– Какой головотяп! С ума сошел, – ставить туда блюдо? Это место оставь для жаркого.
Слуга от страха вздрогнул и быстро поставил блюдо на другое место. Джулиано сокрушенно покачал головой.
– Клариче права, – продолжал он, – слуги совсем распустились, суетятся, как куры в курятнике, будто к ним залетел ястреб. – Он дважды хлопнул в ладоши и грозно топнул ногой. – А ну пошевеливайтесь, – крикнул он стоявшим у окна слугам. – Сейчас начнут прибывать первые гости, а у вас еще ничего не готово!
Анна с грустью смотрела на Джулиано, отчитывающего слугу за то, что тот забыл заменить свечи в светильнике. Пройдет немного времени, и эти пустяки его перестанут волновать – его просто не будет на свете…
Анна встряхнулась и распрямила плечи, чтобы ото-гнать от себя тяжелые мысли. Сегодня она встретится с семьей Пацци. Удастся ли поговорить с кем-то из ких?
Анна чувствовала себя здесь лишней. Джулиано носился по всему залу, проверяя, все ли в порядке, придирчиво оглядывая стол, а она праздно стояла в стороне, рассматривая гобелены, изображавшие сцены охоты. Иногда до нее долетали обрывки фраз из разговоров слуг: одни жаловались на Джулиано, другие болтали о женщинах.
«Как мало изменился мир, – подумала Анна. – Меняется лишь внешняя оболочка жизни: рождаются новые технологии, открытия, изобретения. Меняются мода и наука. Все развивается. Лишь человек остается тем, кем был тысячи лет назад».
– Рад видеть вас в этом доме, – раздался за ее спиной хрипловатый голос.
Анна обернулась. Перед ней стоял Козимо Медичи, насмешливо глядя на нее. На те волнение и страх, которые так удивили Анну во время их последней встречи, не было и намека. Его словно подменили. Это был другой человек. Не болен ли? Или принял наркотик? А может быть, хлебнул волшебного эликсира?
– В ваших глазах столько радости! Вижу, вы счастливы снова меня увидеть! Мне это льстит, синьорина Анна.
Анна почувствовала, что краснеет.
– Я хотела…
Но Козимо небрежным жестом остановил ее.
– Не старайтесь скрыть своего удивления, синьорина Анна. Не вы одна испытываете подобные чувства. Вы, наверное, забыли, что я тоже принадлежу этому старинному и благородному роду, определяющему судьбы Флоренции. И как бы ни старались некоторые представители этого семейства забыть о моем существовании и игнорировать мое родство с ними, Лоренцо, пригласив меня, поступил, как подобает истинному аристократу. Возможно, он рассчитывал, что я отклоню его приглашение. Однако… – по лицу Козимо промелькнула лукавая улыбка, – я и не претендую на всеобщую любовь.
– Козимо! – воскликнул Джулиано, быстрой походкой подойдя к ним. Стоя рядом с Анной, он положил ей руку на плечо, словно желая защитить ее или показать кузену, кому принадлежит эта женщина. – Не верю своим глазам. Ты пришел?
– Благодарю и тебя за несказанно сердечный прием, – ответил Козимо и шутливо поклонился кузену. – А что касается моего появления, то не могу же я отказать себе в удовольствии присутствовать на сем эпохальном событии, которое обещает стать поворотным пунктом в истории города, а может быть, и всего мира.
Джулиано крепче сжал плечо Анны. Прежде чем он успел ответить на язвительный выпад кузена, Козимо настойчиво продолжил:
– Замечу, мой дорогой кузен, что тебе должно быть известно, как я высоко ценю искусство, живопись, в частности. Признаюсь, Сандро Боттичелли не относится к тем мастерам, чьими произведениями я бы украсил собственный дом. Он для меня слишком… как бы это сказать… – он щелкнул языком, ища подходящее слово. – Слишком прост, словом – банален. – Он бросил беглый взгляд в сторону двери, откуда появились слуги с подносом. – Кажется, несут жареного быка. За этим актом чрезвычайной важности надо хорошенько проследить. От него зависит успех всего празднества.
Джулиано напряженно следил за тем, как четверо крепких парней с трудом волокли гигантское блюдо. Он вопросительно посмотрел на Анну – можно ли ее на время оставить наедине с кузеном? Она утвердительно кивнула. Козимо не зверь. Не набросится же он на нее как сумасшедший. «Как-нибудь справлюсь», – решила Анна. Джулиано еще раз с сомнением посмотрел на нее и, что-то буркнув, извинился и направился к слугам.
Козимо изобразил облегчение.
– Вот он, наш красавец, любимчик города, кумир всех женщин. И почему он мною пренебрегает? Ведь только я вызываю гнев и раздражение окружающих. Когда-то мы часто встречались. Он приглашал меня к себе, мы часами спорили об искусстве, философии, вместе выпивали. И так продолжалось, пока в его жизни не появились вы, синьорина Анна.
