Впервые приоткрыв завесу над своим прошлым, она поведала, что, живя на севере, училась у врачевателя, хотя ни словом не обмолвилась, ни о насилии над ней Алевенона, ни о том, как попала в Гвинедд. Арианрод по-прежнему не настаивала на полной откровенности. Однако рассказывая о себе, Рианнон рискнула вовсе не напрасно. Ведь теперь хозяйка охотно делилась с ней своими познаниями и подробно рассказывала обо всех травах, собранных за лето, высушенных и сложенных в корзинки и коробочки. Женщины провели довольно много времени, делясь секретами хранения трав и настоев, способами их использования.
Приятно было учиться у такой знахарки, как Арианрод. В отличие от Алевенона эта женщина искренне стремилась применять свое искусство для блага соплеменников. Теперь, когда нога Рианнон совсем зажила и она могла свободно передвигаться, ей частенько приходилось сопровождать свою наставницу в соседние хижины, куда она наведывалась, чтобы помогать недужным. Вместе они то принимали роды, то лечили мальчишке сломанную руку, то вскрывали нарыв на ноге раненого рыбака. К удивлению Рианнон, местные жители спокойно воспринимали появление незнакомки. И если даже удивлялись необычному цвету ее волос или нежности рук, то скромно держали свое мнение при себе.
– Вот этот подорожник – прекрасное средство от ожогов, – говорила Арианрод. – Надо заготовить его побольше. Говорят, ирландцы опять грабят побережье. Кейнвен сказал, что вчера они сожгли деревню на берегу недалеко отсюда. Большинство жителей спаслись в лесах, хотя и лишились своих жилищ и почти всего имущества.
Рианнон удивилась. На севере набеги пиктов были не в диковинку. Но до сих пор ей не верилось, что кимры сталкиваются с подобной же угрозой со стороны своих соседей, живущих через пролив.
Арианрод понимающе кивнула.
– Ирландцы с незапамятных времен беспокоят побережье Гвинедда. Лишь благодаря силе и мужеству наших защитников они до сих пор не обосновались на этих землях. Кейнвен говорит, что вчера отрядом, прогнавшим дерзких разбойников, командовал сам король.
Рианнон охватило смятение. При упоминании о Мэлгоне в ней возродился страх, любопытство, а также глубокое непрошеное томление.
– Войско короля победило? – бесцветным голосом спросила она.
– Да. Они убили десятерых пиратов на месте, нескольких взяли в плен, а остальные бежали на своих лодках.
Рианнон наконец позволила себе вздохнуть. Трудно было сказать, что напугало ее больше: мысль о том, что Мэлгон участвовал в опасной битве, или осознание того, насколько близко он находился от ее убежища. Похоже, она ошиблась, рассчитывая оставаться здесь до тех пор, пока рана не заживет и она не расплатится с хозяевами за кров и заботу. Хижина Кейнвена и Арианрод находилась слишком близко от Диганви, к тому же внимание короля уже успело обратиться в эту сторону из-за недавней вражеской атаки. Недолго ждать того дня, когда ему расскажут о маленькой рыжей женщине, недавно появившейся в этих краях.
Какое-то время темные глаза Арианрод внимательно, хотя и с доброжелательностью, наблюдали за ней. Потом знахарка склонилась над рассыпанным подорожником и собрала его обратно в кожаную сумку, после чего положила на прежнее место, в корзинку для трав.
– Ну, довольно, – быстро промолвила хозяйка. – Почему бы не прогуляться по лесу и не посмотреть, не пробились ли ростки конского щавеля? Из него получается прекрасное притирание от ожогов, а мои запасы с прошлой весны поиздержались.
Женщины поставили коробки и корзинки с травами вдоль стен и вышли из дома. Небо сплошь укрывали тучи, в воздухе висел легкий туман, и дул теплый ласковый ветерок. Всю дорогу Рианнон хранила молчание. Ее мысли перескакивали с одного предмета на другой, и оттого она была взволнованна и одновременно смущена. Лес манил ее, напоминая дикие рощи Манау-Готодин, куда она собиралась вернуться, едва заживет нога и установится достаточно теплая погода для долгого путешествия. Но Рианнон привязалась к своим покровителям. Постоянное теплое участие хозяев было ненавязчиво и приятно, и здесь она чувствовала себя в безопасности. Полная темноволосая женщина казалась ей похожей на мать, которую она никогда по-настоящему не знала. Несмотря на всю любовь и заботу Эсилт, их не связывало истинное взаимопонимание, тогда как к Арианрод словно протянулись неуловимые, невидимые ниточки.
