– Стоит ли нам рисковать?
Козимо был в нерешительности. Сто дукатов – немалая сумма за столь сомнительное приобретение. Но если ведьма не лжет и рукопись действительно написана самим Мерлином, то она стоит любых денег, даже если им не удастся ее расшифровать.
– Да, – нерешительно произнес он. В семействе Медичи у каждого были свои пристрастия: дядя собирал кувшины и кружки из всех стран мира, отец – оружие. Он, Козимо, питал слабость к древним книгам, а эта рукопись была, без всякого сомнения, очень древней. О, это великолепный свиток. Одно то, что он написан рукой самого Мерлина, делало его бесценным. «Это все равно что получить в руки одно из писем апостола Павла», – подумал Козимо. – Мы должны это сделать. Если ты сомневаешься, я один найду эту сумму и заплачу, – добавил он, обращаясь к Джакомо.
Тот лишь пожал плечами. Колдунья довольно улыбнулась.
– Я знала, что вы сможете оценить его по достоинству.
– Где мы отдадим тебе деньги?
– Я буду ждать вас завтра на этом же месте, как только взойдет солнце.
– Ты можешь рассказать еще что-нибудь о свитке и о рецепте? – спросил Козимо, готовый хоть сейчас приступить к расшифровке текста. Его как магнитом тянуло к рукописи, и он не мог от нее оторваться.
– Я знаю не так уж много. Сама его не пробовала. Я всегда старалась не поддаваться соблазнам. Единственное, что я могу вам посоветовать, – будьте осторожны. Остальное поймете сами.
– Если все решено, можем идти, – сказал Джакомо. – До завтра!
Он поклонился колдунье и поспешил обратно, словно у него вдруг испортилось настроение. Козимо с удивлением посмотрел ему вслед.
– Не знаю, что на него нашло.
– Он слаб. Ему тяжелы кандалы, которые навесил на него отчим. А это опасно: в один прекрасный день он их сбросит, но вновь обретенная свобода вскружит ему голову; как бы он не потерял рассудок. Присмотри за ним, Козимо.
Козимо аккуратно свернул свиток, уложил его в трубку и снова закрыл, задумчиво повертев в руках. Трубка выглядела такой же неказистой, как прежде.
– Невероятно, что такая простая штуковина может представлять такую ценность.
– Я же говорила, что внешняя оболочка ничего не значит. Главное, что внутри.
– А ты не думаешь, что я могу уйти и больше не прийти? – спросил Козимо. – Сейчас рукопись у меня. Ты все нам объяснила. Что, если мы нарушим слово?
Она снова улыбнулась. На этот раз улыбка была зловещей, и Козимо содрогнулся.
– Я бы не советовала этого делать. Если вы нарушите слово, я ночью тайно выкраду у вас рукопись. Ведь это моя собственность. А на вас наведу порчу – ваши тела иссохнут, рассудок помутится, и вы долго будете умирать в муках, в полном забвении, как дикие звери в темной норе. Мне хорошо известно, кто вы такие, и мы скрепили нашу сделку рукопожатием. Мне этого достаточно. – Она откинула прядь со лба. – Я знаю, вы представляете себе колдунью старой, беззубой горбуньей. Но, повторяю, внешность ничего не значит. В моей власти наложить на вас проклятие, можете мне поверить, и, если будет нужно, я сделаю это без колебаний.
«Ни минуты не сомневаюсь», – подумал Козимо, спускаясь с холма. Он решил не догонять друга: Джакомо был далеко впереди. Мысли переполняли его голову.
Эликсир
Была глубокая ночь. За окном бушевал сильный ветер, и хотя весна почти вытеснила затянувшиеся холода, он словно знаменовал последние судороги уходящей зимы.
Ледяная стужа пронизывала покои Козимо, и даже тепло пылающего камина не могло его согреть. В такую ночь хорошо забраться под одеяло и, нежась на мягких подушках, долго-долго спать, чтобы тебя никто не тревожил. Но Козимо было не до сна. Склонившись над рукописью, он пытался разгадать таинственные знаки. Несколько часов корпел он над свитком. За последние двое суток он изрядно продвинулся в этом нелегком деле, но разгадать загадку, скрытую в таинственных буквах, никак не мог.
Он так погрузился в работу, что не заметил, как прогорели угли в камине. Пальцы одеревенели и скрючились от холода. Он смутно помнил, что несколько часов назад, когда стало совсем холодно, слуга подбросил в камин несколько поленьев. Козимо встал и накрылся одеялом. Сколько же времени он провел за столом, впившись горящими глазами в странные знаки? Вдруг он услышал стук, будто кто-то бросил камнем в ставни.
Козимо вздрогнул и прислушался. Он полностью был поглощен разгадкой рукописи, и ему мерещились всякие чудовища. «Это пришел дьявол, чтобы забрать мою душу», – подумал он. Стук повторился. Козимо застыл от страха и прислушался. Этот звук он слышал не раз.