Анна бросила на него недоуменный взгляд. В его голосе звучало искреннее сожаление и даже грусть. Ей показалось, что он больше страдает от своей репутации белой вороны в семействе Медичи, чем бравирует ею.
– Что с вами, синьорина Анна? – спросил он. – Вы, кажется, чем-то удручены?
– Вовсе нет. Я только спрашиваю себя… – стараясь избегать его испытующего взгляда, Анна искала подходящие слова, чтобы ответить ему. – Зачем вам это?.. Почему вы такой?..
– Такой злой, мерзкий и отвратительный безбожник? – Он рассмеялся, и от его смеха Анну передернуло. – Я знаю, вы недавно во Флоренции, и все же я удивлен, что до ваших ушей еще не дошли слухи о том, что я одержимый, безумец, что мою мать посетил дьявол, когда она носила меня под сердцем, что я безбожник, проклятый, позор Флоренции. Спросите первого встречного слугу или кучера на улице. Они подтвердят мои слова.
Анна посмотрела на него долгим взглядом.
– Людям свойственно заблуждаться. Вы не безумец и не проклятый. Вы только играете роль мерзавца. Открыв для себя волшебный эликсир, вы поставили себя над людьми, которые живут по общепринятым законам, для которых правила приличия не пустой звук. Вы думаете, что вместе с эликсиром обрели мудрость, которая позволяет вам топтать все, что свято для других, ничтожных в ваших глазах людишек. А теперь вы пожинаете плоды своего высокомерия, безграничного сарказма и ненависти к людям. Вас боятся слуги, избегают почтенные граждане, ненавидят родные. Но знайте, я вас не боюсь. Не забывайте, откуда я, и вы меня не удивите своей дерзостью и эксцентричностью, за которыми пытаетесь скрыть безысходность и страх перед одиночеством. С подобными вам я ежедневно сталкиваюсь в жизни, вижу по телевидению. Поэтому я вас не боюсь. Положа руку на сердце, скажу: мне жаль вас, синьор Козимо.
Анна повернулась и отошла от него.
Козимо проводил ее взглядом. Его поразила прямота чужестранки. Почему он не оскорбился, не обиделся? Да и зачем? Ведь она сказала чистую правду. Честно и откровенно. Острым языком и соблазнительными устами. Он не мог оторвать глаз от удаляющейся фигуры Анны. Это было само совершенство:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Слуга от страха вздрогнул и быстро поставил блюдо на другое место. Джулиано сокрушенно покачал головой.
– Клариче права, – продолжал он, – слуги совсем распустились, суетятся, как куры в курятнике, будто к ним залетел ястреб. – Он дважды хлопнул в ладоши и грозно топнул ногой. – А ну пошевеливайтесь, – крикнул он стоявшим у окна слугам. – Сейчас начнут прибывать первые гости, а у вас еще ничего не готово!
Анна с грустью смотрела на Джулиано, отчитывающего слугу за то, что тот забыл заменить свечи в светильнике. Пройдет немного времени, и эти пустяки его перестанут волновать – его просто не будет на свете…
Анна встряхнулась и распрямила плечи, чтобы ото-гнать от себя тяжелые мысли. Сегодня она встретится с семьей Пацци. Удастся ли поговорить с кем-то из ких?
Анна чувствовала себя здесь лишней. Джулиано носился по всему залу, проверяя, все ли в порядке, придирчиво оглядывая стол, а она праздно стояла в стороне, рассматривая гобелены, изображавшие сцены охоты. Иногда до нее долетали обрывки фраз из разговоров слуг: одни жаловались на Джулиано, другие болтали о женщинах.
«Как мало изменился мир, – подумала Анна. – Меняется лишь внешняя оболочка жизни: рождаются новые технологии, открытия, изобретения. Меняются мода и наука. Все развивается. Лишь человек остается тем, кем был тысячи лет назад».
– Рад видеть вас в этом доме, – раздался за ее спиной хрипловатый голос.
Анна обернулась. Перед ней стоял Козимо Медичи, насмешливо глядя на нее. На те волнение и страх, которые так удивили Анну во время их последней встречи, не было и намека. Его словно подменили. Это был другой человек. Не болен ли? Или принял наркотик? А может быть, хлебнул волшебного эликсира?
– В ваших глазах столько радости! Вижу, вы счастливы снова меня увидеть! Мне это льстит, синьорина Анна.
Анна почувствовала, что краснеет.
– Я хотела…
Но Козимо небрежным жестом остановил ее.
