Воздух в легких Девлина превратился в камень; он почувствовал тяжесть в груди.
— Вы говорите обо мне.
— Да.
Девлин посмотрел прямо в глаза Риса, видя там, что он говорит правду, но он не мог понять этой правды.
— Вы хотите сказать, что я ваш сын?
Рис долго смотрел на него, прежде чем ответил.
— Да.
— О Боже! — Девлин вскочил с кресла, сжав руки в кулаки. — Если все это правда, вы знали, кто я. Около года вы знали, кто я такой.
— Мы хотели доставить вас сюда немедленно, — сказал Рис. — Но Центральный совет отказал нам в этом, настояв на том, чтобы вы подверглись испытанию.
— Пожалуйста, попытайтесь понять. — Брайана встала и пошла к нему. — Мы испробовали все, что в наших силах.
Девлин отшатнулся.
— Почему? — Столько муки было в этом простом слове, целая жизнь унижений звучала в нем.
— У нас не было выбора. — Рис неровно выдохнул. Он поднялся и посмотрел на Девлина. — Если бы мы воспротивились воле Совета, вы бы никогда не заняли надлежащее место в Аваллоне.
Девлин с трудом сглотнул, стараясь справиться с эмоциями, стиснувшими ему горло.
— Понятно. Вы боялись, что я недостаточно хорош.
— Нет. — Слезы, точно звезды, блестели в серебряно-голубых глазах Брайаны. — Ничего подобного.
— Пожалуйста, попытайтесь понять. Если бы вы не прошли испытания, вы бы на всю жизнь остались у нас Чужаком.
— Испытание?
— Да, проверка. Я думал, что это будет довольно примитивная проверка. Совет действительно оказался в затруднительном положении. — Рис посмотрел Девлину в глаза. — Видите ли, некоторые из членов Совета опасались, что вы и в самом деле убили Джеральда Филдинга. Чтобы забрать его долю сокровищ.
— А вы? — Девлин смотрел на этих двух людей, на отца и на женщину, которая дала ему жизнь. — Вы тоже считали меня убийцей?
— Никогда, — прошептала Брайана.
— Мы верили в тебя. Всегда.
— Настолько верили, что позволили играть с моей жизнью. — Мускулы на горле Девлина напряглись от желания завыть от негодования, выплеснуть свою злость.
— Пожалуйста, не отворачивайся от нас. Мы так долго ждали, столько тебя искали. — Брайана потянулась к Девлину, но его взгляд остановил ее и заставил похолодеть. — Пожалуйста, дай нам шанс…
— Сблизиться?
— Мы дали тебе это имя — Пиэрс Монтгомери Синклейр, — сказал Рис спокойным добрым голосом, который подействовал на Девлина как холодная струя, которая мигом загасила тлеющие в его душе угли.
— Синклейр, — прошептал Девлин, мысли лихорадочно кружились у него в голове. — Остин Синклейр мой брат…
— Да, брат-близнец. — Рис подошел к круглому столу у окна. Фотографии, вставленные в деревянные резные и в золотые рамки, отражались в полированном красном дереве. Он взял одну фотографию и подал ее Девлину.
— Под его бородой лицо, которое ты бы сразу узнал, если бы посмотрелся в зеркало.
Таких фотографий Девлин никогда не встречал. Вместо неестественно замерших фигур на сером фоне он увидел счастливую молодую семью, совсем как в жизни. Красно-белый плед был расстелен на изумрудной траве, солнечный свет золотил фигуры женщины и мужчины, Брайаны и Риса, которые выглядели там практически так же, как и сейчас. Девлин пригляделся к двум маленьким мальчикам, сидевшим между родителями, — одно лицо.
— Когда мы узнали, что тебя отдали в приют в Новом Орлеане, мы, наконец, смогли проследить твой путь, — сдержанным голосом продолжал Рис. — Приехав в Новый Орлеан, Маура сильно болела, очевидно, осложнение после трудных родов. Владелец публичного дома взял ее, надеясь, что после выздоровления Маура будет там работать. Но Маура вскоре умерла, и тебя забрали в приют.
Лицо Девлина потеплело, он пытался угадать, кто из этих мальчишек он сам. Слезы заволокли его глаза, слезы, которые он хотел скрыть. Он ничего не помнил об этом дне, ничего о счастье, которое он видел на лицах этих людей. Когда-то он жил здесь. Когда-то его окружали любовь и доброта. И эту жизнь украли у него.
— Значит, мой брат пошел вместе со мной, чтобы убедиться, что я выдержал испытание.
— Нет. Он просто хотел быть рядом, чтобы поддержать тебя, — сказал Рис. — Совет разрешил ему сопровождать тебя в экспедицию, но только при определенных условиях. Он никому не должен был говорить, кто он такой. Он не должен был вмешиваться в ход событий. А еще одному человеку поручили задачу наблюдателя.
Девлин поднял глаза на отца.
— Кому же?
— Барнаби Шаллину.
Грудь Девлина сжалась, как будто Рис нанес ему сильный удар. Он доверял Барнаби. И теперь он понял, что дружба, которую он оберегал, просто ложь. Перед ним возник образ женщины с сиянием солнца в волосах и глазами цвета летнего неба.
— А Витморы, они тоже отсюда?
Рис покачал головой.
. — Их выбрали, потому что Фредерик интересовался Атлантидой. Мы понимали, что он рискнет чем угодно, чтобы взглянуть на древний город. Приманка должна была привести их сюда. Совет должен был знать, можно ли доверять тебе. Они хотели проверить твою преданность, честность, силу. И они весьма тобой довольны, ты с честью справился с испытанием.
Девлин снова посмотрел на фотографию, которую держал в руках. Но видел он только лицо Кейт. Кейт, единственная правда в паутине иллюзий.
— А что было бы, если бы я не справился с их простенькой задачкой?
Рис положил сильную руку на плечо Девлина.
— Мы ни на минуту не сомневались, что ты справишься.
— Так, стало быть, я заслужил одобрение Совета. — Девлин отошел от Риса. — Теперь вы можете пригласить подозрительного незнакомца в свой дом, не опасаясь, что он украдет столовое серебро.
— Все совсем не так. Мы думали только о тебе. — Брайана вытерла слезы, которые капали на щеки. — Пожалуйста, попытайся понять. Дай нам шанс снова обрести всю семью.
Девлин передал ей фотографию.
— Я не уверен, что хочу быть частью этой семьи.
— Девлин, — прошептала Брайана, когда он пошел к двери. — Пожалуйста, дай нам шанс.
Боль в ее голосе пронзила его. Но он не мог повернуться. Он не мог смотреть на нее, на того, кто был его отцом. Не сейчас. А может, никогда.
Девлин вышел из комнаты. Не зная, куда ему идти. Не зная, что ему дальше делать. Он ни в чем больше не был уверен.
— Девлин! — закричала Кейт.
Он остановился посреди холла и обернулся: Кейт бросилась к нему, ее шаги эхом отдавались в беломраморных плитах. На ее прекрасном лице отразились в эту минуту все ее чувства, ее тревога за него была так велика, что действовала на него как теплое объятие.
— Что случилось? — спросила она, схватив его за руку. — Ты такой грустный.
Она взглянула на него, голубизна лета была в ее глазах, и страх, страх за него. Она была настоящей.
Она была в стороне oт обмана и лжи, и любовь к ней была единственной правдой, которая у него осталась.
— Я хотел пройтись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111