В его затуманенном взгляде мелькнул последний проблеск мысли. Он понял. Понял, что она совершила. В этом убийственном просветлении он сделал два неверных шага по направлению к ней. Открыл рот, готовый закричать, но язык был тяжелым и ватным, и у него вырвался лишь звериный крик. Затем он упал на палубу.
Джорджи с облегчением вздохнула.
— Проклятый дикарь, — пробормотала она, подойдя к поверженному и легонько ткнув его носком под ребро, — Это тебе за Колина, — сказала она, — а это за то, что ты намеревался сделать со мной.
Вздрогнув, она подошла к распростертому на палубе телу Бертрана. Тот храпел с такой силой, что Джорджи начала опасаться, как бы часовой на «Галлии» не принял эти звуки за сигнал тревоги.
Собравшись с силами, она обыскала его грузное тело и на дне кармана куртки нашла связку ключей, которую он показывал ей раньше. Состроив недовольную гримаску и при этом незаметно вынув ключи из пропотевшего кармана, Джорджи как ни в чем не бывало пошла по палубе.
Ей больше всего не хотелось, чтобы экипаж «Галлии» понял, что на захваченном им корабле что-то не так. — Но, добравшись до лестницы в трюм, она скатилась по ней в мгновение ока. Страж храпел на посту рядом с пустой банкой из-под вина. Схватив фонарь, она приблизилась к двери.
— Колин! Колин, у меня — ключи! — сообщила она. Колин с явным трудом поднялся с пола. Пимм был у него за спиной, так же как Ливетт и все остальные пленники.
— Черт побери, Джорджи, я же просил вас не делать этого. Слыша звуки там, наверху, я думал… я боялся… — Он с облегчением вздохнул и протянул руку через решетку, чтобы погладить ее по волосам и щеке. — Если вы еще хоть раз ослушаетесь меня, как сейчас, я…
Она помахала связкой ключей, но так, что он не мог до них дотянуться. Вы хотите выбраться отсюда или нет?
Колин нахмурился:
— Как вы…
— Ну-ну-ну, — проговорила она, отступая на шаг от камеры.
Он пробормотал что-то себе под нос, но, когда заговорил вновь, его голос звучал по-иному:
— Ты не представляешь, как я беспокоился, Джорджи. Моя глупая, своевольная девочка! Неужели ты не видишь, какой опасности подвергала себя. Однажды я уже попытался жить без тебя, но не думаю, что смогу обходиться без тебя впредь. Отныне — никогда, — сказал он, снова просунув руку сквозь решетку.
Джорджи не нужно было ничего другого. Она приблизилась и позволила поцеловать себя в лоб и губы, пока возилась с замком, чтобы выпустить пленников.
— Здесь все без сознания, но не знаю, в каком состоянии экипаж «Галлии». Я убедила Бертрана отправить туда два бочонка. Я настаивала на трех, но глупый скряга решительно отказался. — Джорджи не рассказала Колину, что этот лишний бочонок спас ее от слишком назойливого внимания Брюса.
Джорджи быстро рассказала, что ожидает их на палубе. Когда она закончила, Колин кивнул. Он быстро отдал приказания. Экипаж «Сибариса» осторожно двигался по палубам, подбирая поверженных врагов и укладывая их в три лодки. Тихо и расторопно они спустили лодки с противоположного от «Галлии» борта, так что их действия остались незамеченными.
Затем каждый матрос занял свое место на мачтах и палубе в ожидании команды от капитана. Когда Колин, подал сигнал, они погасили весь свет на корабле, и тот погрузился в темноту. Колин изменил курс, и они начали удаляться от «Галлии».
Оттуда раздались крики, но, очевидно, ни у кого из офицеров не осталось здравого смысла, чтобы подать световой сигнал или изменить курс.
Между тем капитана «Галлии»и добрую часть его экипажа уносило все дальше и дальше в море.
— Они выживут? — спросила Джорджи.
— Да. Я приказал Ливетту положить компас и снабдить их запасом воды. Если они утром сядут за весла, то через день-другой увидят землю. — Колин пожал плечами. — Если их не подберут раньше.
— Капитан Бертран рассвирепеет, когда проснется, — сказала Джорджи, наблюдая, как лодки исчезают в ночи.
— Думаю, он испытает облегчение, — заметил Колин, поворачиваясь к Джорджи и заключая ее в объятия.
— От чего?
— «Галлия» все еще на плаву. Я обещал ему, что, если у меня появится возможность, я постараюсь сжечь ее дотла.
Джорджи бросила на него косой взгляд:
— Ты ведь не сделаешь этого?
Колин взглянул поверх волн на все удаляющийся освещенный силуэт «Галлии».
— Нет, никогда, это было бы несправедливо.
Однако Джорджи не очень-то поверила ему.