– Не старайтесь скрыть своего удивления, синьорина Анна. Не вы одна испытываете подобные чувства. Вы, наверное, забыли, что я тоже принадлежу этому старинному и благородному роду, определяющему судьбы Флоренции. И как бы ни старались некоторые представители этого семейства забыть о моем существовании и игнорировать мое родство с ними, Лоренцо, пригласив меня, поступил, как подобает истинному аристократу. Возможно, он рассчитывал, что я отклоню его приглашение. Однако… – по лицу Козимо промелькнула лукавая улыбка, – я и не претендую на всеобщую любовь.
– Козимо! – воскликнул Джулиано, быстрой походкой подойдя к ним. Стоя рядом с Анной, он положил ей руку на плечо, словно желая защитить ее или показать кузену, кому принадлежит эта женщина. – Не верю своим глазам. Ты пришел?
– Благодарю и тебя за несказанно сердечный прием, – ответил Козимо и шутливо поклонился кузену. – А что касается моего появления, то не могу же я отказать себе в удовольствии присутствовать на сем эпохальном событии, которое обещает стать поворотным пунктом в истории города, а может быть, и всего мира.
Джулиано крепче сжал плечо Анны. Прежде чем он успел ответить на язвительный выпад кузена, Козимо настойчиво продолжил:
– Замечу, мой дорогой кузен, что тебе должно быть известно, как я высоко ценю искусство, живопись, в частности. Признаюсь, Сандро Боттичелли не относится к тем мастерам, чьими произведениями я бы украсил собственный дом. Он для меня слишком… как бы это сказать… – он щелкнул языком, ища подходящее слово. – Слишком прост, словом – банален. – Он бросил беглый взгляд в сторону двери, откуда появились слуги с подносом. – Кажется, несут жареного быка. За этим актом чрезвычайной важности надо хорошенько проследить. От него зависит успех всего празднества.
Джулиано напряженно следил за тем, как четверо крепких парней с трудом волокли гигантское блюдо. Он вопросительно посмотрел на Анну – можно ли ее на время оставить наедине с кузеном? Она утвердительно кивнула. Козимо не зверь. Не набросится же он на нее как сумасшедший. «Как-нибудь справлюсь», – решила Анна. Джулиано еще раз с сомнением посмотрел на нее и, что-то буркнув, извинился и направился к слугам.
Козимо изобразил облегчение.
– Вот он, наш красавец, любимчик города, кумир всех женщин. И почему он мною пренебрегает? Ведь только я вызываю гнев и раздражение окружающих. Когда-то мы часто встречались. Он приглашал меня к себе, мы часами спорили об искусстве, философии, вместе выпивали. И так продолжалось, пока в его жизни не появились вы, синьорина Анна.
Анна бросила на него недоуменный взгляд. В его голосе звучало искреннее сожаление и даже грусть. Ей показалось, что он больше страдает от своей репутации белой вороны в семействе Медичи, чем бравирует ею.
– Что с вами, синьорина Анна? – спросил он. – Вы, кажется, чем-то удручены?
– Вовсе нет. Я только спрашиваю себя… – стараясь избегать его испытующего взгляда, Анна искала подходящие слова, чтобы ответить ему. – Зачем вам это?.. Почему вы такой?..
– Такой злой, мерзкий и отвратительный безбожник? – Он рассмеялся, и от его смеха Анну передернуло. – Я знаю, вы недавно во Флоренции, и все же я удивлен, что до ваших ушей еще не дошли слухи о том, что я одержимый, безумец, что мою мать посетил дьявол, когда она носила меня под сердцем, что я безбожник, проклятый, позор Флоренции. Спросите первого встречного слугу или кучера на улице. Они подтвердят мои слова.
Анна посмотрела на него долгим взглядом.
– Людям свойственно заблуждаться. Вы не безумец и не проклятый. Вы только играете роль мерзавца. Открыв для себя волшебный эликсир, вы поставили себя над людьми, которые живут по общепринятым законам, для которых правила приличия не пустой звук. Вы думаете, что вместе с эликсиром обрели мудрость, которая позволяет вам топтать все, что свято для других, ничтожных в ваших глазах людишек. А теперь вы пожинаете плоды своего высокомерия, безграничного сарказма и ненависти к людям. Вас боятся слуги, избегают почтенные граждане, ненавидят родные. Но знайте, я вас не боюсь. Не забывайте, откуда я, и вы меня не удивите своей дерзостью и эксцентричностью, за которыми пытаетесь скрыть безысходность и страх перед одиночеством. С подобными вам я ежедневно сталкиваюсь в жизни, вижу по телевидению. Поэтому я вас не боюсь. Положа руку на сердце, скажу: мне жаль вас, синьор Козимо.
Анна повернулась и отошла от него.
Козимо проводил ее взглядом. Его поразила прямота чужестранки. Почему он не оскорбился, не обиделся? Да и зачем? Ведь она сказала чистую правду. Честно и откровенно. Острым языком и соблазнительными устами. Он не мог оторвать глаз от удаляющейся фигуры Анны. Это было само совершенство:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86