Предоставьте в его распоряжение все здание и персонал, включая вас самих. Постарайтесь, чтобы девочки знали об этом как можно меньше.
Элеонора Сеттл».
Записка разозлила Виолетту. Мисс Сеттл не только возлагала на нее ответственность, но и ясно давала понять, что Виолетта обязана сделать все возможное, чтобы и мисс Сеттл, и школа избежали неприятностей.
«… предоставьте в его распоряжение все здание и персонал…».
Впрочем, не в ее власти запретить Джефферсо-ну Рандольфу использовать здание так, как ему хочется. Это был человек без предрассудков. Что касается того, чтобы девочки не обращали внимания на его присутствие… Прогулки Джеффа в полуобнаженном виде вряд ли способствовали этому. Наверняка девочки будут еще долгие месяцы вспоминать об этом.
«… включая вас…»
Виолетта не стала до конца развивать эту мысль.
Кроме того, если мистер Рандольф будет продолжать вести себя подобным образом, хорошо еще, если она не убьет его.
Виолетта посмотрела на закрытую дверь ванной комнаты, решив, однако, не сообщать мисс Сеттл, как широко мистер Рандольф пользуется гостеприимством.
Наконец дверь открылась, и из ванной вышел полуодетый Джефф Рандольф, даже ни на секунду не задержавшись, чтобы взглянуть, нет ли в холле девочек. Виолетта сделала вывод, что Джефф, очевидно, слишком долго жил в одиночестве и у него нет привычки думать о других людях. Это было весьма печально. Разумеется, он очень колючий человек, но, возможно, какая-нибудь женщина не сочтет за труд разглядеть за плохим характером то хорошее, что в нем есть. Эсси, к примеру, на это не понадобилось и дня.
Джефф выглядел поистине великолепно. От него веяло теплом, а влага на коже только подчеркивала рельеф мускулов. Виолетта почти не замечала его изувеченной руки. Да и как можно, если все остальное было таким прекрасным. Виолетта всегда считала, что в человеке важны ум и сердце, а тело, в сущности, – только сосуд. Однако сосуд мистера Ран-дольфа оказался таким великолепным, что она постаралась не вспоминать, насколько испорчено его содержание.
– Можете позволить девочкам выйти из укрытия, – проговорил Джефф и, немного помедлив, направился к Виолетте; в его глазах читалась насмешка. – Я думал, вы спрячете голову под подушку. Неужели все женщины Массачусетса приходят в ужас при виде мужского тела?
– Да что вы знаете о Массачусетсе и его женщинах?!
Выражение лица Джеффа сразу стало жестким.
– Я два года провел там в плену. Женщины из близлежащего города отказывались ухаживать за ранеными.
– Не верю. Никто не может проявить подобную жестокость.
В глазах Джеффа появился яростный блеск.
– Война – жестокая штука. Она странным образом меняет людей, даже женщин, – ответил он и направился к лестнице.
Вот открылась и еще одна причина, по которой Джефф ненавидел женщин-янки. Простит ли он их когда-нибудь или хотя бы сумеет ли понять, что Виолетта не похожа на тех бессердечных женщин? Ей хотелось доказать, что она совсем другая, но как это сделать?
Скомкав записку, Джефф вышвырнул ее в окно. Его братья вечно лезут не в свои дела, и Тайлер – не исключение. Вместо простого обеда, о котором просил Джефф, он прислал еды на целый банкет и предложил брату разделить все это с воспитательницей, мисс Гудвин.
«Может, она станет лучше думать о нашей семье…»
О нет, Тайлера никогда не интересовало чужое мнение. Просто он решил немного подразнить Джеффа и, надо признаться, весьма преуспел в этом.
«Ферн сказала, что ты вел себя как скотина. В этом нет ничего удивительного, но ради близнецов и всех нас, если Роза вступит на тропу войны, пожалуйста, притворись, что ты джентльмен».
Тайлеру не понять, что значит слышать речь мисс Гудвин, так живо воскресавшую в памяти те два ужасных года в тюрьме. Джефф изо всех сил старался не срывать зло на мисс Гудвин. Когда она улыбалась или просто смотрела на него, он еще мог держать себя в руках. Но когда Виолетта разговаривала, ее акцент напоминал о женщинах Массачусетса, так безжалостно повернувшихся когда-то к нему спиной. Джефф и так делал все, чтобы сдержать неприязнь.
Пятнадцать лет мирной жизни не стерли из памяти холод и грязь, вопли и стоны умирающих людей, запах гниения, вид тел, сваленных в общие могилы. Джефф до сих пор помнил дикую боль в раненой руке. Тогда он тоже хотел умереть, но еще больше хотел выжить и доказать, что сильнее своих врагов, что им не удастся убить силу его духа так же, как они пытались убить его тело.