Ближе к вечеру следующего дня Колин стоял на капитанском мостике, наблюдая за ведущимися на «Сибарисе» восстановительными работами. Хотя корабль и был поврежден, он приказал поднять запасной парус, чтобы использовать любой порыв ветра, потому что с каждой милей они приближались к тому, чтобы обеспечить безопасность Нельсона. Пройдут дни, прежде чем «Сибарис» понесется по волнам с обычной скоростью, пока же Колин только молился, чтобы хватило того ветра, который сумели поймать паруса.
У одного из бортов Джорджи и Кит сели чинить снасти и канаты. Рядом с ними удобно устроенная в своей кроватке Хлоя играла с маленькой деревянной лошадкой, которую вырезал для нее Ливетт.
Колину еще не представилась возможность поблагодарить Джорджи за их спасение, так как главным сейчас было как можно дальше отойти от «Галлии», прежде чем подвыпивший французский экипаж придет в себя.
После того как они пустили в плавание лодки с капитаном Бертраном и частью его матросов, Джорджи с Ко-лином и следующим за ними Пиммом направились к ее каюте, где она вернула им пакет с документами.
Тайником, который никто не смог обнаружить, оказалась корзина с грязными пеленками Хлои.
Там, среди перепачканных, дурно пахнущих подгузников, была спрятана судьба Англии, сама жизнь адмирала Нельсона.
Колин только подумал, упомянет ли мисгер Пимм об этой детали в своем полном отчете.
По пути к тому месту на палубе, где устроились Джорджи и Кит, он испытывал чувство неловкости. Что-то было не так.
О да, он понял. Той нестерпимо долгой ночью, когда Джорджи находилась в руках Мандевилла, он признался себе, что был влюблен и безумно переживал за нее. Но если быть до конца честным, он влюбился в нее с того памятного бала поклонников Киприды.
Однако именно теперь он в полной мере ощутил Джорджи как живую, реальную женщину, а не просто загадочную и возбуждающую Киприду, которая похитила его сердце в ту далекую ночь.
За последние двадцать четыре часа все его мечты о тихой, уважаемой жене, уютном очаге, годах семейного счастья унесло подобно снежной лавине. Теперь он точно знал, чего желал горячо и искренне — подругу, чье сердце стучало бы в том же просоленном ритме, что и его.
Глядя на нее, он мог только надеяться, что Джорджи разделяла все его мечты. Ее открытая, приглашающая улыбка внушала ему надежду на это, а глаза, темные и загадочные, которые он так обожал, манили его, словно сказочные сирены, доводили до сумасшествия от желания и томительных мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Джорджи с облегчением вздохнула.
— Проклятый дикарь, — пробормотала она, подойдя к поверженному и легонько ткнув его носком под ребро, — Это тебе за Колина, — сказала она, — а это за то, что ты намеревался сделать со мной.
Вздрогнув, она подошла к распростертому на палубе телу Бертрана. Тот храпел с такой силой, что Джорджи начала опасаться, как бы часовой на «Галлии» не принял эти звуки за сигнал тревоги.
Собравшись с силами, она обыскала его грузное тело и на дне кармана куртки нашла связку ключей, которую он показывал ей раньше. Состроив недовольную гримаску и при этом незаметно вынув ключи из пропотевшего кармана, Джорджи как ни в чем не бывало пошла по палубе.
Ей больше всего не хотелось, чтобы экипаж «Галлии» понял, что на захваченном им корабле что-то не так. — Но, добравшись до лестницы в трюм, она скатилась по ней в мгновение ока. Страж храпел на посту рядом с пустой банкой из-под вина. Схватив фонарь, она приблизилась к двери.
— Колин! Колин, у меня — ключи! — сообщила она. Колин с явным трудом поднялся с пола. Пимм был у него за спиной, так же как Ливетт и все остальные пленники.
— Черт побери, Джорджи, я же просил вас не делать этого. Слыша звуки там, наверху, я думал… я боялся… — Он с облегчением вздохнул и протянул руку через решетку, чтобы погладить ее по волосам и щеке. — Если вы еще хоть раз ослушаетесь меня, как сейчас, я…
Она помахала связкой ключей, но так, что он не мог до них дотянуться. Вы хотите выбраться отсюда или нет?
Колин нахмурился:
— Как вы…
— Ну-ну-ну, — проговорила она, отступая на шаг от камеры.
Он пробормотал что-то себе под нос, но, когда заговорил вновь, его голос звучал по-иному:
— Ты не представляешь, как я беспокоился, Джорджи. Моя глупая, своевольная девочка! Неужели ты не видишь, какой опасности подвергала себя. Однажды я уже попытался жить без тебя, но не думаю, что смогу обходиться без тебя впредь. Отныне — никогда, — сказал он, снова просунув руку сквозь решетку.
