Публика так обожает представления.
– Лорд Окленд? – оправившись наконец от удивления, сказала она. – Что привело вас сюда?
– Мне хотелось поздравить вас с успехом, Диана. Я видел ваши работы на выставке в Британской академии. Они просто отличные. Я всегда знал, что вы далеко пойдете. Наверное, весьма приятно двигаться дорогой, о которой вы всегда мечтали.
– Мне очень и очень повезло, – покорно призналась она.
– А я больше не занимаюсь живописью. – Френсис состроил грустную гримасу. – Моя жена считает занятия живописью недостойным занятием для джентльмена по крови и рождению. Это главное неудобство брака по расчету: последнее слово всегда за тем, на чьей стороне сила.
Диана нахмурилась. Он что, пришел к ней за сочувствием?
– Очень жаль. – Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали искренне. – Занятия живописью много значили для вас, я помню.
Его голос упал до шепота:
– Мне также хотелось сказать… Сказать тебе, как я жалею, что заставил тебя страдать. Если бы у меня был выбор…
– Ты уже сделал свой выбор, Френсис, – тихо напомнила ему Диана.
Он с тоской смотрел на нее, и в лице было столько грусти, что ей стало жалко его.
– Но все это было так давно, – произнесла Диана, ясно глядя на него. – По правде говоря, я больше и не думаю об этом.
– О чем ты не думаешь, дорогая? – холодно прервал ее Торн. Он вернулся в ложу с двумя бокалами пунша, один из которых протянул Диане. Неприязненно улыбнувшись, Торн взглянул на барона: – Окленд, ваша жена сейчас убьет вас взглядом. Вам лучше не покидать ее, а не то она вызовет капельдинера, чтобы тот вернул вас под каблук.
Френсис коротко поклонился и исчез, а Торн занял свое место рядом с Дианой.
Заглянув ей в глаза, он взял ее затянутую в перчатку руку и словно в любовном порыве поднес к губам.
«Специально для публики», – подумала Диана.
Несмотря на нежное обхождение, его светло-карие глаза метали молнии.
Диана почувствовала, как щеки заливает румянец, и осторожно освободила руку.
– Не нужно было так грубить. Френсис просто поздравил меня с успехом.
– Когда этот ублюдок бросил тебя, он лишился права даже говорить с тобой, – вкрадчиво ответил Торн. – А если он начнет приставать, я пошлю ему вызов.
Диана удержалась от ответа и обрадовалась, когда второй акт в конце концов начался. Но мыслями она была далеко.
Ее гордость тешило, что Торн разозлился на бывшего воздыхателя, хоть для этого не было причин. Диана сказала Френсису правду: она больше не думала о том, что было между ними в прошлом.
Он оставался таким же ошеломляюще красивым, но это не трогало ее. Он больше не возбуждал ее, и она совсем не завидовала его богатой жене.
Диана с удивлением поняла, что единственное чувство, которое теперь вызывал в ней Френсис, было презрение.
Она была страшно рада, что не вышла за него, пусть все и закончилось жутким скандалом. Она никогда не была бы счастлива с такой размазней.
Неожиданное прозрение принесло с собой чувство освобождения. Теперь ничего не осталось от прежней зеленой, наивной девочки, которая с радостью и безоглядно отдавала свое сердце. Теперь можно написать «конец» и закрыть болезненную главу своей жизни, которую она начала много лет назад.
Что будет в новых главах, это совершенно другой вопрос. Она посмотрела на Торна, любуясь его четким профилем, его золотыми волосами, сиявшими в свете массивных театральных люстр. Ее поразило, что этот мужчина так же красив, как Френсис, может, даже более красив. Но на этом сходство кончалось. Торн был более глубок, с ярко выраженным характером. Он бы не бросил ее, позарившись на большие деньги. Торн боролся за нее, поддерживал ее всякий раз, когда требовалось защитить от окружающего мира, ставил ее интересы даже выше своих.
Вдобавок, и Диана охотно признавала это, он был самым неотразимым, чувственным, пленительным, провокационным человеком, которого она когда-либо встречала. Несомненно, он изменил ее жизнь. Вытащил из бесцветного существования, оживил, дал снова почувствовать, что такое радость и надежда.
Торн наполнил ее жизнь наслаждением. Не только телесным, но каким-то более глубоким, позволяя ей возноситься и парить.
Она многим обязана ему. Нежность, которую она начала испытывать к нему, была не просто признательностью…
Диана порывисто вздохнула. Она отдавала себе отчет, что означает это запретное чувство. Понимала, какую ошибку совершает. Несколько последних недель она специально и целенаправленно старалась не обращать внимания на признаки опасности. Она забыла о своих горячих клятвах и предостережениях самой себе не попадать в зависимость к нему.
