И пока она не узнает, кем был лорд Данверс — жестоким и страшным опекуном, образ которого нарисовало ее воображение, или Колином, похитившим ее сердце, — она должна не поддаваться искушению, которое он являл собой, не поддаваться той страсти, о которой заставлял ее вспоминать.
— Моей дочери нужно имя, — проговорил он. — И имя Данверс — ее по праву.
— Не думаю, — бросила Джорджи в ответ с большей горячностью, чем это было необходимо.
— А что плохого в моем имени? — Его глаза сузились. «Все!» — хотелось крикнуть Джорджи.
Вместо этого она сказала:
— Сейчас я бы предпочла не запутывать этот вопрос.
— Например, пользуясь именем Бридвик?
Когда ответа не последовало, Колин вернулся к стулу, на спинке которого висели его сухие бриджи. В том, как он задал вопрос, слышалось нарочитое безразличие.
Джорджи ни на минуту не была одурачена его напускным равнодушием. Его глубоко интересовал ответ, что ясно читалось в острых, красноречивых взглядах, которые он украдкой бросал на нее, и в прямой напряженной линии его плеч, придающей ему сходство с котом, готовым броситься на добычу.
У нее не было сомнений в том, что, если дать ему возможность, любое слово, сорвавшееся у нее с языка, станет для Колина дорогим подарком, с помощью которого он раскроет все ее секреты.
«Что же, капитан Данверс, — подумала Джорджи, — от меня вы этого не дождетесь».
— А что случилось с мистером Бридвиком? — имел он наглость поинтересоваться.
— Вы хорошо знаете, что не было никакого мистера Бридвика.
Он кивнул в ответ на ее уступку.
— Ну, наконец-то мы сдвинулись с места.
— И где же мы оказались?
— Там, где вы прекратите игру в шарады и перестанете притворяться, что мы всего лишь вежливые незнакомцы. Начнем с того, что вы расскажете мне всю правду. Всю. Начиная с вашего имени и кончая тем, что вы, черт побери, делали на том побережье сегодня ночью.
— Думаю, последнее очевидно.
Он вопросительно поднял одну бровь.
Она провела руками по юбке, затем скрестила их на груди.
— Пыталась не оказаться в неприятной ситуации, ничего более,
Колин опустил руки на пояс своих мокрых бриджей. Он улыбнулся Джорджи, когда начал расстегивать их.
— Мадам, похоже, у вас пристрастие к неприятным ситуациям.
— Да, с тех пор, как я встретилась с вами, — тихо пробормотала она и отвернулась… чтобы избежать искушения.
За иллюминатором морские волны отражали розовый цвет, начавший окрашивать небо. Наступал рассвет.
— Вы не сказали, почему снова изменили курс. Мы плывем на юг, повернув на юго-запад, не так ли?
На этот раз она даже не оглянулась.
— Почему вы спрашиваете? — В его вопросе Джорджи вновь послышалось уже подмеченное ею раньше притворное равнодушие.
— Потому что я хочу знать, куда вы нас везете. — Она услышала, как упали на пол насквозь промокшие бриджи и как шуршит саржа, когда он натягивал сухую пару.
Удовлетворенная, что теперь он одет, она бросила взгляд через плечо.
Он как раз застегивал последнюю пуговицу.
— Пока еще не знаю. Вероятнее всего, обратно в Лондон.
— В Лондон? — Джорджи покачала головой. — Нам это не подходит.
— Думаю, только мне судить об этом, — заявил он. — Я пока еще капитан этого корабля.
— Но чтобы дойти до Лондона, понадобятся месяцы, — возразила Джорджи, пытаясь придумать сотню причин, почему он должен отпустить их, и не говоря о самой насущной — что она хочет как можно скорее избавиться от его общества. — Кроме того, у вас нет для нас каюты. Не понимаю, почему бы вам не высадить нас в ближайшем порту, например, в Неаполе, Это не создаст вам никаких дополнительных трудностей, а потом вы можете отправляться, куда вам вздумается.
— Джорджи, вы забыли, что вокруг вас война?
Нет, она не забыла, но то сражение, которое происходило в ее сердце, было гораздо опаснее.
— Вы что, совсем не заботитесь о себе? О своей сестре и Хлое? Волтурно — это только начало, теперь, когда франция находится под властью Бонапарта, Лондон — самое безопасное место для вас троих. И я намерен отвезти вас туда, хотите вы этого или нет.
Джорджи ощетинилась. Так вот как обстоят дела. Он ничем не отличался от того назойливого священника в Пензансе. И от дяди Финеаса с его грозными манерами.
Что же, она вкусила свободы и не собиралась очутиться во власти другого невыносимого человека.
— Вы не можете везти нас, куда вам заблагорассудится. У вас нет на это права.