Козимо подошел к окну, открыл ставни, придерживая рукой чепец, чтобы не сдуло ветром. Он оказался прав: внизу, освещенный слабым светом фонаря, стоял Джако-мо. Он иногда приходил к Козимо посреди ночи, бросив в окно камешек. Это был их условный знак. Козимо кивнул другу, снова аккуратно закрыл ставни и, быстро сбежав по лестнице, открыл дверь. Не говоря ни слова, оба на цыпочках пробрались в неосвещенный дом. Никто не слышал, как они проникли в комнату Козимо.
Некоторое время Козимо молча смотрел на друга, который сразу же бросился к камину, чтобы согреться.
– Какая холодная ночь, – сказал Джакомо, – будто вернулась зима.
– Ты прав, – ответил Козимо. – Но она не вернется.
– Козимо, я…
– Куда ты пропал? – вырвалось у Козимо. – Два дня о тебе ни слуху, ни духу. Я заходил к тебе, но мне сказали, что тебя нет дома. Почему ты прячешься от меня?
– Я был в церкви, – ответил Джакомо, не глядя другу в глаза. – Все это время я…
– Послушай, дружище, не надо меня обманывать. Я видел, как ты стоял у окна. И ты меня видел. Что с тобой происходит?
Джакомо поднял голову и посмотрел на друга взглядом затравленной собаки.
– Прости, Козимо, но я не пойду с тобой. Правда, я… – он осекся, проведя рукой по волосам, которые и без того торчали во все стороны. – Мой отчим не простит меня. Он неусыпно следит за мной, к тому же… Я и сам должен был все обдумать. То, что сказала колдунья… об этой рукописи…
– И что же ты надумал?
Джакомо не ответил. Вместо ответа он показал на письменный стол.
– Тебе удалось расшифровать рукопись?
«Молчание – тоже ответ», – подумал Козимо, улыбнувшись другу. Он слишком хорошо знал Джакомо и сразу все понял. Джакомо решился в пользу друга и их тайны, пойдя против своего отчима. По крайней мере, в этот момент.
– Пока нет, – ответил Козимо, – к сожалению. Тот, кто составлял текст, потратил немало сил, чтобы зашифровать каждое слово. Иногда я не могу даже понять, что это за буквы и из какого они языка. И все же несколько слов я, кажется, расшифровал. Это немного, но для начала неплохо. – Он протянул другу свиток со своими пометками. – Вот результат моих двухдневных трудов. Если так пойдет и дальше, мы сможем расшифровать всю рукопись не раньше Рождества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Козимо был в нерешительности. Сто дукатов – немалая сумма за столь сомнительное приобретение. Но если ведьма не лжет и рукопись действительно написана самим Мерлином, то она стоит любых денег, даже если им не удастся ее расшифровать.
– Да, – нерешительно произнес он. В семействе Медичи у каждого были свои пристрастия: дядя собирал кувшины и кружки из всех стран мира, отец – оружие. Он, Козимо, питал слабость к древним книгам, а эта рукопись была, без всякого сомнения, очень древней. О, это великолепный свиток. Одно то, что он написан рукой самого Мерлина, делало его бесценным. «Это все равно что получить в руки одно из писем апостола Павла», – подумал Козимо. – Мы должны это сделать. Если ты сомневаешься, я один найду эту сумму и заплачу, – добавил он, обращаясь к Джакомо.
Тот лишь пожал плечами. Колдунья довольно улыбнулась.
– Я знала, что вы сможете оценить его по достоинству.
– Где мы отдадим тебе деньги?
– Я буду ждать вас завтра на этом же месте, как только взойдет солнце.
– Ты можешь рассказать еще что-нибудь о свитке и о рецепте? – спросил Козимо, готовый хоть сейчас приступить к расшифровке текста. Его как магнитом тянуло к рукописи, и он не мог от нее оторваться.
– Я знаю не так уж много. Сама его не пробовала. Я всегда старалась не поддаваться соблазнам. Единственное, что я могу вам посоветовать, – будьте осторожны. Остальное поймете сами.
– Если все решено, можем идти, – сказал Джакомо. – До завтра!
Он поклонился колдунье и поспешил обратно, словно у него вдруг испортилось настроение. Козимо с удивлением посмотрел ему вслед.
– Не знаю, что на него нашло.
– Он слаб. Ему тяжелы кандалы, которые навесил на него отчим. А это опасно: в один прекрасный день он их сбросит, но вновь обретенная свобода вскружит ему голову; как бы он не потерял рассудок. Присмотри за ним, Козимо.
Козимо аккуратно свернул свиток, уложил его в трубку и снова закрыл, задумчиво повертев в руках. Трубка выглядела такой же неказистой, как прежде.
– Невероятно, что такая простая штуковина может представлять такую ценность.
– Я же говорила, что внешняя оболочка ничего не значит. Главное, что внутри.
– А ты не думаешь, что я могу уйти и больше не прийти? – спросил Козимо. – Сейчас рукопись у меня. Ты все нам объяснила. Что, если мы нарушим слово?