Только ненависть поддерживала Джеффа эти две страшные холодные зимы. Теперь в ней уже не было нужды, но иногда она все-таки возвращалась. Джеффа выводило из себя то, что Тайлер пытается заставить его по-джентльменски обращаться с мисс Гуд-вин; Нет, он ни в чем не собирался ее обвинять. Просто она стала искрой, воспламенившей глубоко запрятанный гнев.
В одной из кладовых Джефф обнаружил довольно устойчивый дубовый стол. Он был ужасно тяжелый. Хорошо еще, что Виолетта не оказалась где-нибудь поблизости и не видела, как Джефф пытался вытащить стол из кладовой, поставить на ножки и разложить. Даже развернуть скатерть и расставить свечи далось ему не так-то легко.
Придвинув стулья, Джефф начал переносить на стол блюда. Полнейший абсурд присылать столько еды даже на двоих! Зная Тайлера, Джефф предположил, что это рассчитано как минимум на пятерых.
Хрусталь, серебро, китайский фарфор свидетельствовали о роскоши отеля Тайлера. Очевидно, мисс Гудвин не пробовала таких блюд с тех пор, как по-
кинула Массачусетс. Будучи воспитательницей шестнадцати девочек, ей, наверняка, приходилось есть вместе с ними лишь сырые овощи да переваренное мясо, получая несварение желудка.
Джефф посмотрел на заставленный угощениями стол. Нет, ему никогда не съесть все это самому. Да и на Виолетту он вряд ли мог рассчитывать, тем более, что она даже не сообщила ему о карантине. Но ведь ей самой пришлось остаться один на один с воспитанницами, напомнил себе Джефф. Поразительно, как Виолетта еще не сошла с ума с этими несносными детьми.
Она даже никргда не выходила из себя, разговаривая с ним, хотя Джефф делал все, чтобы спровоцировать ее. Ничего не случится, если он один раз проявит к ней любезность. Кстати, это позволит ему показать, что и он умеет держать себя в руках.
Однако Джефф все еще сомневался, стоит ли приглашать Виолетту. Им еще придется провести вместе несколько дней, и ему не хотелось, чтобы между ними устанавливались какие-то более близкие отношения. Они могут дать Виолетте надежду. А надежды женщин всегда нацелены только на замужество.
Впрочем, справедливости ради, следовало отметить: Виолетта никогда не показывала, что не прочь принять его ухаживания.
Джефф еще раз придирчиво осмотрел стол, решив, что довольно глупо и эгоистично восседать за ним одному и поглощать все это изобилие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Элеонора Сеттл».
Записка разозлила Виолетту. Мисс Сеттл не только возлагала на нее ответственность, но и ясно давала понять, что Виолетта обязана сделать все возможное, чтобы и мисс Сеттл, и школа избежали неприятностей.
«… предоставьте в его распоряжение все здание и персонал…».
Впрочем, не в ее власти запретить Джефферсо-ну Рандольфу использовать здание так, как ему хочется. Это был человек без предрассудков. Что касается того, чтобы девочки не обращали внимания на его присутствие… Прогулки Джеффа в полуобнаженном виде вряд ли способствовали этому. Наверняка девочки будут еще долгие месяцы вспоминать об этом.
«… включая вас…»
Виолетта не стала до конца развивать эту мысль.
Кроме того, если мистер Рандольф будет продолжать вести себя подобным образом, хорошо еще, если она не убьет его.
Виолетта посмотрела на закрытую дверь ванной комнаты, решив, однако, не сообщать мисс Сеттл, как широко мистер Рандольф пользуется гостеприимством.
Наконец дверь открылась, и из ванной вышел полуодетый Джефф Рандольф, даже ни на секунду не задержавшись, чтобы взглянуть, нет ли в холле девочек. Виолетта сделала вывод, что Джефф, очевидно, слишком долго жил в одиночестве и у него нет привычки думать о других людях. Это было весьма печально. Разумеется, он очень колючий человек, но, возможно, какая-нибудь женщина не сочтет за труд разглядеть за плохим характером то хорошее, что в нем есть. Эсси, к примеру, на это не понадобилось и дня.
Джефф выглядел поистине великолепно. От него веяло теплом, а влага на коже только подчеркивала рельеф мускулов. Виолетта почти не замечала его изувеченной руки. Да и как можно, если все остальное было таким прекрасным. Виолетта всегда считала, что в человеке важны ум и сердце, а тело, в сущности, – только сосуд. Однако сосуд мистера Ран-дольфа оказался таким великолепным, что она постаралась не вспоминать, насколько испорчено его содержание.
– Можете позволить девочкам выйти из укрытия, – проговорил Джефф и, немного помедлив, направился к Виолетте; в его глазах читалась насмешка. – Я думал, вы спрячете голову под подушку. Неужели все женщины Массачусетса приходят в ужас при виде мужского тела?