Диана прикусила губу и нахмурилась в задумчивости. Это и есть то самое, на что рассчитывал Торн? Шаг за шагом осторожно разоружить ее?
Вне зависимости от того, на что он рассчитывал, нельзя позволять, чтобы их связь продолжалась. Надо отойти в сторону, пока она не пристрастилась к его иссушающим чарам. Пока она не стала слишком зависеть от его поддержки и защиты.
К сожалению, она не сможет сию секунду разорвать помолвку. Даже если она захочет положить конец фиктивному обручению, все равно останется полная неизвестность со смертью Натаниеля, останется нерешенным вопрос о будущем Эми.
Пусть так, безжалостно напомнила себе Диана, с трудом сосредоточиваясь на спектакле, нужно подавить это опасное чувство нежности, которое она так бездумно позволила Торну пробудить в себе.
А для этого надо отлучить себя от него и их любовных игр.
К ужасу Дианы, этой решимости ей хватило всего на несколько часов. До окончания спектакля она вела себя с Торном отстраненно и холодно. Но он так легко схватывал ее настроение, что тут же почувствовал эту перемену.
Ей тоже не составило труда заметить, как он помрачнел. Однако Торн не произнес ни слова, пока они не уселись в его городскую карету и не двинулись по темным улицам Мейфэра.
– Какая-то ты сегодня притихшая. Ты, часом, не скучаешь по тому ублюдку?
Увидев в неверном свете наружных фонарей кареты его безжалостное лицо, Диана изобразила безразличную улыбку.
– И в самом деле, я думала о том, как получилось, что все эти годы я с пылом отдавалась какому-то детскому увлечению.
– Отлично, – коротко откликнулся Торн. – Приятно слышать, что наконец ты пришла в себя.
Она приподняла бровь, решив сохранять спокойствие.
– Никогда не предполагала, что ты относишься к мужчинам, готовым ревновать.
– Ну что ж, пересмотри свои предположения. Я ни с кем не собираюсь тебя делить, даже в мыслях.
Его властность льстила, но была неуместной.
– Я не твоя, Торн. Нас связывает фиктивная помолвка и ничего больше.
– Нас связывает нечто большее.
Обняв за плечи, он притянул Диану к себе. Диана выпрямилась, потому что в ответ на его прикосновение желание вновь заговорило в ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Лорд Окленд? – оправившись наконец от удивления, сказала она. – Что привело вас сюда?
– Мне хотелось поздравить вас с успехом, Диана. Я видел ваши работы на выставке в Британской академии. Они просто отличные. Я всегда знал, что вы далеко пойдете. Наверное, весьма приятно двигаться дорогой, о которой вы всегда мечтали.
– Мне очень и очень повезло, – покорно призналась она.
– А я больше не занимаюсь живописью. – Френсис состроил грустную гримасу. – Моя жена считает занятия живописью недостойным занятием для джентльмена по крови и рождению. Это главное неудобство брака по расчету: последнее слово всегда за тем, на чьей стороне сила.
Диана нахмурилась. Он что, пришел к ней за сочувствием?
– Очень жаль. – Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали искренне. – Занятия живописью много значили для вас, я помню.
Его голос упал до шепота:
– Мне также хотелось сказать… Сказать тебе, как я жалею, что заставил тебя страдать. Если бы у меня был выбор…
– Ты уже сделал свой выбор, Френсис, – тихо напомнила ему Диана.
Он с тоской смотрел на нее, и в лице было столько грусти, что ей стало жалко его.
– Но все это было так давно, – произнесла Диана, ясно глядя на него. – По правде говоря, я больше и не думаю об этом.
– О чем ты не думаешь, дорогая? – холодно прервал ее Торн. Он вернулся в ложу с двумя бокалами пунша, один из которых протянул Диане. Неприязненно улыбнувшись, Торн взглянул на барона: – Окленд, ваша жена сейчас убьет вас взглядом. Вам лучше не покидать ее, а не то она вызовет капельдинера, чтобы тот вернул вас под каблук.
Френсис коротко поклонился и исчез, а Торн занял свое место рядом с Дианой.
Заглянув ей в глаза, он взял ее затянутую в перчатку руку и словно в любовном порыве поднес к губам.
«Специально для публики», – подумала Диана.
Несмотря на нежное обхождение, его светло-карие глаза метали молнии.
Диана почувствовала, как щеки заливает румянец, и осторожно освободила руку.
– Не нужно было так грубить. Френсис просто поздравил меня с успехом.
– Когда этот ублюдок бросил тебя, он лишился права даже говорить с тобой, – вкрадчиво ответил Торн. – А если он начнет приставать, я пошлю ему вызов.
