— Мыши слишком похожи на крыс! — передернула плечами Кэти. — Бог свидетель, я видела столько этих тварей на своем веку, что появление даже одной из них выводит меня из себя! Вы можете себе представить, что это такое — умирая с голоду, сражаться с полчищем крыс из-за куска хлеба и, проиграв, наблюдать, как они пожирают хлеб, который мог бы поддержать твои силы? Нет, я настаиваю, чтобы в доме извели мышей, а до тех пор я отказываюсь туда перебираться!
— Не волнуйся, Кэти, никто не требует от тебя такой жертвы, — успокоил ее Итан. — Я попросил тебя осмотреть дом, чтобы узнать, какой ремонт там необходим, поскольку у меня самого не было на это времени. Теперь, когда я знаю, что нужно сделать, я попрошу своего секретаря нанять рабочих, которые и приведут дом в порядок. Они сделают все, чтобы тебе было там удобно, и, пока ремонт не закончится, тебе не придется туда переезжать.
— Вообще-то я надеялась, что уже сегодня смогу прийти в собственный дом и лечь в постель с настоящими простынями, подушкой и одеялом… — неожиданно призналась девушка. — Вы даже не можете себе представить, с каким нетерпением я жду этого момента…
Тоска в ее голосе не могла не вызвать сочувствия. Итан снова вспомнил о том, какая трудная судьба выпала на долю Кэти, и с сожалением подумал, что собственные дом и постель, нечто само собой разумеющееся для него, были, оказывается, пределом мечтаний для несчастной девушки и многих, многих других обездоленных.
— К завтрашнему вечеру у тебя будет и дом, и настоящая постель, милая, — пообещал он.
— А можно установить в доме ванну? — вдруг спросила она смущенно, как ребенок, который просит конфетку, боясь, что ему откажут. — Такую большую, чтобы я могла в нее забраться и мыться сидя?
— Конечно. Если хочешь иметь ванну, она у тебя будет, — пообещал Итан.
Кэти подперла рукой подбородок и мечтательно закатила глаза.
— О, это будет изумительно! — пробормотала она со вздохом. — Я всегда мечтала о собственной ванне. — Ее взгляд скользнул поверх головы Итана, потом вниз, и девушка вдруг села прямо, как будто увидела нечто очень странное, из ряда вон выходящее. — Что это на вас такое? Вы что, переоделись для маскировки?
Проследивший за ее взглядом Итан с удовольствием погладил великолепную золотую парчу своего камзола.
— Ты права, это действительно своего рода маскировка, — объяснил он. — Сегодня я был в гостях у одного очень влиятельного тори, поэтому и надел этот камзол, как того требует светская жизнь.
— Может, других ваша одежда и может ввести в заблуждение, — заметила Кэти, — но только не меня. Даже когда на вас этот дурацкий пудреный парик, я все равно узнаю вас хоть за милю.
— Слава богу, что в Бостоне найдется не так много людей, которые могли бы сказать то же самое!
— Ваше счастье, что большинство ваших светских знакомых не так наблюдательны, как я.
— Но уж по части скромности они дадут тебе сто очков вперед, — заметил Итан.
— Никогда не считала скромность бесспорной добродетелью, — ухмыльнулась она. — Вам не удалось меня провести ни на секунду! Едва познакомившись с вами в «Русалке», я сразу поняла, что вы не тот, за кого себя выдаете, — где это видано, чтобы у рыбака или докера были манеры аристократа? Разве простые, необразованные люди выдвигают стул для служанки и ждут, пока она сядет, прежде чем сесть самим? В общем, моя наблюдательность меня не подвела, я сразу поняла, что вы только притворяетесь простолюдином. В дальнейшем постарайтесь больше не допускать таких досадных ошибок.
— Тебе самой неплохо было бы последовать собственному совету, потому что уже с завтрашнего дня тебе предстоит притворяться тем, кем ты не являешься, — моей возлюбленной, так что смотри, веди себя соответствующе, ведь ты больше не нищая бродяжка!
— Вы так считаете? — спросила Кэти, скептическим взглядом окидывая свою рваную одежду. — Никогда бы не подумала.
— Гм… Ты права. Поэтому-то я и договорился с лучшей бостонской портнихой Элизабет Уоринг, чтобы она завтра сняла с тебя мерки, — у тебя будет новый гардероб. Встречаемся у нее в десять утра. Дорогу в мастерскую Элизабет тебе всякий покажет, ее в городе хорошо знают.
Она посмотрела на Итана с сомнением и нерешительно переспросила, покусывая нижнюю губку:
— M-м… Значит, вы хотите заказать мне целый гардероб — не только новые платья, но и все остальное?
— Разумеется! И первоклассного качества. Моя любовница должно иметь все самое лучшее!
Ее лицо просияло такой счастливой, прекрасной улыбкой, какую можно видеть только на лицах детей. Итан был поражен: от ее улыбки в темноватом, прокуренном зале стало, казалось, светлей. До Итана вдруг дошло, чему она радуется.
— Раньше тебе никогда не доводилось носить новых, специально для тебя сшитых платьев, правда? — спросил он.
Продолжая улыбаться, Кэти гордо вскинула подбородок:
— С чего вы взяли? У меня были прекрасные платья, и бальные тоже, сшитые из настоящего шелка, украшенные кружевами и даже бриллиантами. К вашему сведению, я посещала все званые вечера в Сент-Джеймс-Корт!
— Представляю себе, — не удержался от ухмылки Итан, воображение которого нарисовало пышную бальную залу, полную блестящей знати, и разряженную в пух и прах Кэти, ловко обчищающую карманы ничего не подозревающих пэров Англии.
— Напрасно ухмыляетесь, — обиделась Кэти. — Вы можете мне не верить, но я пользовалась большой популярностью в лондонском свете!
— Милая, заруби себе на носу: если уж врешь, то старайся врать правдоподобно.
— Я не вру, истинный крест! У меня было никак не меньше полудюжины высокородных поклонников, которые сходили по мне с ума!
Усмешка тотчас исчезла с лица Итана.
— А вот этому я верю, — сказал он серьезно.
Лицо Кэти вдруг тоже стало серьезным, и Итан почувствовал в ней странное напряжение. Ему вспомнилось, как недавно на кухне «Русалки» она томительно-нежно ответила на его поцелуй, прильнув к нему всем своим тонким и гибким, как струна, телом, и это воспоминание заставило его сердце забиться сильнее. Он почувствовал неодолимое желание вновь прижать к себе Кэти и приникнуть к ее губам.
Итан с шумом выдохнул воздух, раздувая ноздри. Он очень долго не занимался любовью, слишком долго… Любовь — слишком дорогое удовольствие для человека, посвятившего себя борьбе, да вдобавок и слишком опасное, ибо никто так не умеет развязать мужчине язык, как женщина, в которую он влюблен. Любовь лишает человека разума, заставляет терять осторожность, делает его уязвимым для врагов. Нет, он не может позволить себе роскошь любить… Итан тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула.
— А что касается твоего нового дома, — проговорил он бесстрастным голосом, — то завтра рано утром я первым делом вызову рабочих, чтобы они починили рамы и дверь кладовой, сделали уборку и, конечно, потравили мышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97