— Возможно, у меня нет права, — согласился он, и в его голосе прозвучало раздражение, — но у кого-то они должны быть. Черт возьми, женщина, вам нужен кто-то, кто заботился бы о вашей безопасности. Вам нужен опекун.
Глава 9
Опекун, подумать только! Само это слово означало погибель Джорджи.
О, она готова была закричать от отчаяния, что из всех мужчин именно этот человек объясняет ей необходимость иметь рядом кого-то, кто будет оберегать ее и защищать от всех напастей.
— Я не нуждаюсь в опекуне, — заявила она. «Мне не нужен никакой мужчина, особенно вы», — сказала она себе. — И меня совсем не беспокоит, что меня похитил какой-то… какой-то пират.
Колин поднял брови:
— Пират? Вы считаете меня пиратом?
— Что еще я могу подумать, когда вы тайком появляетесь на итальянском побережье и подбираете какого-то англичанина?
Неужели он действительно считает ее тупой и способной поверить, что появление его баркаса ночью было простой случайностью?
— Скажите мне, капитан Данверс, как случилось, что вы столь удачно прибыли в Волтурно сегодня ночью? Он сжал губы, и Джорджи поняла, что попала в точку. Отлично. Она платила ему той же монетой. Он не хотел обсуждать причины, по которым оказался в Волтурно, так же как она не желала протянуть ему свою визитную карточку.
— Я имею в виду: то, что вы оказались на берегу как раз в то время, когда нужно было выручать мистера Пимма, было простым совпадением? — спросила она, обходя стол и касаясь пальцами открытого судового журнала.
Джорджи надеялась хотя бы мельком увидеть запись о координатах и курсе судна, но прежде чем ей удалось понять хоть что-нибудь в неразборчивой записи, Колин протянул руку и захлопнул книгу.
Она едва успела убрать пальцы и посмотрела на него. Вызов в его взгляде напомнил об опасном блеске, засветившемся в его глазах, когда он вернулся, чтобы избавить ее от тех трех негодяев в Лондоне.
Когда он заявил, что она принадлежит ему.
Больше не принадлежит, напомнила она себе. Ему — никогда.
Для Колина стоящая перед ним женщина олицетворяла узел неразрешимых противоречий с той ночи бала поклонников Киприды.
Как он мог забыть ее горячий нрав? Ее открытое неповиновение? Ее любознательную натуру?
Но сейчас именно эта ее любознательность и настораживала Колина. Хотя он никогда не заносил в судовой журнал ничего, что могло бы раскрыть его планы, ему не понравилась ее попытка заглянуть в него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Моей дочери нужно имя, — проговорил он. — И имя Данверс — ее по праву.
— Не думаю, — бросила Джорджи в ответ с большей горячностью, чем это было необходимо.
— А что плохого в моем имени? — Его глаза сузились. «Все!» — хотелось крикнуть Джорджи.
Вместо этого она сказала:
— Сейчас я бы предпочла не запутывать этот вопрос.
— Например, пользуясь именем Бридвик?
Когда ответа не последовало, Колин вернулся к стулу, на спинке которого висели его сухие бриджи. В том, как он задал вопрос, слышалось нарочитое безразличие.
Джорджи ни на минуту не была одурачена его напускным равнодушием. Его глубоко интересовал ответ, что ясно читалось в острых, красноречивых взглядах, которые он украдкой бросал на нее, и в прямой напряженной линии его плеч, придающей ему сходство с котом, готовым броситься на добычу.
У нее не было сомнений в том, что, если дать ему возможность, любое слово, сорвавшееся у нее с языка, станет для Колина дорогим подарком, с помощью которого он раскроет все ее секреты.
«Что же, капитан Данверс, — подумала Джорджи, — от меня вы этого не дождетесь».
— А что случилось с мистером Бридвиком? — имел он наглость поинтересоваться.
— Вы хорошо знаете, что не было никакого мистера Бридвика.
Он кивнул в ответ на ее уступку.
— Ну, наконец-то мы сдвинулись с места.
— И где же мы оказались?
— Там, где вы прекратите игру в шарады и перестанете притворяться, что мы всего лишь вежливые незнакомцы. Начнем с того, что вы расскажете мне всю правду. Всю. Начиная с вашего имени и кончая тем, что вы, черт побери, делали на том побережье сегодня ночью.
— Думаю, последнее очевидно.
Он вопросительно поднял одну бровь.
Она провела руками по юбке, затем скрестила их на груди.
— Пыталась не оказаться в неприятной ситуации, ничего более,
Колин опустил руки на пояс своих мокрых бриджей. Он улыбнулся Джорджи, когда начал расстегивать их.
— Мадам, похоже, у вас пристрастие к неприятным ситуациям.
— Да, с тех пор, как я встретилась с вами, — тихо пробормотала она и отвернулась… чтобы избежать искушения.