Диана удержалась от ответа и обрадовалась, когда второй акт в конце концов начался. Но мыслями она была далеко.
Ее гордость тешило, что Торн разозлился на бывшего воздыхателя, хоть для этого не было причин. Диана сказала Френсису правду: она больше не думала о том, что было между ними в прошлом.
Он оставался таким же ошеломляюще красивым, но это не трогало ее. Он больше не возбуждал ее, и она совсем не завидовала его богатой жене.
Диана с удивлением поняла, что единственное чувство, которое теперь вызывал в ней Френсис, было презрение.
Она была страшно рада, что не вышла за него, пусть все и закончилось жутким скандалом. Она никогда не была бы счастлива с такой размазней.
Неожиданное прозрение принесло с собой чувство освобождения. Теперь ничего не осталось от прежней зеленой, наивной девочки, которая с радостью и безоглядно отдавала свое сердце. Теперь можно написать «конец» и закрыть болезненную главу своей жизни, которую она начала много лет назад.
Что будет в новых главах, это совершенно другой вопрос. Она посмотрела на Торна, любуясь его четким профилем, его золотыми волосами, сиявшими в свете массивных театральных люстр. Ее поразило, что этот мужчина так же красив, как Френсис, может, даже более красив. Но на этом сходство кончалось. Торн был более глубок, с ярко выраженным характером. Он бы не бросил ее, позарившись на большие деньги. Торн боролся за нее, поддерживал ее всякий раз, когда требовалось защитить от окружающего мира, ставил ее интересы даже выше своих.
Вдобавок, и Диана охотно признавала это, он был самым неотразимым, чувственным, пленительным, провокационным человеком, которого она когда-либо встречала. Несомненно, он изменил ее жизнь. Вытащил из бесцветного существования, оживил, дал снова почувствовать, что такое радость и надежда.
Торн наполнил ее жизнь наслаждением. Не только телесным, но каким-то более глубоким, позволяя ей возноситься и парить.
Она многим обязана ему. Нежность, которую она начала испытывать к нему, была не просто признательностью…
Диана порывисто вздохнула. Она отдавала себе отчет, что означает это запретное чувство. Понимала, какую ошибку совершает. Несколько последних недель она специально и целенаправленно старалась не обращать внимания на признаки опасности. Она забыла о своих горячих клятвах и предостережениях самой себе не попадать в зависимость к нему.
Диана прикусила губу и нахмурилась в задумчивости. Это и есть то самое, на что рассчитывал Торн? Шаг за шагом осторожно разоружить ее?
Вне зависимости от того, на что он рассчитывал, нельзя позволять, чтобы их связь продолжалась. Надо отойти в сторону, пока она не пристрастилась к его иссушающим чарам. Пока она не стала слишком зависеть от его поддержки и защиты.
К сожалению, она не сможет сию секунду разорвать помолвку. Даже если она захочет положить конец фиктивному обручению, все равно останется полная неизвестность со смертью Натаниеля, останется нерешенным вопрос о будущем Эми.
Пусть так, безжалостно напомнила себе Диана, с трудом сосредоточиваясь на спектакле, нужно подавить это опасное чувство нежности, которое она так бездумно позволила Торну пробудить в себе.
А для этого надо отлучить себя от него и их любовных игр.
К ужасу Дианы, этой решимости ей хватило всего на несколько часов. До окончания спектакля она вела себя с Торном отстраненно и холодно. Но он так легко схватывал ее настроение, что тут же почувствовал эту перемену.
Ей тоже не составило труда заметить, как он помрачнел. Однако Торн не произнес ни слова, пока они не уселись в его городскую карету и не двинулись по темным улицам Мейфэра.
– Какая-то ты сегодня притихшая. Ты, часом, не скучаешь по тому ублюдку?
Увидев в неверном свете наружных фонарей кареты его безжалостное лицо, Диана изобразила безразличную улыбку.
– И в самом деле, я думала о том, как получилось, что все эти годы я с пылом отдавалась какому-то детскому увлечению.
– Отлично, – коротко откликнулся Торн. – Приятно слышать, что наконец ты пришла в себя.
Она приподняла бровь, решив сохранять спокойствие.
– Никогда не предполагала, что ты относишься к мужчинам, готовым ревновать.
– Ну что ж, пересмотри свои предположения. Я ни с кем не собираюсь тебя делить, даже в мыслях.
Его властность льстила, но была неуместной.
– Я не твоя, Торн. Нас связывает фиктивная помолвка и ничего больше.
– Нас связывает нечто большее.
Обняв за плечи, он притянул Диану к себе. Диана выпрямилась, потому что в ответ на его прикосновение желание вновь заговорило в ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76