– Да что вы знаете о Массачусетсе и его женщинах?!
Выражение лица Джеффа сразу стало жестким.
– Я два года провел там в плену. Женщины из близлежащего города отказывались ухаживать за ранеными.
– Не верю. Никто не может проявить подобную жестокость.
В глазах Джеффа появился яростный блеск.
– Война – жестокая штука. Она странным образом меняет людей, даже женщин, – ответил он и направился к лестнице.
Вот открылась и еще одна причина, по которой Джефф ненавидел женщин-янки. Простит ли он их когда-нибудь или хотя бы сумеет ли понять, что Виолетта не похожа на тех бессердечных женщин? Ей хотелось доказать, что она совсем другая, но как это сделать?
Скомкав записку, Джефф вышвырнул ее в окно. Его братья вечно лезут не в свои дела, и Тайлер – не исключение. Вместо простого обеда, о котором просил Джефф, он прислал еды на целый банкет и предложил брату разделить все это с воспитательницей, мисс Гудвин.
«Может, она станет лучше думать о нашей семье…»
О нет, Тайлера никогда не интересовало чужое мнение. Просто он решил немного подразнить Джеффа и, надо признаться, весьма преуспел в этом.
«Ферн сказала, что ты вел себя как скотина. В этом нет ничего удивительного, но ради близнецов и всех нас, если Роза вступит на тропу войны, пожалуйста, притворись, что ты джентльмен».
Тайлеру не понять, что значит слышать речь мисс Гудвин, так живо воскресавшую в памяти те два ужасных года в тюрьме. Джефф изо всех сил старался не срывать зло на мисс Гудвин. Когда она улыбалась или просто смотрела на него, он еще мог держать себя в руках. Но когда Виолетта разговаривала, ее акцент напоминал о женщинах Массачусетса, так безжалостно повернувшихся когда-то к нему спиной. Джефф и так делал все, чтобы сдержать неприязнь.
Пятнадцать лет мирной жизни не стерли из памяти холод и грязь, вопли и стоны умирающих людей, запах гниения, вид тел, сваленных в общие могилы. Джефф до сих пор помнил дикую боль в раненой руке. Тогда он тоже хотел умереть, но еще больше хотел выжить и доказать, что сильнее своих врагов, что им не удастся убить силу его духа так же, как они пытались убить его тело.
Только ненависть поддерживала Джеффа эти две страшные холодные зимы. Теперь в ней уже не было нужды, но иногда она все-таки возвращалась. Джеффа выводило из себя то, что Тайлер пытается заставить его по-джентльменски обращаться с мисс Гуд-вин; Нет, он ни в чем не собирался ее обвинять. Просто она стала искрой, воспламенившей глубоко запрятанный гнев.
В одной из кладовых Джефф обнаружил довольно устойчивый дубовый стол. Он был ужасно тяжелый. Хорошо еще, что Виолетта не оказалась где-нибудь поблизости и не видела, как Джефф пытался вытащить стол из кладовой, поставить на ножки и разложить. Даже развернуть скатерть и расставить свечи далось ему не так-то легко.
Придвинув стулья, Джефф начал переносить на стол блюда. Полнейший абсурд присылать столько еды даже на двоих! Зная Тайлера, Джефф предположил, что это рассчитано как минимум на пятерых.
Хрусталь, серебро, китайский фарфор свидетельствовали о роскоши отеля Тайлера. Очевидно, мисс Гудвин не пробовала таких блюд с тех пор, как по-
кинула Массачусетс. Будучи воспитательницей шестнадцати девочек, ей, наверняка, приходилось есть вместе с ними лишь сырые овощи да переваренное мясо, получая несварение желудка.
Джефф посмотрел на заставленный угощениями стол. Нет, ему никогда не съесть все это самому. Да и на Виолетту он вряд ли мог рассчитывать, тем более, что она даже не сообщила ему о карантине. Но ведь ей самой пришлось остаться один на один с воспитанницами, напомнил себе Джефф. Поразительно, как Виолетта еще не сошла с ума с этими несносными детьми.
Она даже никргда не выходила из себя, разговаривая с ним, хотя Джефф делал все, чтобы спровоцировать ее. Ничего не случится, если он один раз проявит к ней любезность. Кстати, это позволит ему показать, что и он умеет держать себя в руках.
Однако Джефф все еще сомневался, стоит ли приглашать Виолетту. Им еще придется провести вместе несколько дней, и ему не хотелось, чтобы между ними устанавливались какие-то более близкие отношения. Они могут дать Виолетте надежду. А надежды женщин всегда нацелены только на замужество.
Впрочем, справедливости ради, следовало отметить: Виолетта никогда не показывала, что не прочь принять его ухаживания.
Джефф еще раз придирчиво осмотрел стол, решив, что довольно глупо и эгоистично восседать за ним одному и поглощать все это изобилие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100