III
Ливень не прекращался всю ночь, он монотонно барабанил по крыше Кинтайра. Но к полудню следующего дня, когда Сара совершала свою ежедневную верховую прогулку по дороге, ведущей в Парраматту, сточные канавы по обеим сторонам дороги уже высыхали. Придорожные кусты и листва эвкалиптов еще сохраняли запах дождя, придавая бушу почти весеннюю свежесть. Она заметила изогнутые, вытянутые вперед шеи дюжины кукабар, которые расселись на верхней ветке потрепанного дерева. Они не двигались, пока она с ними не поравнялась; тут их головы запрокинулись, клювы раскрылись, и буш на милю вокруг огласился их сумасшедшим диким смехом. Сара так и не привыкла спокойно воспринимать эти звуки» и каждый раз смеялась вместе с птицами. Рот ее скривился восторженной гримасой, она закинула голову, как они, и разразилась грубоватым неудержимым смехом. Звук, издаваемый ими, преследовал ее в пути, заразительный, насмешливый, такой же странный и необычный, как страна, которая их породила.
Следующий поворот будет в двух милях от Кинтайра. Взглянув вверх, на солнце, она увидела, что ей уже давно пора возвращаться. На самом повороте она приостановилась, наморщив лоб и вглядываясь в даль, где жара создавала мираж, напоминающий воду, и где сгущалась полуденная дымка. Двое всадников на горизонте привлекли ее внимание. Она вглядывалась в них, затем, через несколько мгновений, подняла хлыст и взволнованно им замахала.
Оба всадника тотчас же замахали в ответ и пустили лошадей галопом. Она отъехала в тень эвкалипта, чтобы подождать их.
— Ричард! Джереми! — закричала она, когда те оказались достаточно близко, чтобы услышать.
Сидя на своей лошади, с легкой улыбкой на губах, она обдумывала причину, по которой они оказались вместе в этой поездке. Между Ричардом и Джереми не было никаких дружеских чувств; их антагонизм был слишком явным, чтобы им захотелось бок о бок скакать из Парраматты. Насколько она знала, у Джереми не было намерения уезжать с фермы Приста — он был там сильно занят и даже отказал Саре в просьбе приехать в Кинтайр на Рождество. Наверное, они встретились по дороге, и желание иметь компаньона поощрило Ричарда остаться рядом с Джереми. Гораздо более похожим на него было бы, если бы он просто поклонился управляющему Маклеев и проехал мимо.
Последние несколько ярдов Ричард проскакал впереди Джереми и первым подъехал к Саре. Одежда его была покрыта мелкой дорожной пылью, по лицу текли струйки пота.
Он улыбнулся от удовольствия при виде ее, перегнулся в седле и взял ее протянутую руку.
— Сара! Как ты поживаешь?
— Хорошо, Ричард, спасибо. — Ее ответ был ровным и спокойным. — А ты, а Элисон?
— Ничего, — ответил он, нетерпеливо и разочарованно заглядывая ей в лицо. Он тут же резко обернулся, подавив сердитый окрик, когда лошадь Джереми толкнула его.
— Нельзя ли?..
Ричард больше ничего не сказал. Он мрачно посмотрел, как рука Сары пожимает руку Джереми.
— Мы рады видеть тебя в Кинтайре, Джереми, — сказала она. — Но почему ты приехал? Что-нибудь важное, конечно, потому что я уже думала, что ничто тебя оттуда не вытянет, если ты даже на Рождество не приехал.
— При обычных обстоятельствах меня, конечно, ничто оттуда пока выгнать не может, — сказал Джереми. — Но на этот раз речь идет о великом Джоне Макартуре. — Он слегка сдвинул на затылок шляпу и продолжал: — Похоже, что Эндрю когда-то оказал ему услугу — и теперь он рад был поставить меня в известность, что надумал продать несколько маток и барана из своего мериносного стада. То есть, если мистер Маклей еще не раздумал их купить. Мне сдается, что он хочет еще какой-то услуги от Эндрю, потому что эти его мериносы ему роднее собственных детей.
Сара широко раскрыла глаза.
— Мериносы! Эндрю будет в восторге! Овцы Макартура начали давать шерсть, которая, на его взгляд, превосходит испанскую. Мы так надеялись заполучить еще…
Ричард не выдержал:
— Неужели тебе обязательно обсуждать овец и шерсть в первый же миг встречи, Сара?
Тон его был шутливым. Он, видимо, сожалел, что позволил ей заметить свое нетерпение. Лошадь его задвигалась, и он не делал особых попыток удержать ее. Это движение и его слова прервали разговор между Сарой и Джереми и возвратили ему ее внимание.
Сара рассмеялась, хотя и почувствовала, что краснеет от раздражения.
— Как же так, Ричард?! А я полагала, что такому фермеру, как ты, будет чрезвычайно интересно узнать о перспективе настрига шерсти!
Губы его слегка скривились, он пожал плечами.
— О, я оставляю эксперименты с шерстью для Макартуров и Маклеев — действительно важных людей в колонии. Ферма Хайд отнимает у меня и так достаточно времени, хоть она и невелика. Я буду надеяться достичь лет через десять того, что пионеры колонии имеют сегодня.
Он перехватил взгляд, которым обменялись Сара и Джереми, и это взбесило его.
— Что же, мы так и будем здесь болтаться на солнце целый день? Давайте двигаться дальше.
Не дожидаясь их, он развернул лошадь и поскакал по дороге.
Они поехали следом, и когда Сара поравнялась с ним, он снова обратился к ней.
— Я слышал, что у вас в Кинтайре гостит француз?
— Да, он встречал с нами Рождество.
Он неопределенно кивнул.
— Он перепробует, очевидно, всю колонию. И что ты о нем думаешь?
— Нам с Эндрю он нравится. И тебе он понравится, я уверена, когда ты его получше узнаешь. — Сара сбоку посмотрела на него. — Он-то никогда не обсуждает ни овец, ни их шерсть.
— По всей вероятности, нет, — сказал Ричард резко. — У него достаточно денег, чтобы воздерживаться от коммерции. Но мне интересно, был ли он так же далек от стремления подзаработать на стороне до Революции? Насколько я слышал, он испытывал тогда острую нужду из-за нехватки презренного металла.
— Люди несомненно рассказывают много сказок о Луи де Бурже, — сказала Сара холодно. — Жаль только, что они рассказывают не все. То, что остается за пределами рассказа, представляет не меньший интерес, нежели те немногие факты, которые выставляют напоказ. Для того, кто хочет это узнать — конечно, если он не ослеплен предвзятыми суждениями, — в Луи помимо безупречного покроя сюртука очень много достоинств.
Они достигли того места, где дорога раздваивалась, и одна ее ветвь вела к ферме Хайд. Взглянув на Ричарда, Сара заметила, как передернулось его лицо и напряглись руки, которые обычно так спокойно и уверенно держали уздечку. Ричард презирал нервные руки, когда речь шла о верховой езде, но сейчас, казалось, он совсем не замечал собственного напряжения.
— История этого француза совершенно не кажется мне достоверной, — сказал он, глядя прямо перед собой. — Что привело ею сюда, без рекомендаций, без какой-либо видимой цели? Он оставил жену и ребенка, насколько мне известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136