Но, черт побери, это не так! Я сразу же тебе написал, как только узнал о суде, и через несколько месяцев пришло письмо из Ньюгейта от женщины по имени Шарлотта Баркер. Она писала, что ты уже отплыла в Ботани-Бей. Так что же я мог поделать? Ты была тогда для меня потеряна. Я был молод и ничего не знал, и я женился на Элисон, твердо веря, что забуду тебя. — Голос его изменился, стал жестче. — Но я тебя не забыл. Ты вставала, как привидение, между мной и тем, что могло бы принести мне радость или удовлетворение. Я не мог забыть тебя… ты была моей мукой! Если бы я был свободен, я с радостью бросился бы искать тебя, но было слишком поздно. Я отправился воевать в Голландию. В надежде, что если буду убит, то избавлюсь от муки самобичевания. Я полагал, что меня в жизни не привлекает нечто духовное, но понял, что ты являешься моей душой.
В угасающем свете дня он склонился к ней, и лица их оказались совсем рядом.
— Я писал тебе письма, которых никогда не отсылал, — сказал он. — Я пытался разузнать о тебе, где только мог. Когда корабли, вернувшиеся из Нового Южного Уэльса, бросали якорь на Темзе, я болтался около доков, надеясь найти хоть какие-то сведения о тебе. И наконец мне повезло — я встретил адмирала Филиппа, который сообщил мне, что ты собираешься выйти замуж за офицера Ост-Индской компании и что он самолично отдал приказ о твоем помиловании. После этого я втерся в доверие к сэру Джозефу Бэнксу. Мне не счесть обедов Королевского общества, на которых я присутствовал с единственной целью: поговорить с кем-либо из недавно вернувшихся из колонии. Мне далеко не всегда везло… но постепенно у меня сложилось представление о твоей жизни. Я знал о твоей ферме на Хоксбери и о твоих старших сыновьях. Я знал, что представляет собой твой муж. И потом, когда он был в Лондоне, я чуть с ним не познакомился. Он приходил на прием в дом сэра Джозефа Бэнкса — все колонисты рано или поздно там побывали. Мне стало известно, что Эндрю Маклей разбогател на спасательной операции и что в тот момент он готовил новое торговое судно. Я чуть не попросил, чтобы меня ему представили… я хотел с ним познакомиться и спросить о тебе. Но я не смог… не смог заставить себя подойти. Я так ревновал, Сара… так ревновал ко всему, чем обладал этот человек. Какое облегчение я испытал, когда наконец «Чертополох» отплыл из Гринвича, и это искушение прошло само собой.
Моя семейная жизнь к этому времени уже расстроилась совершенно. Я начал ее в надежде забыть тебя, но я заблуждался. Я не был счастлив с Элисон, хотя знал, что она меня любит. Ты, Сара, испортила для меня всех женщин. Но у нас с Элисон было достаточно развлечений, чтобы как-то компенсировать то неудовлетворение, которое мы вызывали другу друга. Все изменилось, однако, когда сэр Джеффри потерял свое состояние. Это его подкосило, и он недолго прожил после разорения. Родовое поместье перешло старшему брату Элисон. Леди Линтон было известно положение наших дел, и она предложила нам поселиться у нее; мы с радостью согласились. Она обожала Элисон и пыталась найти в моем лице сына, хоть часто повторяла, что я неблагодарный материал. Она щедро тратила на нас деньги, и мы оба знали, что Элисон унаследует ее состояние. Но, несмотря на это, она совсем не глупа. Нет, черт возьми, далеко не глупа! Я заметил, что она за мной наблюдает. Ей были известны все мои поступки, практически каждая моя мысль. Ей не потребовалось много времени, чтобы учуять, что что-то не так: что-то заставляет меня играть больше, чем я мог себе позволить, ездить верхом так, как будто я меньше всего дорожу своей шеей. Я часто проводил вне дома целые ночи — и не всегда в обществе женщин. Иногда я оказывался на рассвете в какой-нибудь матросской таверне, одурманенный выпивкой и болтающий что-то о Ботани-Бей.
Все это время моя любовь к тебе была какой-то смертельной болезнью, о которой я раньше слышал разговоры, но в которую когда-то не мог поверить. Ты мною завладела, мысли о тебе не давали мне покоя. Леди Линтон, конечно, что-то подозревала, хотя она не могла даже отдаленно представить себе истинную причину. Именно я сначала подал ей идею о Новом Южном Уэльсе и заставил ее поверить, что эта идея принадлежит ей самой. Она поговорила с Элисон и убедила ее, что в колонии я преуспею. Я должен буду, по ее мнению, заняться фермерством, таким образом зарабатывая спасение души. Как только идея укоренилась, леди Линтон воодушевилась. Она купила мне назначение в Корпус, заплатила мои долги, которые были далеко не маленькими, и отправила нас, снабдив деньгами, едва покрывшими расходы на дорогу. Очевидно, лечение должно было быть радикальным. Она называла это «подготовкой ко вступлению в права наследства». Бедняжка, на самом деле ей совсем не хотелось нас отпускать.
Сара вздрогнула и невольно, наклонившись вперед, коснулась лицом его плеча.
— Но, Ричард, на что ты надеялся, приехав сюда?
— Увидеть тебя — вот на что я надеялся. Я хотел жить там, где хоть иногда смогу тебя видеть, где твое имя произносится вслух. У меня ничего не получалось в жизни с момента твоего отъезда, — сказал он. — Но я надеялся что-то сделать из своей жизни, если мои усилия будут тебе заметны. Все мои достижения будут посвящены тебе, Сара. Я принял предложение денег от твоего мужа, потому что я жажду быть связанным с тобой и потому что это даст мне возможность иметь что-то сверх того, что позволит скудное капитанское жалованье.
Он потрогал ее волосы, убрал их с виска, прикоснулся к нежной коже у нее на лбу.
— Ты обладаешь колдовскими чарами, Сара! Я боролся с собой годами, но больше бороться не стану. Я пытался забыть тебя через других женщин — я со многими флиртовал, с некоторыми был близок, но твой образ всегда вставал передо мной. Когда я заводил любовницу, мне казалось, что я тебе изменяю. Боже, как смеялись бы люди, узнав об этом, — вернее, если бы могли этому поверить!
Она медленно подняла к нему свое лицо.
— Они не поверят этому, Ричард, потому что никогда не услышат. Я для тебя так же мертва и потеряна, как и раньше.
— Не потеряна, любовь моя, — нежно проговорил он. — Я тебя вижу, я могу говорить с тобой. Я наконец обрету покой, потому что прекращу искать тебя.
— Но Эндрю… — начала она.
— Эндрю! Ты думаешь, мне есть дело до Эндрю? — сказал он грубо. — Я могу боготворить землю, по которой ты ступаешь, и он об этом не узнает. Он никогда этого не узнает — я тебе обещаю.
Она замотала головой:
— Но я люблю Эндрю!
— Когда-то ты любила меня.
— Когда-то — да! Но я тогда была ребенком. Конечно, даже ты, Ричард, способен увидеть, что мы с Эндрю создали здесь все друг для друга. Наши жизни переплетены так тесно, что ничто не способно нас разделить. Мы необходимы друг другу.
— Да, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136