Она снова улыбнулась. На этот раз улыбка была зловещей, и Козимо содрогнулся.
– Я бы не советовала этого делать. Если вы нарушите слово, я ночью тайно выкраду у вас рукопись. Ведь это моя собственность. А на вас наведу порчу – ваши тела иссохнут, рассудок помутится, и вы долго будете умирать в муках, в полном забвении, как дикие звери в темной норе. Мне хорошо известно, кто вы такие, и мы скрепили нашу сделку рукопожатием. Мне этого достаточно. – Она откинула прядь со лба. – Я знаю, вы представляете себе колдунью старой, беззубой горбуньей. Но, повторяю, внешность ничего не значит. В моей власти наложить на вас проклятие, можете мне поверить, и, если будет нужно, я сделаю это без колебаний.
«Ни минуты не сомневаюсь», – подумал Козимо, спускаясь с холма. Он решил не догонять друга: Джакомо был далеко впереди. Мысли переполняли его голову.
Эликсир
Была глубокая ночь. За окном бушевал сильный ветер, и хотя весна почти вытеснила затянувшиеся холода, он словно знаменовал последние судороги уходящей зимы.
Ледяная стужа пронизывала покои Козимо, и даже тепло пылающего камина не могло его согреть. В такую ночь хорошо забраться под одеяло и, нежась на мягких подушках, долго-долго спать, чтобы тебя никто не тревожил. Но Козимо было не до сна. Склонившись над рукописью, он пытался разгадать таинственные знаки. Несколько часов корпел он над свитком. За последние двое суток он изрядно продвинулся в этом нелегком деле, но разгадать загадку, скрытую в таинственных буквах, никак не мог.
Он так погрузился в работу, что не заметил, как прогорели угли в камине. Пальцы одеревенели и скрючились от холода. Он смутно помнил, что несколько часов назад, когда стало совсем холодно, слуга подбросил в камин несколько поленьев. Козимо встал и накрылся одеялом. Сколько же времени он провел за столом, впившись горящими глазами в странные знаки? Вдруг он услышал стук, будто кто-то бросил камнем в ставни.
Козимо вздрогнул и прислушался. Он полностью был поглощен разгадкой рукописи, и ему мерещились всякие чудовища. «Это пришел дьявол, чтобы забрать мою душу», – подумал он. Стук повторился. Козимо застыл от страха и прислушался. Этот звук он слышал не раз.
Козимо подошел к окну, открыл ставни, придерживая рукой чепец, чтобы не сдуло ветром. Он оказался прав: внизу, освещенный слабым светом фонаря, стоял Джако-мо. Он иногда приходил к Козимо посреди ночи, бросив в окно камешек. Это был их условный знак. Козимо кивнул другу, снова аккуратно закрыл ставни и, быстро сбежав по лестнице, открыл дверь. Не говоря ни слова, оба на цыпочках пробрались в неосвещенный дом. Никто не слышал, как они проникли в комнату Козимо.
Некоторое время Козимо молча смотрел на друга, который сразу же бросился к камину, чтобы согреться.
– Какая холодная ночь, – сказал Джакомо, – будто вернулась зима.
– Ты прав, – ответил Козимо. – Но она не вернется.
– Козимо, я…
– Куда ты пропал? – вырвалось у Козимо. – Два дня о тебе ни слуху, ни духу. Я заходил к тебе, но мне сказали, что тебя нет дома. Почему ты прячешься от меня?
– Я был в церкви, – ответил Джакомо, не глядя другу в глаза. – Все это время я…
– Послушай, дружище, не надо меня обманывать. Я видел, как ты стоял у окна. И ты меня видел. Что с тобой происходит?
Джакомо поднял голову и посмотрел на друга взглядом затравленной собаки.
– Прости, Козимо, но я не пойду с тобой. Правда, я… – он осекся, проведя рукой по волосам, которые и без того торчали во все стороны. – Мой отчим не простит меня. Он неусыпно следит за мной, к тому же… Я и сам должен был все обдумать. То, что сказала колдунья… об этой рукописи…
– И что же ты надумал?
Джакомо не ответил. Вместо ответа он показал на письменный стол.
– Тебе удалось расшифровать рукопись?
«Молчание – тоже ответ», – подумал Козимо, улыбнувшись другу. Он слишком хорошо знал Джакомо и сразу все понял. Джакомо решился в пользу друга и их тайны, пойдя против своего отчима. По крайней мере, в этот момент.
– Пока нет, – ответил Козимо, – к сожалению. Тот, кто составлял текст, потратил немало сил, чтобы зашифровать каждое слово. Иногда я не могу даже понять, что это за буквы и из какого они языка. И все же несколько слов я, кажется, расшифровал. Это немного, но для начала неплохо. – Он протянул другу свиток со своими пометками. – Вот результат моих двухдневных трудов. Если так пойдет и дальше, мы сможем расшифровать всю рукопись не раньше Рождества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86