— Я сожалею о тех своих словах, Кейт.
Она сжала руками свою талию, увидев, что он подходит ближе. Его тепло коснулось ее тела, точно, весеннее солнце, ласкающее дремлющую розу.
— А я сожалею не только о словах.
— Да?
— Ты вряд ли поймешь. — Он был слишком близко, его тепло раздувало угольки чувств, которые еще теплились в ней, любовь и надежда боролись за жизнь, стремясь восстать, как феникс из пепла. Она не должна допустить этого.
— Твоя картина, на ней совсем не этот сад. — Он тронул пальцами локон, упавший на плечо, касаясь ее сквозь льняное платье. Тепло заструилось по ее жилам, пробуждая каждый нерв, завиваясь вокруг Грудей. — Очень знакомое место. Похоже на тот дикий рай, где я впервые обнял тебя и вкусил сладость твоего тела.
— Ты никогда не обнимал меня, лорд Синклейр. Ты никогда не прикасался ко мне. — Она отвела плечо, уклоняясь от него, хотя знала, что уже слишком поздно. В ней уже пульсировала сладкая боль, боль, которую мог унять только он. О, как она ненавидела его за эту власть! Которой он так беспощадно пользовался. — Девлин Маккейн, человек, которому я отдала себя и которого я любила, умер в джунглях.
— Нет, он не умер. Он блуждал долгое время, но наконец нашел дорогу домой. — Он наклонился и прижал губы к чувствительной впадинке за ее ухом, послав волну дрожи ее плечам. — Ты мой дом, Кейт.
— Что с тобой, лорд Синклейр! — Она повернулась к нему лицом, задев бедром мольберт, он упал, холст и краски рассыпались среди травы. — Не можешь найти женщину, которая бы согрела твою постель? Потому и решил все-таки прийти сюда?
— Я не могу найти женщину, которая согрела бы мое сердце. — Он положил теплые руки ей на плечи. — Вернись, Кейт. Я не могу без тебя.
Боль сжала ее сердце при его нежных словах. Помоги ей, Господь, она хотела верить ему, она хотела положить свое сердце к его ногам.
Он сделал еще шаг, сильные пальцы нежно вжались в плечо. Она должна уйти от него. Она должна! Он склонил голову, раздвинув губы, теплое дыхание скользнуло по ее щеке, сладкое, как ветер после теплого летнего дождя. Прошла вечность с тех пор, как она ощущала его губы Вечность с тех пор, как он обнимал ее, вечность с тех пор, как он зажигал огонь в ее венах Она хотела.
Это невозможно! Она не должна! Она не хотела, чтобы снова все встало с ног на голову, чтобы ее опять вывернули наизнанку, ни этот мужчина, ни любой другой. Она отвернулась, уворачиваясь от поцелуя, которого жаждала каждой клеточкой своего тела.
— Ты думал, что стоит тебе появиться здесь и я тут же брошусь к твоим ногам? — Она отшатнулась от него. — Убирайся! Я не хочу видеть тебя. — Он посмотрел на нее, в его глазах была боль, такую же боль она каждое утро видела в своем зеркале.
— Я понимаю, почему ты сердишься. — Он улыбнулся, и она сразу почувствовала, как тает ее решимость. — Я найду способ доказать тебе, как сильно я люблю тебя. Я люблю тебя, Кейт. Больше жизни.
Она уже слышала от него эти слова и раньше, и убедилась, как мало они значат для него.
— Я не хочу больше лжи. Я хочу только одного — чтобы меня оставили в покое.
— Я не лгу. Я хочу отдать тебе свое сердце. Когда он зашагал прочь, она отвернулась. Нет, она не будет смотреть ему вслед. Она не крикнет ему слов, которые заставят его вернуться. Она справится с этой слабостью.
Она бросила взгляд на картину, которая валялась на траве. Мокрые мазки масла сверкали в лучах угасающего солнца: узкий каскад воды, спадающий по черным камням в ручей; орхидеи, сорванные в джунглях, обступивших маленькую полянку, все забрызгано краской. Все разрушено.
Она готова была пожертвовать всеми своими мечтами ради этого мужчины. Она была готова изменить свою жизнь в угоду ему. Но он отшвырнул ее. Он думал, что она не лучше шлюшки и готова продать себя за деньги и титулы. Он так мало верил ей. И этого она не могла простить: неверия.
При звуке шагов на дороге она сделала глубокий вдох. Она не хотела сейчас никого видеть.
— Кети, что-нибудь случилось? — спросил Фредерик.
Она попыталась изобразить улыбку. Невозможно. Невозможно лгать.
— Зачем он опять ворвался в мою жизнь? Как раз когда я почти успокоилась, привыкла, что его нет рядом.
Отец подошел ближе. Он обнял ее за плечи и, развернув, прижал ее голову к своему плечу, окутывая ее запахом лавра. Вот так когда-то он утешал ее, когда она сидела у него на коленях, а он утирал ее слезы.
Но эта боль была сильнее, чем боль от царапины на коленке. И в его успокаивающих объятиях она пыталась сдержать слезы, которые не хотели повиноваться. Она знала, что слезами не смыть ее горя.
— Когда это моя маленькая девочка научилась лгать себе? — спросил он, гладя ее по руке. — Ты ведь знаешь, что никогда не забудешь этого мужчину. Он стал частью тебя.
— Нет, это неправда. — Кейт попыталась вдохнуть воздух в сжатые легкие.
— Он любит тебя, Кейт. — Он поцеловал ее в бровь. — И ты любишь его.
Она покачала головой.
— Попытайся понять, что случилось с ним на вершине той горы. Попытайся понять, какие чувства его обуревали, когда он отвернулся от тебя. Постарайся принять его обратно. Только тогда вы оба будете счастливы.
— Он не нужен мне. У меня есть работа, — прошептала она, ее голос растворился в чувствах, которые переполняли ее сердце. Она с трудом сглотнула, борясь с неутихшим желанием, которое она не могла укротить. — Я могу прожить и без него.
— Я знаю, что ты можешь, — сказал Фредерик, гладя ее по спине. — Но хочешь ли ты жить без него? Вот в чем вопрос.
— До чего трогательная сцена!
Этот голос показался Кейт пришедшим из кошмара. Этот голос заставил ее сердце бешено забиться от страха, от которого у нее перехватило дыхание. Они одновременно с отцом повернулись к призраку, который стоял около увитой плющом стены.
— Вы! — прошептала Кейт.
Ван Хорн улыбнулся и начал двигаться к ним навстречу, последние золотые лучи упали на его серебряные волосы.
— У вас такой вид, будто увидели призрака. Когда он подошел ближе, Кейт отшатнулась и, схватив отца за руку, замерла: ван Хорн нацелил пистолет в ее грудь.
— Однако же я вполне материален, мисс Витмор. — Ван Хорн улыбнулся, глаза его сверкали, как лед под солнцем. — И этот пистолет тоже настоящий, и пули, которыми я продырявлю вас и вашего отца, если вы не сделаете то, что я скажу.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
— Должен быть какой-то способ заставить ее поверить. — У застекленного книжного шкафа Девлин развернулся и опять двинулся к окну на противоположной стороне, мечась по библиотеке, как ягуар по клетке, в каждом его жесте сквозила страшная нервозность. — Будь я проклят, если позволю ей выкинуть меня из ее жизни.
Остин стоял, прислонившись плечом к мраморной плите камина. Когда Девлин подошел к нему, он опустил глаза в бокал с бренди и поболтал янтарную жидкость, резной хрусталь заиграл на свету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111