстро и крепко обняла Булла. В ответ он крепко прижал ее и с неохотой отпустил. Она поцеловала его в щеку, мягко улыбнулась и только после этого повернулась и убежала в дождь.
— Будь осторожна, — крикнул он ей вслед. Он не закрывал дверь до тех пор, пока она не добежала до машины и не выехала со стоянки.
На следующий день возобновились съемки в городе, рано утром отсняли эпизоды в магазинах одежды и обуви, остаток дня посвятили сцене свадьбы. На другой день они должны были работать над эпизодом, где Мадлин и Вэнс посещают Саммер, попавшую в больницу после несчастного случая, который мог бы оказаться вполне реальным. Также им предстояла сцена, где Саммер бежит из больницы и прячется в болотах в попытке заставить родителей прекратить воевать из-за нее и помириться во время ее поисков.
Джулии не хотелось снимать эту сцену. У нее были большие сомнения в необходимости этого эпизода и счастливого конца, который она планировала, исходя из замысла Алисии. Наблюдая, как взаимодействуют актеры, играющие главных героев, и видя, какую опасность представляют собой болота, она понимала, что благополучный финал в этой ситуации казался в высшей степени неправдоподобным.
Джулия никогда не принадлежала к тому течению, в котором счастливый финал автоматически становился менее значимым и менее художественным, чем трагический. Ей нравилась идея, что Алисия берет свою судьбу в собственные руки, что она форсирует события и добивается своей цели. И все же обретение Жан-Пьером и Доротеей любви и желание преодолеть свои трудности казались ей фальшивыми.
Может быть, ей следует придумать что-то другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100