Ну а потом, здесь был Мэлгон. Она искренне старалась забыть его, очистить от воспоминаний о нем свои мысли или же похоронить их под тем страхом и гневом, которые он пробудил в ней. Но из этого выходило еще меньше, чем из прежних попыток забыть Алевенона. Наверное, дело в том, что он король, и имя его буквально на устах у всех окружающих, даже у этих бедняков. Мэлгон – это Гвинедд, и Гвинедд – это его королевство. И покуда она живет здесь, ее будут преследовать разговоры и напоминания о муже.
Рианнон поежилась, словно от холода. Арианрод заметила это и предложила спутнице свою меховую накидку. Но та лишь покачала головой: нет такой одежды, которая способна согреть ее. Холод поднимался изнутри, из самого сердца.
Глава 25
Мэлгон нетерпеливо повел плечом в ожидании следующего просителя. Наступил праздник зимнего солнцеворота, который в пастушеских племенах именовался Имболк. По традиции в этот день местный владыка одаривал своею милостью подданных и разрешал их споры. Несмотря на то что обычай был древним и уважаемым, именно сегодня Мэлгону опостылела его роль. Ведь каждая минута, проведенная в душном, задымленном зале, отсрочивала исполнение его плана. А он спешил очутиться в лесу, под знакомым дубом, чтобы встретиться с душой Рианнон.
Король сжал ладонями виски, пытаясь хоть немного снять напряжение. Почти невозможно упомнить то бессчетное множество обычаев и традиций, которые хранило кимрское общество. И если бы не барды – Талиесин и Анеурин, – король не справился бы сегодня со своими обязанностями. На все имелся свой закон, законом определялась даже стоимость убитой амбарной кошки.
Вспомнив об этой жалобе, Мэлгон немного развеселился. Где-то в середине дня перед ним предстал негодующий крестьянин. Он требовал возмездия за свою лучшую охотницу на мышей. Талиесин серьезно выслушал челобитчика и вынес приговор: дохлую кошку надлежало поднять за кончик хвоста так, чтобы носом она касалась земли, и потом высыпать на нее столько зерна, сколько потребуется, чтобы в него погрузилось все ее тело. Вот такое количество жита обидчик должен был отдать пострадавшему.
Но улыбка быстро оставила лицо Мэлгона. Он очень устал, и ему было скучно. Король взглянул на своих бардов. Оба выглядели не лучше, чем он.
– Ступайте, – сказал Мэлгон. – Теперь я сам справлюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Приятно было учиться у такой знахарки, как Арианрод. В отличие от Алевенона эта женщина искренне стремилась применять свое искусство для блага соплеменников. Теперь, когда нога Рианнон совсем зажила и она могла свободно передвигаться, ей частенько приходилось сопровождать свою наставницу в соседние хижины, куда она наведывалась, чтобы помогать недужным. Вместе они то принимали роды, то лечили мальчишке сломанную руку, то вскрывали нарыв на ноге раненого рыбака. К удивлению Рианнон, местные жители спокойно воспринимали появление незнакомки. И если даже удивлялись необычному цвету ее волос или нежности рук, то скромно держали свое мнение при себе.
– Вот этот подорожник – прекрасное средство от ожогов, – говорила Арианрод. – Надо заготовить его побольше. Говорят, ирландцы опять грабят побережье. Кейнвен сказал, что вчера они сожгли деревню на берегу недалеко отсюда. Большинство жителей спаслись в лесах, хотя и лишились своих жилищ и почти всего имущества.
Рианнон удивилась. На севере набеги пиктов были не в диковинку. Но до сих пор ей не верилось, что кимры сталкиваются с подобной же угрозой со стороны своих соседей, живущих через пролив.
Арианрод понимающе кивнула.
– Ирландцы с незапамятных времен беспокоят побережье Гвинедда. Лишь благодаря силе и мужеству наших защитников они до сих пор не обосновались на этих землях. Кейнвен говорит, что вчера отрядом, прогнавшим дерзких разбойников, командовал сам король.
Рианнон охватило смятение. При упоминании о Мэлгоне в ней возродился страх, любопытство, а также глубокое непрошеное томление.
– Войско короля победило? – бесцветным голосом спросила она.
– Да. Они убили десятерых пиратов на месте, нескольких взяли в плен, а остальные бежали на своих лодках.
