— спросила Зоя.
Кэти подмигнула.
— Как, ты не знаешь? Это молоко с серой.
— Мистер Лич, где Уинн? — спросила Зоя на следующее утро, когда первые лучи солнца осветили небосклон. — Когда я проснулась, его уже не было. Я волнуюсь. Я ожидала увидеть его если не в нашей каюте, то у штурвала.
— Полагаю, он «отстреливает кошку», мэм. — Создавалось впечатление, что молодой человек озадачен собственным ответом.
— Отстреливает кошку? Зачем? Она бешеная?
Впервые Зоя увидела, как серьезное лицо молодого человека медленно расползается в улыбке. Он покачал головой и ответил, но не сразу. Когда он заговорил, его голос звучал сдавленно и поднялся на целую октаву. Лейтенант совсем не походил на того человека, которого знала Зоя.
— Он выбрасывает свой баланс, мэм.
— Он занимается счетами в такую рань? Он, должно быть, заболел. Какая глупость, ведь ему надо отдохнуть после этой ужасной тюрьмы. Нет, сейчас неподходящее время, чтобы заниматься чем-то серьезным…
— Да, верно, мэм. Он перегибается через леер.
Зоя ахнула.
— О Господи! Это опасно? Однажды я читала, что викинги устраивали гонки вокруг своего судна — на веслах. О чем он думает? Вот что я скажу: мужчины становятся легкомысленными, как дети, когда дело касается игр, развлечений и опасности.
Лич начал хохотать, что совсем не вязалось с его обычно сдержанной манерой.
Наслаждаясь свежим воздухом и солнцем, Зоя неторопливо шла вдоль борта. Она была счастлива, что наконец-то влезла в теннисные туфли и джинсы. Куртку она набросила на плечи, чтобы защититься от резкого ветра.
Обогнув спасательную шлюпку, она услышала, как кто-то давится, и поспешила на помощь бедняге, который, должно быть, перебрал на вчерашнем празднестве…
— Уинн? — изумилась Зоя, когда вид скрючившегося над леером мужа вывел ее из задумчивости.
Несчастный застонал, его глаз слезился и покраснел. Внезапно сильнейший спазм скрутил его тело, и Зоя приблизилась к нему, чтобы поддержать.
— Уходи отсюда, Принцесса. — Он отвернулся от нее и свесил голову через борт.
— Какой же ты болван! — воскликнула Зоя, не понимая, почему он предпочитает страдать в одиночестве. Из собственного опыта она знала, что ни один мужчина на свете не любит страдать в одиночестве. Мужчины — это большие дети, независимо от того, какую ступень на социальной лестнице они занимают. — Проклятье, чем ты тут занимаешься?
— Все в порядке, я отстреливаю кошку.
— О, я вижу, — проговорила Зоя, только сейчас сообразив, что имел в виду Лич. — Это называется еще и «перегибаться через леер».
— Ты абсолютно права, дорогая.
Зоя вынула из кармана мятый платок и вытерла Уинну покрытый испариной лоб. Она хорошо помнила, что любое движение может повлечь за собой новый спазм.
— Я помню, что вчера ты пил очень мало. Значит, это опять чертова морская болезнь, которая мучает тебя после выхода из порта, да? — спросила она.
— Нет, Принцесса. — Уинн поднял на нее мутный взгляд. — Это не «чертова морская болезнь, которая мучает меня после выхода из порта». Это чертова морская болезнь, которая мучает меня каждый день.
— Тогда почему ты ничего не сказал мне? У меня еще остались таблетки.
— Зоя, нам предстоит долгий путь, прежде чем мы доберемся до Рейвенскорта, причем большая часть лежит по морю. Ты сможешь продержаться столько времени без своих таблеток, или у тебя там залежи их? Предупреждаю, — он улыбнулся, — если ты ответишь «да», я решу, что ты ведьма.
— Если ты дальше будешь упорствовать, то узнаешь, что я к тому же еще и стерва.
Зоя поддержала его. Он был слаб, как трехдневный щенок. Она провела его мимо Лича, который отдал ему честь — неисправимый мальчишка! — помогла спуститься по трапу и усадила в удобное кресло в их каюте, а затем сунула ему в рот крохотную белую таблетку.
— Если ты не заметил — хотя должен был бы, — сказала она, — я не страдаю морской болезнью с тех пор, как мы покинули Канары. Наверное, я привыкла и превратилась в настоящего морского волка.
— А какой вывод ты сделала насчет меня? Чем дольше я плаваю, тем хуже мне становится?
— Я не делала никаких выводов.
— Никаких? Ну, тогда это первый.
Судно качнулось, и Уинн, Зоя готова была поклясться, позеленел.
— Можешь издеваться надо мной, если тебе так нравится, — пробормотала она. — Я не всегда права.
— Ага! Значит, ты признаешь это!
Зоя нахмурилась. Иногда этот мужчина ведет себя слишком напыщенно. Ей это не нравится.
— И в то же время я не сказала, что всегда не права. Тебе известно, что чаще я бываю права.