За иллюминатором морские волны отражали розовый цвет, начавший окрашивать небо. Наступал рассвет.
— Вы не сказали, почему снова изменили курс. Мы плывем на юг, повернув на юго-запад, не так ли?
На этот раз она даже не оглянулась.
— Почему вы спрашиваете? — В его вопросе Джорджи вновь послышалось уже подмеченное ею раньше притворное равнодушие.
— Потому что я хочу знать, куда вы нас везете. — Она услышала, как упали на пол насквозь промокшие бриджи и как шуршит саржа, когда он натягивал сухую пару.
Удовлетворенная, что теперь он одет, она бросила взгляд через плечо.
Он как раз застегивал последнюю пуговицу.
— Пока еще не знаю. Вероятнее всего, обратно в Лондон.
— В Лондон? — Джорджи покачала головой. — Нам это не подходит.
— Думаю, только мне судить об этом, — заявил он. — Я пока еще капитан этого корабля.
— Но чтобы дойти до Лондона, понадобятся месяцы, — возразила Джорджи, пытаясь придумать сотню причин, почему он должен отпустить их, и не говоря о самой насущной — что она хочет как можно скорее избавиться от его общества. — Кроме того, у вас нет для нас каюты. Не понимаю, почему бы вам не высадить нас в ближайшем порту, например, в Неаполе, Это не создаст вам никаких дополнительных трудностей, а потом вы можете отправляться, куда вам вздумается.
— Джорджи, вы забыли, что вокруг вас война?
Нет, она не забыла, но то сражение, которое происходило в ее сердце, было гораздо опаснее.
— Вы что, совсем не заботитесь о себе? О своей сестре и Хлое? Волтурно — это только начало, теперь, когда франция находится под властью Бонапарта, Лондон — самое безопасное место для вас троих. И я намерен отвезти вас туда, хотите вы этого или нет.
Джорджи ощетинилась. Так вот как обстоят дела. Он ничем не отличался от того назойливого священника в Пензансе. И от дяди Финеаса с его грозными манерами.
Что же, она вкусила свободы и не собиралась очутиться во власти другого невыносимого человека.
— Вы не можете везти нас, куда вам заблагорассудится. У вас нет на это права.
— Возможно, у меня нет права, — согласился он, и в его голосе прозвучало раздражение, — но у кого-то они должны быть. Черт возьми, женщина, вам нужен кто-то, кто заботился бы о вашей безопасности. Вам нужен опекун.
Глава 9
Опекун, подумать только! Само это слово означало погибель Джорджи.
О, она готова была закричать от отчаяния, что из всех мужчин именно этот человек объясняет ей необходимость иметь рядом кого-то, кто будет оберегать ее и защищать от всех напастей.
— Я не нуждаюсь в опекуне, — заявила она. «Мне не нужен никакой мужчина, особенно вы», — сказала она себе. — И меня совсем не беспокоит, что меня похитил какой-то… какой-то пират.
Колин поднял брови:
— Пират? Вы считаете меня пиратом?
— Что еще я могу подумать, когда вы тайком появляетесь на итальянском побережье и подбираете какого-то англичанина?
Неужели он действительно считает ее тупой и способной поверить, что появление его баркаса ночью было простой случайностью?
— Скажите мне, капитан Данверс, как случилось, что вы столь удачно прибыли в Волтурно сегодня ночью? Он сжал губы, и Джорджи поняла, что попала в точку. Отлично. Она платила ему той же монетой. Он не хотел обсуждать причины, по которым оказался в Волтурно, так же как она не желала протянуть ему свою визитную карточку.
— Я имею в виду: то, что вы оказались на берегу как раз в то время, когда нужно было выручать мистера Пимма, было простым совпадением? — спросила она, обходя стол и касаясь пальцами открытого судового журнала.
Джорджи надеялась хотя бы мельком увидеть запись о координатах и курсе судна, но прежде чем ей удалось понять хоть что-нибудь в неразборчивой записи, Колин протянул руку и захлопнул книгу.
Она едва успела убрать пальцы и посмотрела на него. Вызов в его взгляде напомнил об опасном блеске, засветившемся в его глазах, когда он вернулся, чтобы избавить ее от тех трех негодяев в Лондоне.
Когда он заявил, что она принадлежит ему.
Больше не принадлежит, напомнила она себе. Ему — никогда.
Для Колина стоящая перед ним женщина олицетворяла узел неразрешимых противоречий с той ночи бала поклонников Киприды.
Как он мог забыть ее горячий нрав? Ее открытое неповиновение? Ее любознательную натуру?
Но сейчас именно эта ее любознательность и настораживала Колина. Хотя он никогда не заносил в судовой журнал ничего, что могло бы раскрыть его планы, ему не понравилась ее попытка заглянуть в него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81