Она прекрасно понимала, что как только офицеры выдуют содержимое своего бочонка и отключатся, будет только делом времени, когда второй бочонок разойдется среди экипажа.
Ей необходимо было лишить «Галлию» сильных рук, чтобы когда она освободит Колина и его экипаж, они могли избежать более крупного военного сражения.
Бертран взобрался на шканцы, французский экипаж собрался вокруг внизу.
Матросы подходили один за другим со стаканами в руках, и Джорджи охотно наполняла их, стараясь не пролить ни капли на платье.
Когда каждый получил свою порцию, Бертран поднял кружку:
— Как ваш капитан, я хотел бы поднять тост за вашу храбрость и отвагу, проявленные при захвате известного пирата Данверса. И в знак благодарности я предлагаю вам этот бочонок, мои преданные друзья.
Джорджи отметила, что он, по-видимому, забыл, что это она отыскала коньяк и что именно по ее настоянию экипаж получил драгоценное вино.
Но это не важно, решила она. На следующий день он воздаст ей должное и помянет недобрым словом, когда, проснувшись, узнает, что «Сибарис» больше не находится под его контролем.
Матросы начали выпивать, кто-то заиграл на дудочке. Вскоре они танцевали, и празднество было в разгаре.
Но Джорджи помнила, что ситуация могла выйти из-под контроля, поэтому велела Кит вместе с Хлоей и Рейфом запереться в каюте. Кит даже сумела стащить пистолет, который Джорджи дала Рейфу, и зарядить его.
Она не потрудилась сообщить старшей сестре, как совершила свой последний подвиг.
— Вы умеете им пользоваться? — спросила Джорджи юношу.
— Конечно, мадам, — ответил тот, забирая пистолет и засовывая его за пояс, как настоящий пират. — Я не позволю ничему случиться ни с Кит, ни с моей племянницей.
Значит, он знал все и про Хлою. Может быть, это даже к лучшему.
Кит вздохнула и с откровенным интересом посмотрела на своего возлюбленного защитника. Джорджи только подумала: сможет ли Рейф защитить себя от более опасного врага — ее четырнадцатилетней влюбленной сестры, когда она закроет дверь за тремя близкими ей существами?
Сейчас Джорджи охотно заперлась бы и сама, так как празднество быстро превращалось в непристойный разгул Те, кто был послабее и помельче, уже начали засыпать, но более крупные и сильные мужчины вроде Брюна и, что хуже, Бертрана смотрели на нее так, словно она могла неожиданно превратиться в согласную на все шлюху.
«Если они не получат достаточного количества зелья, вы можете оказаться в неприятной для вас ситуации, мисс Аскот, — предостерег ее Пимм. — Оно снесет все сдерживающие барьеры, а для мужчин, которые долгое время находились в море…»
— Мадам Сент-Антуан, — позвал ее Бертран, покачиваясь и шевеля кустистыми бровями. Он придвинулся к ней бочком, и его живот колыхался из стороны в сторону. — Это самое прекрасное вино, которое я имел удовольствие отведать. — Он взял ее пальцы и поднес к своим мясистым губам. — По крайней мере пока я не встретил вас.
Джорджи улыбнулась, изо всех сил сдерживаясь, чтобы ее не стошнило.
— Внизу моя каюта, — говорил он, обдавая ее густым запахом коньяка. — Думаю, там нам будет намного удобнее. — Его брови вновь задвигались, словно две болонки, соревнующиеся за внимание хозяйки.
Освободив руку, она незаметно вытерла ее о юбку.
— Нет, пока вы не выпьете еще одну кружку, мой капитан, — сказала она, наливая ему очередную порцию и предлагая наполнить стаканы тем, кто еще держался на ногах.
Боже, этот человек уже осушил четыре полных кружки, подумала она, наливая ему пятую. Сколько ему еще понадобится?
Один из более дерзких членов экипажа, очевидно, забыв о ранге и дисциплине, покачиваясь, приблизился к ним.
— Пойдем потанцуем. Ты — горячая сладкая крошка и нечего растрачивать себя на таких, как этот хвастун. — Он кивнул на Бертрана, который допил очередную кружку и качался, словно кегля.
— Пойдем, моя дорогая Джорджиана, — пробормотал он. — Я сейчас выпью еще одну и… — Бертран, не закончив фразы, опрокинулся на спину.
Оставшийся на ногах экипаж разразился громким хохотом. Один из них подошел к капитану и от души пнул ногой, чтобы убедиться, что тот уже готов и без сознания. Затем, словно стая псов, они повернулись и уставились на Джорджи голодными глазами.
У нее перехватило дыхание.
«Думай, Джорджи, думай», — приказала она себе.