Рианнон наконец позволила себе вздохнуть. Трудно было сказать, что напугало ее больше: мысль о том, что Мэлгон участвовал в опасной битве, или осознание того, насколько близко он находился от ее убежища. Похоже, она ошиблась, рассчитывая оставаться здесь до тех пор, пока рана не заживет и она не расплатится с хозяевами за кров и заботу. Хижина Кейнвена и Арианрод находилась слишком близко от Диганви, к тому же внимание короля уже успело обратиться в эту сторону из-за недавней вражеской атаки. Недолго ждать того дня, когда ему расскажут о маленькой рыжей женщине, недавно появившейся в этих краях.
Какое-то время темные глаза Арианрод внимательно, хотя и с доброжелательностью, наблюдали за ней. Потом знахарка склонилась над рассыпанным подорожником и собрала его обратно в кожаную сумку, после чего положила на прежнее место, в корзинку для трав.
– Ну, довольно, – быстро промолвила хозяйка. – Почему бы не прогуляться по лесу и не посмотреть, не пробились ли ростки конского щавеля? Из него получается прекрасное притирание от ожогов, а мои запасы с прошлой весны поиздержались.
Женщины поставили коробки и корзинки с травами вдоль стен и вышли из дома. Небо сплошь укрывали тучи, в воздухе висел легкий туман, и дул теплый ласковый ветерок. Всю дорогу Рианнон хранила молчание. Ее мысли перескакивали с одного предмета на другой, и оттого она была взволнованна и одновременно смущена. Лес манил ее, напоминая дикие рощи Манау-Готодин, куда она собиралась вернуться, едва заживет нога и установится достаточно теплая погода для долгого путешествия. Но Рианнон привязалась к своим покровителям. Постоянное теплое участие хозяев было ненавязчиво и приятно, и здесь она чувствовала себя в безопасности. Полная темноволосая женщина казалась ей похожей на мать, которую она никогда по-настоящему не знала. Несмотря на всю любовь и заботу Эсилт, их не связывало истинное взаимопонимание, тогда как к Арианрод словно протянулись неуловимые, невидимые ниточки.
Ну а потом, здесь был Мэлгон. Она искренне старалась забыть его, очистить от воспоминаний о нем свои мысли или же похоронить их под тем страхом и гневом, которые он пробудил в ней. Но из этого выходило еще меньше, чем из прежних попыток забыть Алевенона. Наверное, дело в том, что он король, и имя его буквально на устах у всех окружающих, даже у этих бедняков. Мэлгон – это Гвинедд, и Гвинедд – это его королевство. И покуда она живет здесь, ее будут преследовать разговоры и напоминания о муже.
Рианнон поежилась, словно от холода. Арианрод заметила это и предложила спутнице свою меховую накидку. Но та лишь покачала головой: нет такой одежды, которая способна согреть ее. Холод поднимался изнутри, из самого сердца.
Глава 25
Мэлгон нетерпеливо повел плечом в ожидании следующего просителя. Наступил праздник зимнего солнцеворота, который в пастушеских племенах именовался Имболк. По традиции в этот день местный владыка одаривал своею милостью подданных и разрешал их споры. Несмотря на то что обычай был древним и уважаемым, именно сегодня Мэлгону опостылела его роль. Ведь каждая минута, проведенная в душном, задымленном зале, отсрочивала исполнение его плана. А он спешил очутиться в лесу, под знакомым дубом, чтобы встретиться с душой Рианнон.
Король сжал ладонями виски, пытаясь хоть немного снять напряжение. Почти невозможно упомнить то бессчетное множество обычаев и традиций, которые хранило кимрское общество. И если бы не барды – Талиесин и Анеурин, – король не справился бы сегодня со своими обязанностями. На все имелся свой закон, законом определялась даже стоимость убитой амбарной кошки.
Вспомнив об этой жалобе, Мэлгон немного развеселился. Где-то в середине дня перед ним предстал негодующий крестьянин. Он требовал возмездия за свою лучшую охотницу на мышей. Талиесин серьезно выслушал челобитчика и вынес приговор: дохлую кошку надлежало поднять за кончик хвоста так, чтобы носом она касалась земли, и потом высыпать на нее столько зерна, сколько потребуется, чтобы в него погрузилось все ее тело. Вот такое количество жита обидчик должен был отдать пострадавшему.
Но улыбка быстро оставила лицо Мэлгона. Он очень устал, и ему было скучно. Король взглянул на своих бардов. Оба выглядели не лучше, чем он.
– Ступайте, – сказал Мэлгон. – Теперь я сам справлюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110