Джорджи не нужно было ничего другого. Она приблизилась и позволила поцеловать себя в лоб и губы, пока возилась с замком, чтобы выпустить пленников.
— Здесь все без сознания, но не знаю, в каком состоянии экипаж «Галлии». Я убедила Бертрана отправить туда два бочонка. Я настаивала на трех, но глупый скряга решительно отказался. — Джорджи не рассказала Колину, что этот лишний бочонок спас ее от слишком назойливого внимания Брюса.
Джорджи быстро рассказала, что ожидает их на палубе. Когда она закончила, Колин кивнул. Он быстро отдал приказания. Экипаж «Сибариса» осторожно двигался по палубам, подбирая поверженных врагов и укладывая их в три лодки. Тихо и расторопно они спустили лодки с противоположного от «Галлии» борта, так что их действия остались незамеченными.
Затем каждый матрос занял свое место на мачтах и палубе в ожидании команды от капитана. Когда Колин, подал сигнал, они погасили весь свет на корабле, и тот погрузился в темноту. Колин изменил курс, и они начали удаляться от «Галлии».
Оттуда раздались крики, но, очевидно, ни у кого из офицеров не осталось здравого смысла, чтобы подать световой сигнал или изменить курс.
Между тем капитана «Галлии»и добрую часть его экипажа уносило все дальше и дальше в море.
— Они выживут? — спросила Джорджи.
— Да. Я приказал Ливетту положить компас и снабдить их запасом воды. Если они утром сядут за весла, то через день-другой увидят землю. — Колин пожал плечами. — Если их не подберут раньше.
— Капитан Бертран рассвирепеет, когда проснется, — сказала Джорджи, наблюдая, как лодки исчезают в ночи.
— Думаю, он испытает облегчение, — заметил Колин, поворачиваясь к Джорджи и заключая ее в объятия.
— От чего?
— «Галлия» все еще на плаву. Я обещал ему, что, если у меня появится возможность, я постараюсь сжечь ее дотла.
Джорджи бросила на него косой взгляд:
— Ты ведь не сделаешь этого?
Колин взглянул поверх волн на все удаляющийся освещенный силуэт «Галлии».
— Нет, никогда, это было бы несправедливо.
Однако Джорджи не очень-то поверила ему.
Ближе к вечеру следующего дня Колин стоял на капитанском мостике, наблюдая за ведущимися на «Сибарисе» восстановительными работами. Хотя корабль и был поврежден, он приказал поднять запасной парус, чтобы использовать любой порыв ветра, потому что с каждой милей они приближались к тому, чтобы обеспечить безопасность Нельсона. Пройдут дни, прежде чем «Сибарис» понесется по волнам с обычной скоростью, пока же Колин только молился, чтобы хватило того ветра, который сумели поймать паруса.
У одного из бортов Джорджи и Кит сели чинить снасти и канаты. Рядом с ними удобно устроенная в своей кроватке Хлоя играла с маленькой деревянной лошадкой, которую вырезал для нее Ливетт.
Колину еще не представилась возможность поблагодарить Джорджи за их спасение, так как главным сейчас было как можно дальше отойти от «Галлии», прежде чем подвыпивший французский экипаж придет в себя.
После того как они пустили в плавание лодки с капитаном Бертраном и частью его матросов, Джорджи с Ко-лином и следующим за ними Пиммом направились к ее каюте, где она вернула им пакет с документами.
Тайником, который никто не смог обнаружить, оказалась корзина с грязными пеленками Хлои.
Там, среди перепачканных, дурно пахнущих подгузников, была спрятана судьба Англии, сама жизнь адмирала Нельсона.
Колин только подумал, упомянет ли мисгер Пимм об этой детали в своем полном отчете.
По пути к тому месту на палубе, где устроились Джорджи и Кит, он испытывал чувство неловкости. Что-то было не так.
О да, он понял. Той нестерпимо долгой ночью, когда Джорджи находилась в руках Мандевилла, он признался себе, что был влюблен и безумно переживал за нее. Но если быть до конца честным, он влюбился в нее с того памятного бала поклонников Киприды.
Однако именно теперь он в полной мере ощутил Джорджи как живую, реальную женщину, а не просто загадочную и возбуждающую Киприду, которая похитила его сердце в ту далекую ночь.
За последние двадцать четыре часа все его мечты о тихой, уважаемой жене, уютном очаге, годах семейного счастья унесло подобно снежной лавине. Теперь он точно знал, чего желал горячо и искренне — подругу, чье сердце стучало бы в том же просоленном ритме, что и его.
Глядя на нее, он мог только надеяться, что Джорджи разделяла все его мечты. Ее открытая, приглашающая улыбка внушала ему надежду на это, а глаза, темные и загадочные, которые он так обожал, манили его, словно сказочные сирены, доводили до сумасшествия от желания и томительных мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81