— Не хотите ли еще? — спросила она, наполняя половник. Брюн вышиб его из ее рук и начал надвигаться на нее. — Думаю, нет, — пробормотала Джорджи, прижавшись спиной к бортовому ограждению. — Боюсь, англичане были правы. Это слишком крепкий напиток для мужчины, чтобы выпить слишком много.
— Чушь! — смачно сплюнул гигант на палубу. — Уж эти мне англичане со своим пивом! Что они понимают в добром вине… или хорошем развлечении?
— Действительно, — заметила Джорджи. Она снова кивнула на бочонок: — Итак, вы, мужчины, способны опорожнить этот бочонок и предложить женщине то, что она хочет? Я бы с удовольствием посмотрела на это. — Теперь пришла очередь Джорджи поиграть бровями и похлопать ресницами перед Брюном.
Он принял ее вызов и взвалил бочонок на плечо.
— Пейте, друзья. На кону — честь Франции. — Он вытащил пробку лошадиными зубами и выплюнул ее. Затем запрокинул голову и начал вливать в горло янтарную жидкость.
Начав задыхаться, он передал бочонок соседу, и тот послал его по кругу, пока на дне не осталось ни капли-Часть из них все еще стояли на ногах — четверо мужчин с дьявольским выражением в глазах; не было ни тени сомнения относительно их намерений.
— Ну что же, птичка, — заявил Брюн, — мы выполнили свою часть сделки.
— Да, сделки, — повторил один из них, прежде чем свалиться на палубу.
Его приятели засмеялись, обзывая его на разные лады, пока еще один из них не опрокинулся, как подрубленный дубок.
Двое долой, двое на счету, подумала Джорджи. Но эти двое выглядели так, словно выдули ведро настоя ромашки, а не коньяк двадцатилетней выдержки.
Брюн протянул своему компаньону раскрытую ладонь. Кости. Он собирался играть на нее. Другой парень согласно кивнул и, забрав у Брюна с руки кости, бросил их на палубу. Он нагнулся, чтобы взглянуть на результат, и упал на них.
Джорджи пребывала в смятении, и все, что ей оставалось, это трясти головой в малодушном страхе и ужасе и всем сердцем жалеть, что она не переложила паслена, который входил в рецепт Пимма, и не отправила их всех на тот свет.
Но совесть не позволила ей совершить массовое убийство. А вот теперь моральные соображения вряд ли спасут ее.
— Что за… — попытался произнести Брюн, стараясь оторвать от палубы налившиеся свинцом ноги. Он мотал головой, как спящий пес, а тело раскачивалось из стороны в сторону.
Джорджи затаила дыхание.
Он взглянул на пустой бочонок, потом на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Ей необходимо было лишить «Галлию» сильных рук, чтобы когда она освободит Колина и его экипаж, они могли избежать более крупного военного сражения.
Бертран взобрался на шканцы, французский экипаж собрался вокруг внизу.
Матросы подходили один за другим со стаканами в руках, и Джорджи охотно наполняла их, стараясь не пролить ни капли на платье.
Когда каждый получил свою порцию, Бертран поднял кружку:
— Как ваш капитан, я хотел бы поднять тост за вашу храбрость и отвагу, проявленные при захвате известного пирата Данверса. И в знак благодарности я предлагаю вам этот бочонок, мои преданные друзья.
Джорджи отметила, что он, по-видимому, забыл, что это она отыскала коньяк и что именно по ее настоянию экипаж получил драгоценное вино.
Но это не важно, решила она. На следующий день он воздаст ей должное и помянет недобрым словом, когда, проснувшись, узнает, что «Сибарис» больше не находится под его контролем.
Матросы начали выпивать, кто-то заиграл на дудочке. Вскоре они танцевали, и празднество было в разгаре.
Но Джорджи помнила, что ситуация могла выйти из-под контроля, поэтому велела Кит вместе с Хлоей и Рейфом запереться в каюте. Кит даже сумела стащить пистолет, который Джорджи дала Рейфу, и зарядить его.
Она не потрудилась сообщить старшей сестре, как совершила свой последний подвиг.
— Вы умеете им пользоваться? — спросила Джорджи юношу.
— Конечно, мадам, — ответил тот, забирая пистолет и засовывая его за пояс, как настоящий пират. — Я не позволю ничему случиться ни с Кит, ни с моей племянницей.
Значит, он знал все и про Хлою. Может быть, это даже к лучшему.
Кит вздохнула и с откровенным интересом посмотрела на своего возлюбленного защитника. Джорджи только подумала: сможет ли Рейф защитить себя от более опасного врага — ее четырнадцатилетней влюбленной сестры, когда она закроет дверь за тремя близкими ей существами?
Сейчас Джорджи охотно заперлась бы и сама, так как празднество быстро превращалось в непристойный разгул Те, кто был послабее и помельче, уже начали засыпать, но более крупные и сильные мужчины вроде Брюна и, что хуже, Бертрана смотрели на нее так, словно она могла неожиданно превратиться в согласную на все шлюху.