— Так же, как ты была права в том, что мы с Джонатаном похожи? — поинтересовался Уинн окрепшим голосом.
Зоя решила, что разговорчивость Уинна является результатом быстрого действия ее таблетки, и недовольно покачала головой.
— Вы оба высокие и темноволосые, — хмуро ответила она.
— А глаза? — продолжал настаивать Уинн. — Ты утверждала, что у нас темные глаза.
— Но у тебя действительно глаз темный, — сказала она, пристально вглядываясь в его лицо. Она никак не могла сообразить, к чему он клонит.
— Ну а второй глаз?
— А что с ним?
— Тебе безразлично, что я ношу повязку?
— Уинн, я люблю тебя независимо от того, что ты носишь. Твоя повязка ничего для меня не значит. Я полюбила тебя фактически с того момента, когда впервые сконцентрировала взгляд на твоем лице, украшенном очаровательными ямочками.
— У меня нет ямочек, — совершенно по-детски надулся Уинн.
— Есть. По одной на каждой щеке. А еще, когда ты сердишься, у тебя появляется складочка, которая разделяет бровиь… вот как сейчас, — добавила она и провела пальцем по брови.
Уинн возмущенно скривился.
— Я не сержусь.
— Да, я вижу, что ты не сердишься.
— Отлично. — Немного смягчившись, он откинул голову на высокую спинку кресла. — А ты будешь любить меня без повязки?
Зоя с улыбкой восприняла его беспокойство. Глупый. Ведь она любит его до самозабвения.
— Не знаю, — поддразнила она его. — Повязка очень тебе идет. Ты выглядишь настоящим пиратом.
— Вот как? — низким чувственным голосом, который всегда вызывал приятный трепет в теле Зои, произнес Уинн. — Может, мне не надо снимать эту чертову штуковину?
— Как хочешь, Уинн. Мне безразлично.
«И ведь это действительно так», — внезапно осознала Зоя. Ничто не оттолкнет ее от него. Ни шрам, ни стеклянный глаз, ни пустая глазница не умалят ее любви к этому человеку. Если завтра он станет уродом, она будет любить его с той же преданностью, что и сейчас, и тогда, когда впервые увидела его.
Однако природа поступит необдуманно, если изуродует такое красивое лицо.
— Я как-нибудь справлюсь, Уинн, — с нежностью проговорила она, вложив в свой взгляд всю свою любовь.
— Я знаю, Принцесса. Предупреждаю тебя: все не так страшно, как ты можешь подумать, хотя ты никогда ничего подобного не видела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Кэти подмигнула.
— Как, ты не знаешь? Это молоко с серой.
— Мистер Лич, где Уинн? — спросила Зоя на следующее утро, когда первые лучи солнца осветили небосклон. — Когда я проснулась, его уже не было. Я волнуюсь. Я ожидала увидеть его если не в нашей каюте, то у штурвала.
— Полагаю, он «отстреливает кошку», мэм. — Создавалось впечатление, что молодой человек озадачен собственным ответом.
— Отстреливает кошку? Зачем? Она бешеная?
Впервые Зоя увидела, как серьезное лицо молодого человека медленно расползается в улыбке. Он покачал головой и ответил, но не сразу. Когда он заговорил, его голос звучал сдавленно и поднялся на целую октаву. Лейтенант совсем не походил на того человека, которого знала Зоя.
— Он выбрасывает свой баланс, мэм.
— Он занимается счетами в такую рань? Он, должно быть, заболел. Какая глупость, ведь ему надо отдохнуть после этой ужасной тюрьмы. Нет, сейчас неподходящее время, чтобы заниматься чем-то серьезным…
— Да, верно, мэм. Он перегибается через леер.
Зоя ахнула.
— О Господи! Это опасно? Однажды я читала, что викинги устраивали гонки вокруг своего судна — на веслах. О чем он думает? Вот что я скажу: мужчины становятся легкомысленными, как дети, когда дело касается игр, развлечений и опасности.
Лич начал хохотать, что совсем не вязалось с его обычно сдержанной манерой.
Наслаждаясь свежим воздухом и солнцем, Зоя неторопливо шла вдоль борта. Она была счастлива, что наконец-то влезла в теннисные туфли и джинсы. Куртку она набросила на плечи, чтобы защититься от резкого ветра.
Обогнув спасательную шлюпку, она услышала, как кто-то давится, и поспешила на помощь бедняге, который, должно быть, перебрал на вчерашнем празднестве…
— Уинн? — изумилась Зоя, когда вид скрючившегося над леером мужа вывел ее из задумчивости.
Несчастный застонал, его глаз слезился и покраснел. Внезапно сильнейший спазм скрутил его тело, и Зоя приблизилась к нему, чтобы поддержать.
— Уходи отсюда, Принцесса. — Он отвернулся от нее и свесил голову через борт.
— Какой же ты болван! — воскликнула Зоя, не понимая, почему он предпочитает страдать в одиночестве. Из собственного опыта она знала, что ни один мужчина на свете не любит страдать в одиночестве. Мужчины — это большие дети, независимо от того, какую ступень на социальной лестнице они занимают. — Проклятье, чем ты тут занимаешься?