«Если они не получат достаточного количества зелья, вы можете оказаться в неприятной для вас ситуации, мисс Аскот, — предостерег ее Пимм. — Оно снесет все сдерживающие барьеры, а для мужчин, которые долгое время находились в море…»
— Мадам Сент-Антуан, — позвал ее Бертран, покачиваясь и шевеля кустистыми бровями. Он придвинулся к ней бочком, и его живот колыхался из стороны в сторону. — Это самое прекрасное вино, которое я имел удовольствие отведать. — Он взял ее пальцы и поднес к своим мясистым губам. — По крайней мере пока я не встретил вас.
Джорджи улыбнулась, изо всех сил сдерживаясь, чтобы ее не стошнило.
— Внизу моя каюта, — говорил он, обдавая ее густым запахом коньяка. — Думаю, там нам будет намного удобнее. — Его брови вновь задвигались, словно две болонки, соревнующиеся за внимание хозяйки.
Освободив руку, она незаметно вытерла ее о юбку.
— Нет, пока вы не выпьете еще одну кружку, мой капитан, — сказала она, наливая ему очередную порцию и предлагая наполнить стаканы тем, кто еще держался на ногах.
Боже, этот человек уже осушил четыре полных кружки, подумала она, наливая ему пятую. Сколько ему еще понадобится?
Один из более дерзких членов экипажа, очевидно, забыв о ранге и дисциплине, покачиваясь, приблизился к ним.
— Пойдем потанцуем. Ты — горячая сладкая крошка и нечего растрачивать себя на таких, как этот хвастун. — Он кивнул на Бертрана, который допил очередную кружку и качался, словно кегля.
— Пойдем, моя дорогая Джорджиана, — пробормотал он. — Я сейчас выпью еще одну и… — Бертран, не закончив фразы, опрокинулся на спину.
Оставшийся на ногах экипаж разразился громким хохотом. Один из них подошел к капитану и от души пнул ногой, чтобы убедиться, что тот уже готов и без сознания. Затем, словно стая псов, они повернулись и уставились на Джорджи голодными глазами.
У нее перехватило дыхание.
«Думай, Джорджи, думай», — приказала она себе.
— Не хотите ли еще? — спросила она, наполняя половник. Брюн вышиб его из ее рук и начал надвигаться на нее. — Думаю, нет, — пробормотала Джорджи, прижавшись спиной к бортовому ограждению. — Боюсь, англичане были правы. Это слишком крепкий напиток для мужчины, чтобы выпить слишком много.
— Чушь! — смачно сплюнул гигант на палубу. — Уж эти мне англичане со своим пивом! Что они понимают в добром вине… или хорошем развлечении?
— Действительно, — заметила Джорджи. Она снова кивнула на бочонок: — Итак, вы, мужчины, способны опорожнить этот бочонок и предложить женщине то, что она хочет? Я бы с удовольствием посмотрела на это. — Теперь пришла очередь Джорджи поиграть бровями и похлопать ресницами перед Брюном.
Он принял ее вызов и взвалил бочонок на плечо.
— Пейте, друзья. На кону — честь Франции. — Он вытащил пробку лошадиными зубами и выплюнул ее. Затем запрокинул голову и начал вливать в горло янтарную жидкость.
Начав задыхаться, он передал бочонок соседу, и тот послал его по кругу, пока на дне не осталось ни капли-Часть из них все еще стояли на ногах — четверо мужчин с дьявольским выражением в глазах; не было ни тени сомнения относительно их намерений.
— Ну что же, птичка, — заявил Брюн, — мы выполнили свою часть сделки.
— Да, сделки, — повторил один из них, прежде чем свалиться на палубу.
Его приятели засмеялись, обзывая его на разные лады, пока еще один из них не опрокинулся, как подрубленный дубок.
Двое долой, двое на счету, подумала Джорджи. Но эти двое выглядели так, словно выдули ведро настоя ромашки, а не коньяк двадцатилетней выдержки.
Брюн протянул своему компаньону раскрытую ладонь. Кости. Он собирался играть на нее. Другой парень согласно кивнул и, забрав у Брюна с руки кости, бросил их на палубу. Он нагнулся, чтобы взглянуть на результат, и упал на них.
Джорджи пребывала в смятении, и все, что ей оставалось, это трясти головой в малодушном страхе и ужасе и всем сердцем жалеть, что она не переложила паслена, который входил в рецепт Пимма, и не отправила их всех на тот свет.
Но совесть не позволила ей совершить массовое убийство. А вот теперь моральные соображения вряд ли спасут ее.
— Что за… — попытался произнести Брюн, стараясь оторвать от палубы налившиеся свинцом ноги. Он мотал головой, как спящий пес, а тело раскачивалось из стороны в сторону.
Джорджи затаила дыхание.
Он взглянул на пустой бочонок, потом на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81