— Все в порядке, я отстреливаю кошку.
— О, я вижу, — проговорила Зоя, только сейчас сообразив, что имел в виду Лич. — Это называется еще и «перегибаться через леер».
— Ты абсолютно права, дорогая.
Зоя вынула из кармана мятый платок и вытерла Уинну покрытый испариной лоб. Она хорошо помнила, что любое движение может повлечь за собой новый спазм.
— Я помню, что вчера ты пил очень мало. Значит, это опять чертова морская болезнь, которая мучает тебя после выхода из порта, да? — спросила она.
— Нет, Принцесса. — Уинн поднял на нее мутный взгляд. — Это не «чертова морская болезнь, которая мучает меня после выхода из порта». Это чертова морская болезнь, которая мучает меня каждый день.
— Тогда почему ты ничего не сказал мне? У меня еще остались таблетки.
— Зоя, нам предстоит долгий путь, прежде чем мы доберемся до Рейвенскорта, причем большая часть лежит по морю. Ты сможешь продержаться столько времени без своих таблеток, или у тебя там залежи их? Предупреждаю, — он улыбнулся, — если ты ответишь «да», я решу, что ты ведьма.
— Если ты дальше будешь упорствовать, то узнаешь, что я к тому же еще и стерва.
Зоя поддержала его. Он был слаб, как трехдневный щенок. Она провела его мимо Лича, который отдал ему честь — неисправимый мальчишка! — помогла спуститься по трапу и усадила в удобное кресло в их каюте, а затем сунула ему в рот крохотную белую таблетку.
— Если ты не заметил — хотя должен был бы, — сказала она, — я не страдаю морской болезнью с тех пор, как мы покинули Канары. Наверное, я привыкла и превратилась в настоящего морского волка.
— А какой вывод ты сделала насчет меня? Чем дольше я плаваю, тем хуже мне становится?
— Я не делала никаких выводов.
— Никаких? Ну, тогда это первый.
Судно качнулось, и Уинн, Зоя готова была поклясться, позеленел.
— Можешь издеваться надо мной, если тебе так нравится, — пробормотала она. — Я не всегда права.
— Ага! Значит, ты признаешь это!
Зоя нахмурилась. Иногда этот мужчина ведет себя слишком напыщенно. Ей это не нравится.
— И в то же время я не сказала, что всегда не права. Тебе известно, что чаще я бываю права.
— Так же, как ты была права в том, что мы с Джонатаном похожи? — поинтересовался Уинн окрепшим голосом.
Зоя решила, что разговорчивость Уинна является результатом быстрого действия ее таблетки, и недовольно покачала головой.
— Вы оба высокие и темноволосые, — хмуро ответила она.
— А глаза? — продолжал настаивать Уинн. — Ты утверждала, что у нас темные глаза.
— Но у тебя действительно глаз темный, — сказала она, пристально вглядываясь в его лицо. Она никак не могла сообразить, к чему он клонит.
— Ну а второй глаз?
— А что с ним?
— Тебе безразлично, что я ношу повязку?
— Уинн, я люблю тебя независимо от того, что ты носишь. Твоя повязка ничего для меня не значит. Я полюбила тебя фактически с того момента, когда впервые сконцентрировала взгляд на твоем лице, украшенном очаровательными ямочками.
— У меня нет ямочек, — совершенно по-детски надулся Уинн.
— Есть. По одной на каждой щеке. А еще, когда ты сердишься, у тебя появляется складочка, которая разделяет бровиь… вот как сейчас, — добавила она и провела пальцем по брови.
Уинн возмущенно скривился.
— Я не сержусь.
— Да, я вижу, что ты не сердишься.
— Отлично. — Немного смягчившись, он откинул голову на высокую спинку кресла. — А ты будешь любить меня без повязки?
Зоя с улыбкой восприняла его беспокойство. Глупый. Ведь она любит его до самозабвения.
— Не знаю, — поддразнила она его. — Повязка очень тебе идет. Ты выглядишь настоящим пиратом.
— Вот как? — низким чувственным голосом, который всегда вызывал приятный трепет в теле Зои, произнес Уинн. — Может, мне не надо снимать эту чертову штуковину?
— Как хочешь, Уинн. Мне безразлично.
«И ведь это действительно так», — внезапно осознала Зоя. Ничто не оттолкнет ее от него. Ни шрам, ни стеклянный глаз, ни пустая глазница не умалят ее любви к этому человеку. Если завтра он станет уродом, она будет любить его с той же преданностью, что и сейчас, и тогда, когда впервые увидела его.
Однако природа поступит необдуманно, если изуродует такое красивое лицо.
— Я как-нибудь справлюсь, Уинн, — с нежностью проговорила она, вложив в свой взгляд всю свою любовь.
— Я знаю, Принцесса. Предупреждаю тебя: все не так страшно, как ты можешь подумать, хотя ты никогда ничего подобного не видела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71